Гость из царства мертвых - Усачева Елена Александровна - Страница 21

– Только не говори, что мы будем вызывать дух Тургенева, – в ужасе прошептала Анжи. Ей вполне хватило домового. Как поведет себя классик, пусть и бестелесный, она боялась даже предположить.

Глава X

По закону Менделеева

– А вы знаете, что Менделеев считал столоверчение, оно же вызывание духов предков, ересью? – Лентяй любовно выписывал на листе ватмана буквы русского алфавита.

– И где тебя, такого умного, взяли? – привычно проворчал Воробей, на этом же ватмане корявыми буквами выводя «да» и «нет».

Анжи лежала на диване и прикладывала к голове пакет со льдом.

Только что на нее упал шкаф.

Никаких предупреждающих знаков не было. Даже по потолку никто не топал.

Шкаф просто стоял, а потом он просто упал. Как раз когда мимо него проходила Анжи. А потом затрезвонил телефон, и Глеб самым милым голосом, на какой только был способен, поинтересовался, не надумала ли она помереть добровольно. В ответ Анжи пробормотала что-то невразумительное и рухнула на диван. Заботливый Серый сбегал в кухню за льдом.

Хэллоуин приближался, но как-то медленно. Середина октября выдалась особенно напряженной. Убыр разошелся не на шутку. Теперь несчастья посыпались и на голову Воробья – он не ходил в школу из-за сильного растяжения, полученного на уроке физкультуры. Мельком прошло сообщение, что усадьба Спасское-Лутовиново чуть не сгорела. Действия сторон приобретали характер затяжной войны. Квартира Анжи стала похожа на оборонительный пункт – повсюду висели фенечки и обереги, символы на листах картона разве что под ногами не валялись. Спасало то, что мать, слишком занятая в этом сезоне на работе, временно махнула на дочку рукой. Та, прикрываясь идеей о переходном возрасте и общей невменяемости подростков, творила что хотела.

Однажды Анжи проснулась среди ночи с ощущением, что в комнате кто-то есть. Этот «кто-то» явственно виднелся сквозь штору. Продрав глаза и приглядевшись, Анжи чуть не завопила от ужаса. На подоконнике стоял Лутовинов. Он тяжело вздыхал и покачивал головой.

– Опять тяжко? – без какого бы то ни было сочувствия поинтересовалась Анжи, видимо, за два месяца, прожитых в кошмарах, она успела ко многому привыкнуть.

– Ох, тяжко, тяжко, – с готовностью согласился старый барин. – Тесно мне там, тесно. – Он наклонился вперед, собираясь, видимо, просочиться сквозь стекло.

Анжи стукнула пяткой по полу. По стене простучали быстрые ножки, шурша, свалилась с потолка штукатурка, звякнуло в коридоре потревоженное блюдце. И тут же Лутовинова словно что-то отбросило от окна. Он взмахнул руками, опрокинулся на спину и растворился в вечной измороси.

«Надо его чем-нибудь капитальным накормить», – подумала Анжи о затихшем домовом. С тех пор как домовой впервые поселился в ее доме, тысячелетняя нечисть больше не буянила. По крайней мере, дом на прочность не проверял, довольствовался тем, что по ночам сыпал крупу. Из всех продуктов ему почему-то больше всего нравилась гречка. Он с большим удовольствием ссыпал килограммовый пакет в алюминиевую звонкую кастрюлю и успокаивался. Ну и блюдце молока с сушкой – это тоже обязательно. Главной проблемой было убрать блюдце до того, как встанет мама. Она, конечно, смирилась с тем, что дочка ее с наступлением осени заболела нервным расстройством, но блюдца она могла уже и не вынести.

Хуже поначалу приходилось с русалками. Они постоянно выглядывали из крана, плескали водой из туалета и все норовили защекотать Анжи. Один раз, отвлекшись, она пришла в себя на дне ванны. Видимо, у русалок были нелады с фантазией, в их программные файлы было зашито – защекотать и утащить на дно. А то, что в ванне не всегда налита вода, они не подумали, вот и треснули Анжи со всей силой о ее керамические бока.

Но и на русалок нашлась управа. Оказывается, они не выносили пения. Стоило Анжи один раз запеть под душем, как по трубам пронеслись возмущенные крики и стоны. С тех пор пение стало еще одной проблемой подросткового возраста, которые мама терпеливо заносила в свою записную книжку. Места в этой книжке у нее оставалось уже немного.

