Добро пожаловать в кошмар! - Усачева Елена Александровна - Страница 5

– А я обещаю выйти замуж за первого встречного, но не за тебя! – зло отозвалась Таня.

– А я обещаю спасти всех от твоего занудства, – пробубнил Вадим, недобро глядя на Андрюху.

– Кто бы мне пообещал, что я вас больше не увижу! – надулась Лена.

– Этот город давно пора затопить, – хмыкнул Глеб, отворачиваясь от одноклассников.

– В гробу только ваши рожи и видеть! – взорвался Борзов.

– Что-то мы действительно загулялись, – вздохнула Марина. – Тогда на сегодня давайте закончим, я вас оставляю. Походите по городу, загляните на смотровые площадки Верхнего города. А завтра отправимся в Пириту, познакомимся с древним монастырем Святой Биргитты, побродим по берегу моря.

Лицо Вадима окаменело. Он покосился на замершую Лену Голубеву, которая давно и безнадежно была в него влюблена, и отвернулся. Любовь, как и призрачная сторона жизни, не поддавалась математической логике, поэтому была ему неинтересна.

– Напоследок я вам расскажу еще одну легенду. Она вам пригодится.

В ответ на это предложение Марины все удивленно округлили глаза. Казалось, что легенд на сегодня было больше чем достаточно.

– Помните, мы с вами проходили мимо высокой красивой церкви Олевисте? Я еще говорила, что там есть смотровая площадка. У этой церкви самый высокий шпиль в Старом городе. Построили ее в тринадцатом веке на деньги зажиточных купцов. Им очень хотелось, чтобы в Таллин приезжало как можно больше кораблей с товарами, и они решили поставить самую высокую церковь, видную издалека с моря. Взяться за дело согласился неизвестно откуда взявшийся богатырь. Он только поставил странное условие: купцы должны будут ему за работу отсчитать огромную сумму – десять бочонков золота. Но заплатят они только в том случае, если никто не сумеет назвать его имя. Купцы согласились. Работа шла споро, и вскоре церковь была построена. Тогда купцы засуетились, никому не хотелось платить такие большие деньги, а имени строителя так никто и не узнал. Тогда к дому богатыря подослали подмастерья. Он подкрался под окно и услышал, как жена строителя, укладывая ребенка, в песенке упомянула имя Олева. Подмастерье все рассказал купцам. Те радостно поспешили на стройку, где богатырь уже устанавливал на шпиле колокольни крест. «Олев! Скоро ли строительство закончится?» – спросили они. Услышав свое имя, богатырь вздрогнул, сорвался с лесов, упал и разбился. Как только тело его соприкоснулось с землей, то превратилось в скелет, а изо рта его вылезли жаба и змея. Их и сейчас можно увидеть около церкви. В честь строителя церковь и назвали Олевисте.

– Трогательный рассказ. – Пока длилась легенда, Андрюха с прищуром глядел на Таню. Та старалась отвечать ему тем же, но не выдерживала, отводя глаза. – К чему все это?

– К обещаниям. В этом городе к ним прислушиваются. – Марина вздохнула. – Ну, что же, до встречи.

– Ой! А куда все пошли? – встрепенулась Натка Михеева. – Мы же так ничего и не увидели.

– А что ты хотела бы увидеть? – Марина с удивлением глянула на девушек.

– Магазины, – напрямую ответила Натка. Никольская согласно закивала.

– Эдик, – подозвала Марина. – Проводи девочек до Виру. Или еще куда-нибудь, куда им захочется.

– Хорошо, провожу, – легко согласился Эдик. При этом выражение лица у него было такое, как будто он каждый день с большим удовольствием выгуливает девушек по магазинам.

– Мы тоже куда-нибудь пойдем, да? – шепнула Инга Глебу. Мамкин сурово оглядел оставшихся и взял подругу под руку.

– Хорошо, в семь часов собираемся в гостинице и идем ужинать, – предупредила Маргарита Викторовна.

Айк привычно вскинул руку с часами к глазам.

Эдик увел Наток к манящим огням таллинских бутиков. Андрюха сдернул с Таниной головы берет и исчез в первом же переулке. Ким побежала следом за ним. Вадим с Леной зашагали в сторону Ратушной площади на приличном расстоянии друг от друга, при этом вид у Бокштейна был такой, словно он что-то высчитывает. Лена же поглядывала на одноклассника, боясь и желая, чтобы он ее взгляд перехватил. Акопян с Борзовым остались около колодца.

