Любить – значит верить - Крейг Джэсмин - Страница 25

Морган тяжело опустился в кресло, не пытаясь притворяться бодрым.

– Казалось, эти переговоры никогда не закончатся, – сказал он. – У меня было такое чувство, словно меня несколько лет допрашивали перед враждебно настроенными присяжными: приходилось снова и снова объяснять, почему нам нельзя допустить поглощения нашей компании. Я даже охрип.

– Тебе удалось их убедить?

– Похоже, что да. Нам продлили кредит еще на месяц: времени должно хватить, если только на рынок не будут выброшены крупные пакеты акций.

Но вид у него был не торжествующий – только бесконечно усталый.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложила Брук. – Я могу заварить чаю или приготовить горячего шоколада…

– Нет, спасибо. Я и так злоупотребил. Мы с Шилой пили его в огромных количествах, чтобы не заснуть. – Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Иди и сядь рядом. Расскажи, что тут творилось, пока меня не было.

Глубокие морщины на его лице начали немного разглаживаться, пока он произносил эти слова. Брук не нашла ничего странного в его просьбе. Она уселась на ковре, привалившись спиной к его ногам, и даже не попыталась отстраниться, когда его пальцы легли ей на шею. Морган приподнял ее волосы, оплетая густые пряди вокруг своих пальцев, но она и тут не протестовала. «Завтра», – пообещала она себе. Завтра она обязательно разберется, почему допустила эту опасную ласку. Только не сегодня.

– Я впервые за три дня могу расслабиться, – сказал Морган.

– Тебя не было всего три дня? Мне показалось, намного дольше. – Осознав, что именно она сказала, Брук поспешно попыталась как-то завуалировать истину своего слишком откровенного признания. – Энди так озорничал эти несколько дней и требовал моего постоянного внимания, – пояснила она. – Неудивительно, что мне это время показалось таким долгим!

– Кошка? – предположил Морган, и в его голосе послышалась улыбка.

– Кошка, – подтвердила Брук. – Не говоря уже о нескольких несчастных червяках и улитках, которых он решил собрать в саду и преподнести твоему отцу в качестве подарка. – Она улыбнулась, вспоминая этот эпизод. – Ты, наверное, будешь рад услышать, что мистер Кент принял это весьма спокойно.

– Как отец? – спросил Морган.

– Анджела говорит – хорошо. Выглядит он определенно намного лучше, чем в день моего приезда. – Немного поколебавшись, Брук добавила: – Я рада, что ты нас сюда привез, Морган. Энди и его дед нужны друг другу.

Наступила коротенькая пауза. Морган поднялся с кресла. Брук смотрела, как он идет к столику, на котором оставил свой «дипломат». Быстро открыв замки, он достал оттуда тонкую картонную папку и протянул ей.

– Адвокаты составили этот документ, пока я был в Нью-Йорке, – сказал он. – Я решил, что ты будешь рада получить его как можно скорее.

Брук взяла папку и открыла, чтобы прочитать находившийся внутри документ.

– Это соглашение об опеке, – проговорила она наконец. – Ты отказываешься от права требовать в дальнейшем, чтобы воспитание Энди поручили тебе.

– Нью-йоркский адвокат, который составил бумагу, работает в солидной конторе, – пояснил он. – Я мог бы подождать и поручить составить соглашение Барнсу, но решил, что ты предпочтешь другой путь.

Брук посмотрела на напряженное лицо Моргана и почувствовала, что у нее больно защемило сердце. Она почему-то не сомневалась в том, что его внешнее равнодушие – чисто напускное, и не могла понять, почему не замечала этого раньше. Какой смысл во всем этом притворстве? – изумилась она. Почему бы не признаться, что она по-прежнему любит Моргана, ведь отрицать это она уже не может!

– Спасибо, что так быстро составил соглашение, – сказала она наконец. Желание прикоснуться к нему, заставить его сбросить эту маску скрытности вдруг стало непреодолимым. Она быстро пересекла комнату и поцеловала уголок его крепко сжатых губ.

Она ощутила, что на секунду его тело оставалось неподвижным, не реагируя на ее нежное объятие, но это длилось лишь секунду. Морган глубоко вздохнул и притянул ее к себе.

