Любить – значит верить - Крейг Джэсмин - Страница 19

– Перестань, Энди.

Морган вынул у него из руки ложку как раз в тот момент, когда за ней потянулась Брук, и на секунду ее рука застыла неподвижно. В следующую секунду она уже поспешно отдернула пальцы, прерывая неожиданный контакт.

– Сейчас принесу Энди бумажное полотенце, – быстро сказала она. – Он опять весь испачкался.

Ей необходим был предлог, чтобы уйти из-за стола. Морган только едва прикоснулся к ее пальцам, а все ее тело вдруг залил живой, горячий огонь. За два года работы у Тони она ни разу не встретила мужчины, который пробудил бы в ней хоть тень желания или интереса.

Оторвав от рулона полотенце, Брук смочила его теплой водой, и эти простые действия помогли ей немного овладеть собой.

– Энди уже почти спит, – заметила она, вытирая ему личико и руки. – Мне пора идти к себе и укладывать его в постель.

Она начала поднимать сонного малыша со стула, радуясь тому, что может сбежать из апартаментов Моргана. Брук получила удовольствие от их совместного обеда и разговора. По правде говоря, слишком большое удовольствие. Теперь пришло время притушить физическое влечение и вернуть их отношения на официальную основу.

– Энди может поспать на полу, – сказал Морган. – Давай мы обложим его пуфиками. Он почти заснул, так что проблем не будет.

– Было бы разумнее сразу уложить его в кроватку, – возразила она.

– А как же десерт? Разве ты забыла, какой я неисправимый сладкоежка?

Ничего подобного Брук не помнила. Она хотела запротестовать, но Морган взял Энди у нее из рук и решительно прошел с ним через комнату. Зайдя на секунду в спальню, он вынес оттуда мягкий плед и подушку. Быстро расстелив плед на полу, он окружил его пуфами. Положив Энди на плед, он устроил рядом с ним плюшевого мишку, накрыл его обязательным голубым одеяльцем, без которого Энди никогда не засыпал, и тщательно подоткнул его под пуфы.

– Спокойной ночи, Энди, – тихо сказал он.

Энди даже не вытащил пальца изо рта, невнятно пробормотав:

– Ночи, папа.

Брук опустилась на колени и поцеловала сына, по-прежнему сомневаясь, разумно ли с ее стороны было согласиться провести еще какое-то время наедине с Морганом.

Энди вытащил палец и неожиданно крепко ее обнял. Его мокрый палец скользнул по ее щеке.

– Ночи, мама.

– Ночи, – прошептала она.

– Ну, давай есть десерт, – сказал Морган, решительно отходя от импровизированной кроватки Энди. Он обошел комнату, выключая лампы, пока не остался гореть только свет в углу, где размещалась кухня.

– Наверное, Энди будет спокойнее спать без яркого света, – заметил он.

– Да. – Брук откашлялась, решив, что будет стараться говорить так же непринужденно, как Морган. Она пыталась не замечать, как в неярком свете смягчились суровые черты лица Моргана, отчего оно вдруг показалось очень усталым и непривычно уязвимым.

– Я решила, что на десерт мы сделаем вишни «Юбилей», – сказала она. – У тебя в морозильнике есть ванильное мороженое, а в одном из шкафчиков я видела банку с вишнями.

– Прекрасно. Кстати, цыпленок был приготовлен просто чудесно, Брук. В последний год я много готовил сам, но пока все еще недалеко ушел со стадии открывания замороженных готовых блюд и чтения инструкций к ним.

С этими словами Морган собрал со стола грязную посуду и помог Брук уложить ее в посудомоечную машину.

– Но даже это большой прогресс по сравнению с тем, каким ты был, когда мы только поженились. Клянусь, ты даже чайник вскипятить не мог!

Морган от души рассмеялся.

– Кто бы говорил! Помнишь, как ты первый раз мне готовила? Кажется, я еще никогда не видел, чтобы кому-то удалось сжечь целую кастрюльку макарон! По-настоящему сжечь, так что они все стали черные!

– Да, надо признать, это был необыкновенный обед, – ответно рассмеявшись, согласилась Брук. – По-моему, те макароны пахли даже хуже, чем выглядели.

– Я определенно не ожидал получить комковатый томатный соус и подгоревшие спагетти, когда поспешно кончил лекцию, чтобы предложить подвезти тебя до дома!

