Отсчет теней - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 29

Возня послышалась у входа, затем веревка натянулась, выскользнула, обжигая священнику пальцы, и исчезла. И сразу костяное щелканье донеслось у входа.

Тиир шагнул вперед.

– Стой! – остановил его Саш.

Мелькающие тени показались ему странно знакомыми.

– Я знаю этих тварей. Кажется, знаю, – прошептал он. – Последи за этим чудовищем. Если что – кричи.

Йокка бросила на Саша холодный взгляд, опустилась на колени, приложила к камню ладони. Подняла голову через мгновение:

– Почти половина локтя. Толщина свода подземной реки. Попробую. Не уверена, но попробую сделать проход. Эх, владей Линга собственной силой… Ладно, отдам все что есть. Но потом меня придется нести. Кто тут умеет плавать? Все? Тиир! Не увлекайся охотой на шегана. Не дай утонуть старушке ари.

И снова Саш поймал вопросительный взгляд Линги, нашел в себе силы улыбнуться и шагнул к выходу. Он уже узнал будущих противников. Это были гигантские богомолы с костяными лезвиями с тропы Арбана. Сейчас, мешая друг другу, они суетливо разгребали кости. Точно такие же, как тогда. Правда, на тропе у него была возможность ошибиться. К тому же там он путешествовал один. Саш невольно потер предплечье, в которое однажды вонзился костяной клинок, сжал рукоять меча, с некоторым беспокойством потянул его наружу. Меч плавно вышел из ножен, блеснул прозрачным лезвием, внушая уверенность. Саш на мгновение закрыл глаза, попытался призвать так странно исчезнувшую силу, ничего не отозвалось изнутри. Что ж, придется положиться только на умение и удачу. Саш оглянулся.

Ангес, слизывая капли пота с верхней губы, замер с мечом позади. Линга натянула тетиву. Леганд стоял над Йоккой, которая начертила круг на камне, закрыв глаза, уперлась в него ладонями и что-то шептала безостановочно и тягуче. За ними во мраке угадывался силуэт Тиира.

Когда последние кости были сметены в сторону, в проходе появилось первое чудовище. Затрещали костяные лезвия. Угрожающе завертелась маленькая голова. Стрела Линги скользнула по панцирю и отлетела в сторону, не причинив щелкуну вреда. Костяной мечник застрекотал и двинулся вперед. Саш сделал мгновенное движение, и щелкун повалился на камень. Трое следующих попытались протиснуться в ход, двое потащили наружу сородича, разрывая и пожирая его на ходу, третий пошел, пощелкивая, на Саша. Остальные теснились у входа.

– Линга! – крикнул Саш, когда очередная стрела отлетела от гигантского насекомого. – Стреляй только в пятно на груди. Вот сюда.

Он уложил еще двоих чудовищ, третьего подстрелила Линга. Их начали пожирать прямо у входа, но уже следующие ряды давили, толкая пирующих на Саша.

– Ах эти банги! – недовольно прошипел Ангес. – Где они там пропали с завтраком для своих питомцев?

– Скоро! – едва прошептала Йокка. – Хотела бы я знать, кто мне помогает.

Струйки крови побежали у нее изо рта, из носа, выступили на пальцах. Она затряслась, надавила ладонями сильнее, зажмурилась, проваливаясь в неведомо откуда появившийся песок, и вдруг кувырнулась в грохочущую темноту, отчаянно просипев:

– Не медлите!

Тиир мгновенно нырнул за ней, задвигая меч в ножны уже на лету. Леганд пихнул вниз Лингу, потянул за мантию Ангеса и крикнул в мельтешение серых теней:

– Саш!

– Сейчас, – процедил тот сквозь зубы. – Еще парочку. А то им тут нечем питаться.

Глава 8

БАЮЛ

К вечеру пятого дня пути разыгралась буря. Стаки тревожно поднялся, пригляделся к темной полоске на горизонте, лизнул палец, поднял руку над головой и весело обратился к Хейграсту:

– Море решило показать нам свой норов, нари!

– Что случилось? – нахмурился Хейграст.

– Шторм идет. Рановато. Не пришло еще время штормов. На две недели раньше срока. И предсказатель в Кадише не предупредил. Да и то, какая ему вера? Шут базарный. Предсказывает, если не сбывается – деньги возвращает. Что мне теперь от этих денег?

– Подожди, – мотнул головой Хейграст. – Лукус! Взгляни на юг, что там?

Белу поднялся на ноги, пригляделся, затем ловко, словно лесная кошка, вскарабкался на мачту.