– Я хочу тебя, Брук, – сказал он, осыпая ее поцелуями. – Я все время вспоминаю, как нам хорошо было вместе.

Пуговицы его пиджака больно врезались ей в грудь, но Брук не обращала на это внимания. Ей хотелось скинуть разделявшую их одежду. Ей хотелось почувствовать, как руки Моргана срывают с нее блузку, прикасаются к истомившемуся от желания телу.

– Я тоже вспоминаю, – призналась она и ахнула от наслаждения, когда его поцелуй буквально заставил ее задохнуться.

– Пойдем наверх, ко мне в спальню, – попросил он.

Брук заставила себя оттеснить желание, пружиной свернувшееся в ее теле. Подняв руку, она нежно прикоснулась к его губам.

– Мы не можем любить друг друга здесь, Морган. Не время и не место. Здесь слишком много дурных воспоминаний…

– Мы их прогоним, – прошептал он у самых ее губ.

Брук вся дрожала – так трудно ей давалось сопротивление. Так легко было бы сказать ему «да», так дивно отдаться его умелым ласкам! Но она понимала, что в этом доме начинать заново их совместную жизнь нельзя, понимала и то, что на меньшее, чем возобновление брака, она не может согласиться.

– Завтра суббота, – сказала она. – Мы могли бы провести весь день вместе, подальше от Кент-Хауза.

Морган неожиданно оттолкнул ее с почти не сдерживаемой яростью.

– Так я еще должен заслужить твою благосклонность? – с горечью спросил он. – Никакой постели, если все не будет заплачено вперед и сполна? Соглашение об опеке принесло мне только несколько Улыбок и поцелуев. Тогда скажи, сколько я Должен заплатить, чтобы ты легла со мной в постель?

Боль от его слов была нестерпимой.

– Тебе придется платить состраданием, терпимостью и пониманием, – жестко ответила она. – Иногда мне кажется, что ты никогда не сможешь заплатить мою цену.

– Брук…

– Молчи!

Брук выбежала из комнаты, чтобы он не успел заметить ее слез, и заперлась у себя в спальне. Она постаралась не думать о том, как громко в тишине хлопнула его дверь.

Расстроенная происшедшей сценой, она посмотрела на Энди. Он спал так же сладко, как всегда, но чуть ли не впервые присутствие сына не принесло успокоения мукам Брук. Она забралась под одеяло и лежала без сна, глядя в темноту. Ночь обещала быть очень долгой и одинокой.

Брук стояла у окна своей комнаты, глядя на обширный газон перед домом. На ее часах было почти девять утра. Нажав кнопку радиоприемника, она услышала последние аккорды какой-то песни Барбары Стрейзанд, и вот уже диктор начал читать краткие новости. Она не вслушивалась в его слова, потому что сосредоточилась на тех звуках, которые сказали бы ей, что Морган вышел из своих апартаментов. Пока что в доме царила тишина. Собирается ли Морган сегодня прийти к ней или прошлая ночь разрушила те хрупкие отношения, которые они начали строить?

Ей видна была узкая подъездная аллея в том месте, где она выходила на шоссе. По дороге неспешно ехал серый «бьюик» с тремя неясно различимыми фигурами внутри. Брук помахала рукой, хоть и сомневалась в том, что ее можно увидеть из окна машины. Это Энди ехал в зоопарк со своим дедом и Анджелой Финке. Шли минуты, и Брук решила, что ей следовало бы отправиться вместе с ними. «Морган, – печально решила она, – не придет».

Диктор начал знакомить слушателей с прогнозом погоды. Он предсказал неожиданное понижение температуры в их местности и снежную бурю. Брук посмотрела в окно на заливавший окрестности яркий солнечный свет и наконец смогла улыбнуться. Почему это метеорологи никогда не удосуживаются поднять голову от своих приборов и посмотреть на улицу, когда готовят свои прогнозы? Неужели они не видят солнца и ясного неба?

– Доброе утро. Можно войти?

Брук стремительно обернулась на звук голоса Моргана – и сердце ее отчаянно забилось. Она столько времени ждала и прислушивалась и все равно не была готова к его появлению!

– Конечно, можно, – ответила она, выключая радио. Брук лихорадочно попыталась придумать, что бы еще сказать, но в голове у нее не осталось ни единой мысли.