– Да, – сухо согласилась она, – не сомневаюсь, что ты ожидал совсем другого. Судя по тому, как ты за мной ухлестывал, обед тебя волновал меньше всего.

У Моргана еще сильнее заискрились глаза.

– А что должен думать мужчина, когда на его лекцию по компьютерам вдруг является прекрасная незнакомка, которая садится в первый ряд и начинает строить глазки? Особенно если уже через тридцать секунд становится понятно, что ты двоичного кода от полупроводника не отличишь!

– Я пришла на твою лекцию по ошибке, и тебе это прекрасно известно, – возразила Брук. – Я уже тысячу раз объясняла, что аудитории неожиданно поменяли. Я должна была попасть на занятие по истории для старшекурсников, темой которого была теология Реформации.

– Такова твоя версия событий, – негромко проговорил Морган. – Но как получилось, что, несмотря на то, что ты хотела попасть на занятие по истории, ты сорок пять минут просидела на моей лекции по ферритовым сердечникам в системах компьютерной памяти?

– Надо полагать, ты блестящий лектор и во всем виноват твой ораторский дар, – небрежно бросила Брук. Тут она случайно встретилась взглядом с Морганом, и щеки у нее жарко запылали. – Вишни уже согрелись, – поспешно сказала она. – У тебя найдется коньяк, чтобы их залить?

Морган не ответил на ее вопрос. Нежно взяв ее за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в лицо.

– В тот день я прочел самую плохую лекцию за всю мою жизнь, – сказал он. – Я не мог оторвать от тебя глаз. Я решил, что более сексапильной женщины я еще не встречал. – Секунду помолчав, он добавил: – Но я ошибался.

Брук почувствовала, как в ее тело вошло острое лезвие боли. Она быстро опустила ресницы, чтобы Морган не увидел отразившегося в ее глазах смятения. Но тут же ее внимание переключилось на другое, когда она ощутила, что лицо Моргана склоняется к ней, и в следующую секунду его губы прикоснулись к ее губам в мучительно сладком мимолетном поцелуе.

– Я определенно ошибался, – повторил он. – Три года назад ты была очень привлекательна, но теперь ты просто ошеломляешь.

На одну только секунду Брук разрешила себе податься навстречу его сильному телу. Он хочет ее, поняла она с первобытным торжеством. Его руки властно притянули к себе ее бедра – и она в панике отшатнулась.

Морган не пытался ее удержать. Разжав руки, он спокойно открыл ближайший шкафчик.

– Самое лучшее бренди, – объявил он, выливая щедрую порцию на вишни, которые угрожающе бурлили на конфорке. – Для твоей превосходной готовки, дорогая, все самое лучшее!

Чиркнув спичкой, он поднес ее к содержимому кастрюльки. Коньяк ярко вспыхнул, И Брук наблюдала за пляшущими язычками пламени, пока они не потухли. Ей легче было смотреть на огонь, чем откровенно признаться себе в том, какие чувства продолжают снедать ее тело.

Они быстро покончили с десертом, почти не разговаривая. Как только была доедена последняя ложка, Брук поспешно вскочила.

– Спасибо за вкусный обед, Морган. Если хочешь, я сварю тебе кофе, но нам с Энди пора.

Морган неспешно встал и притянул ее к себе, легко справившись с ее неуверенным и неловким сопротивлением.

– Перестань притворяться, – тихо приказал он. – Энди крепко спит. Если ты уйдешь, то только потому, что сама этого хочешь. Ты хочешь от меня уйти, Брук?

Она понимала, что должна сказать «да», но голос отказался ей повиноваться. Несколько томительных секунд она ничего не говорила, и все это время его руки нежно гладили ее спину. А потом он припал к ее губам внезапным жадным поцелуем – и сразу же говорить об уходе стало слишком поздно. Собственное тело ее предало.

– Идем сядем к огню, – пробормотал Морган.

Брук наконец обрела дар речи.

– Энди… – проговорила она, слабо протестуя.

– Энди по одну сторону от камина. Мы можем устроиться по другую.

Морган выключил свет на кухне, но Брук была так взволнована, что даже не заметила этого. Он усадил ее рядом с собой на пуфы перед огнем и притянул ее голову себе на плечо. Казалось, их окружает теплая бархатная темнота.