– Ничего не понимаю в морской погоде, нари, но на равнине я бы пообещал ливень на день или больше и сильный, порывистый ветер. В такую погоду крыши срывает с домов!

– Крыши у нас нет, – с досадой бросил нари и обернулся к Стаки. – Что скажешь?

– Ничего, – процедил сквозь стиснутые зубы старик и вдруг встрепенулся, заорал, засуетился: – Быстро! Белу, пока ты еще наверху, отвязывай парус! Дан, Хейграст! Все с палубы в трюм! Весла, весла убирайте! Если мачту срубит, на весла надежда.

– Как срубит? – не понял Хейграст.

– Ветром, – весело огрызнулся Стаки, резво привязывая себя к рулевому веслу. – Ну если Эл не захочет вашей смерти, так ее и не будет. А если захочет, тут уж трепыхайся не трепыхайся, все одно. Ладно! Ничего с вами не будет, я везучий!

– Так ты себя к рулю привязываешь или удачу? – раздраженно зарычал нари.

Ветер начал усиливаться, и почти освобожденный Лукусом парус затрепетал в воздухе.

– Парус держи! – крикнул Стаки. – Помни, сдохнуть у рулевого весла – честь для моряка. Да только я подыхать не собираюсь, поэтому и вяжу себя! К тому же говорят, что Эл тем, кто собственные жилы из живота тянет, ниточку бросает.

– Какую ниточку? – не понял Хейграст.

– Тоненькую! – показал пальцами Стаки и затянул узел на груди. – Не бойся, нари. Я и не из таких переделок выбирался. Попомни мои слова, ты еще выпьешь ктара во дворе моего дома в Кадише! Две трети пути до Проклятых островов мы уже прошли. Куда буря вынесет, не знаю, но главное – трехглавую вершину не пропустить. – Старик ткнул пальцем в зубчатую линию Мраморных гор. – От нее на восток уходить будем, чтобы к Проклятым островам не попасть. От той вершины течение нас само к Кадишу вынесет!

– Я слышал, устойчивей джанки в море не найти, Стаки? – подал голос, спрыгивая с мачты, Лукус. – Как тебе этот шторм?

– Бывало и похуже, – прошептал старик и тут же заорал во всю глотку: – А ну быстро в трюм! Задраить люк и молиться!

– А как же пес? – замер у раскрытого люка Дан.

– Никак, – бросил Хейграст, опуская внутрь сверток паруса. – Объясни ему, чтобы держался за джанку зубами, лапами и хвостом. Чтобы его в трюм пропихнуть, надо половину палубы разворотить!

– Аенор! – бросился Дан к псу, обхватил его за шею, зарыл пальцы в шерсть. Аенор наклонил голову, моргнул, мягким рыком дал понять, что все понял. Зажмурился от резкого порыва ветра.

– Дан! – заорал Хейграст.

Мальчишка оглянулся, увидел почерневшее, странно подсвеченное торопящимся за горизонт Алателем небо, судорожно ухватившегося за румпель бледного Стаки, темные провалы между набухающих волн и метнулся к люку.

Все дальнейшее превратилось в бесконечный кошмар. Море взбесилось, оно безжалостно встряхивало и кидало джанку, словно собралось переломать бедным путешественникам все косточки! Не единожды Дану казалось, что еще один удар волн, еще одно падение в ужасную пропасть – и он не выдержит. Но следовал новый удар волн, и мальчишка все также лежал, упершись руками и ногами в жалобно скрипящие шпангоуты, и только гадал, началось ли утро за тонкой деревянной стеной, или все еще продолжается бесконечная ночь. Лукус зажег тусклый светильник, плошка, взлетая на короткой цепи, сначала чадила и моргала, а затем выгорела полностью, и во тьме агония хлипкого суденышка казалась еще ужаснее. Дан прижимался спиной к свернутому парусу, с трудом удерживал внутри сжавшийся в болезненный комок желудок и с ужасом прислушивался к пробивающемуся сквозь оглушительный рев ветра и удары волн скрипу дерева. Легкая джанка металась по гребням как перышко, но каждая досочка, из которых был собран корпус, жалобно стонала. Наконец мальчишку вывернуло наизнанку, рядом заскрипел зубами и исторгнул какие-то белужские ругательства Лукус. Хейграст хранил молчание.

– Никогда не стану моряком! – выпалил в отчаянии Лукус, когда очередная встряска заставила и его согнуться в углу над днищем джанки, вдобавок приложив затылком о шпангоут.