– Давай сбежим от них, – прошептала Инга.

Глеб хмуро посмотрел по сторонам. Его не радовал этот сумрачный каменный город. Но делать было нечего, впереди пять одинаковых дней. И они пошли куда-то туда, куда Эдик увел Наток. Там должен был начаться нормальный город, не прикрытый по самые брови красной черепицей.

– Не нравится мне Таллин с его легендами, – пробормотал он, зябко поежившись. – Там черти, здесь неверные жены. И все-то у них умирают. А с Олевом почему они так поступили? Им человек вон какую церковь отгрохал, а они для него пары мешков золота пожалели.

– Сам поставил такое условие, – тихо заметила Инга. – Надо жену Олева ругать за болтливость.

– А горожане такие честные, полезли к нему в дом чужую песню слушать! – стал заводиться Глеб.

– Но это же сказка! – Инга погладила Мамкина по плечу.

– Все равно неправильно. Человек им дело сделал, а они его за это убили.

– Он сам упал с крыши. И нисколечки его не жалко. Это же ясно, что ему черт помогал, иначе он сам не смог бы такую церковь высокую поставить. И правильно, что люди его убили, не то беды начались бы. А так – смотри, как все вокруг мирно и красиво.

– Во всем-то у них черт виноват, – ворчал Мамкин, увлекая свою девушку дальше от Старого города. – Словно у него где-то поблизости собственная резиденция.

– А мне здесь нравится. – Инга снова погладила Глеба по плечу. – А ты тоже считаешь, что люди не умеют держать свое слово?

Мамкин глянул на Ингу. Наверное, она ждала каких-то конкретных обещаний и слов, но он только пожал плечами и неопределенно хмыкнул.

Они шли вдоль широкой дороги, она медленно взбиралась в гору. Через час Инга с Глебом оказались перед озером. Оно длинной полосой раскинулось от берега до берега. Вдалеке слева виднелся выступающий из воды каменный уступ. Словно кто-то нес-нес этот камень, но потерял силы и бросил где пришлось. Было такое ощущение, что город на этом месте заканчивался. И вообще весь мир именно здесь стремился к своему завершению.

– Ты веришь в легенды? – Инга подняла камешек и бросила в воду. Серебристая гладь приняла в себя подношение и недовольно булькнула.

– Нет. – Даже прекрасный вид озера не заставил Глеба вынуть руки из карманов и разгладить сбежавшие к переносице брови. – Красиво, конечно, но какой от них толк? Сказки – сотрясание воздуха, не более того.

– Извините, молодые люди, можно к вам обратиться?

Голос был осторожным, даже вкрадчивым. Инга с Глебом обернулись одновременно. За их спинами стоял невысокий аккуратно одетый старичок, длинные седые волосы были опрятно зачесаны назад и заправлены за уши. Гладкие белые руки он держал сложенными на животе. Маленькое бледное личико расплывалось в довольной улыбке. Весь его облик говорил о том, что он очень долго ждал и вот наконец дождался – ему нужны именно эти двое.

– Вы же сейчас из центра идете? Позвольте задать вам всего один вопрос?

– Ну, задавайте, – разрешил Глеб, пытаясь сообразить, откуда старичок взялся.

Пока они шли к берегу, вокруг не было ни души. Если только из воды вылез, но это вряд ли.

Натки кружились по бесконечным секциям торгового центра Виру. Все здесь было прекрасно, кроме одного – у девчонок с собой оказалось мало денег. Эдик давно уже хотел уйти, но Натки не отпускали его, уверяя, что сами назад дорогу не найдут. И теперь он бродил за ними молчаливой тенью.

– А что ты с матерью пошел? Тебе больше делать нечего? – теребила его Михеева. Приятель из Эстонии – это круто! Такой шанс упускать было нельзя.

– Мне надо будет уйти через час. – Эдик снова не стал уточнять родственные отношения с Мариной, словно ему было все равно, как его называют.

– И что ты будешь делать через час?

Из отдела с одеждой они перешли в детскую секцию, и теперь Натки перебирали мягкие игрушки.