Следующую ночь Анжи проснулась оттого, что у нее под кроватью кто-то скулил и царапал пол. Конечно, это мог быть кошмар ее детства – зеленые крокодильчики. Еще в детском саду она услышала эту леденящую кровь историю о крокодильчиках, которые живут под кроватями непослушных детей и откусывают им ноги, как только те собираются встать. С тех пор Анжи совершала головокружительные прыжки через спинку кровати и сразу бежала к маме. А все потому, что она не была уверена, что ее можно на сто процентов назвать доброй и милой девочкой. И уж лучше жить с отбитыми пятками, чем совсем без них. Закончилось все тем, что Анжи купили специальный матрас, который можно было просто положить на пол, и несколько лет она прожила на полу. А потом крокодильчики выветрились из ее головы.

И вот сейчас они, видимо, вернулись. Наверное, Анжи перешла в разряд совсем уж плохих девочек, потому что тихо сидеть крокодильчики отказывались, они бесновались и требовали крови.

Сначала к ним в «подкроватье» была отправлена подушка, потом обе тапочки, но неведомый зверь продолжал скулить и проситься наружу. Тогда Анжи выбрала самый верный и действенный метод – она перепрыгнула через высокую спинку, чуть не свернув себе шею, потому что в темноте задела стоявший рядом стул, и помчалась в комнату к матери. Мама была настолько уставшей, что не заметила внезапного соседства.

– Это из Тургенева, – со знанием дела объяснил на следующий день Лентяй. – История про собаку. Хозяин очень любил свою собаку, больше у него никого не было. И вот собака померла, а через некоторое время хозяин стал слышать, как под кроватью у него кто-то скулит. Это дух собаки возвращался и, как мог, поддерживал убитого горем хозяина.

– Он что, никого, кроме Тургенева, не читал? – возмущенно всплеснула руками Анжи. – Темнота! – бушевала она праведным гневом в адрес необразованного Лутовинова.

– Скажи спасибо, что он современные книги не читает, – философски изрек Серый. – Будь он знаком с творчеством Джоан Роулинг, нас уже на второй день не оказалось бы в живых. А так – только безобидные домовые и русалки.

К Хэллоуину они стали готовиться за две недели. Была уже выбрана тыква для традиционного фонарика и заготовлены свечи. Анжи безжалостно распорола пододеяльник, выкрасила его в черный цвет, потом сверху нашила кривой рот с торчащими зубами и вырезала глаза – она решила заделаться привидением Каспером. Также был заготовлен большой мешок для подарков, ведь в эту ночь следовало ходить по соседям и клянчить угощения, обещая в случае отказа измазать ручку двери сажей.

С сажей была проблема – где ее взять, если нигде нет каминов и тем более печей? Недолго думая, Анжи сменила не только инструмент устрашения, но и его цвет, взяла зубную пасту – тоже, знаете ли, неприятная вещь, если в темноте да неожиданно – бах, и вся рука белая.

– Американцы неплохо устроились, – ворчал как всегда недовольный Воробей, спарывая с большого красного мешка звездочки из мишуры – в Новый год с этим мешком путешествовал по детишкам Дед Мороз, а теперь они с ним собирались отправиться за угощениями. – Откупаться от нечистой силы! Сунул конфетку, и тебя уже никто не тронет. С нечистой силой надо бороться, а не откупаться от нее!

– Ты гляди, какой Ван Хельсинг! – хмыкнул Серый. Он уже который день пришивал к зеленому комбинезону полоски зеленой ткани – на празднике он собирался быть то ли водяным, то ли лешим, он еще не решил. – Со злом он борется. Ты как только это зло увидишь, сразу в штаны наложишь!

– Да ладно, – Воробей оторвал бесконечно тянувшуюся мишуру. – Посмотрим, что ты будешь делать. – И он переключился на Анжи: – А ты уверена, что тебя в таком виде испугаются привидения? А если кто-то попроще подвернется? Вызовут психовозку, и ты последуешь туда же, куда увезли в свое время Глеба.

– Это еще не все, – заверила его Анжи, доставая из пакета новенький ватманский лист. – Теперь нам надо подготовиться для вызова духа Тургенева.