Червовый валет - Крейг Джэсмин - Страница 29

– На прошлой неделе в аэропорту они буквально таяли в объятиях друг друга. Как тебе кажется, у них и вправду все серьезно?

– Дженнифер что-то пробормотала о том, что сентябрь – подходящий месяц для свадьбы. Потом спохватилась и стала яростно все отрицать. Но мне все это показалось весьма серьезно.

– Здорово! Я так рада за них. Как ни странно, мне кажется, что они на самом деле подходят друг другу.

– Мне тоже, а родители просто в восторге. Мать закрылась в своей студии и рисует для них картину в качестве свадебного подарка.

Линда рассмеялась.

– Спорим, что она станет настаивать на венчании в церкви с подружками невесты и всем прочим! Мне кажется, что любая, самая прогрессивная мать свято соблюдает традиции, когда приходит время свадеб.

– Не возьмусь с тобой спорить. Мама старается изо всех сил шокировать Карсон, но в душе она консерватор.

– А ты не теряй бдительности, Мэтт! Выдав замуж дочь, она начнет точить тебя, чтобы ты нашел себе «приятную девушку» и остепенился.

Он беззаботно усмехнулся.

– Да она занята этим уже много лет. Постоянно твердит, что я не найду себе подходящую женщину, если буду и дальше вращаться в прежней компании. Подозреваю, что в глубине души моя мать смотрит на Нью-Йорк почти с таким же предубеждением, как и твоя.

Линда в притворном испуге закатила глаза.

– Только, Бога ради, не говори об этом матери! – попросил Мэтт. – А то она никогда тебе этого не простит. Она лелеет свою репутацию бунтаря.

Он засмеялся, но вскоре его лицо сделалось серьезным.

– Я уезжаю на несколько дней, Линда. Даг Хочкисс предложил мне снять на время его дом в Гранд-Джанкшене, поскольку он будет находиться в Денвере поблизости от Дженнифер. Проект, над которым я сейчас работаю, требует спокойствия и свободного пространства, – пояснил Мэтт.

– Я слышала, что у Дата просто великолепный дом. Миссис Виттмейер знакома с племянником человека, руководившего постройкой дома, и она рассказывала, что на заднем дворе есть бассейн с гротом и водяным каскадом. На жителей Карсона это произвело большое впечатление, они сразу поняли, как хорошо идут дела у бывшего неудачника.

– Верно, Даг что-то говорил про бассейн, а также про джакузи в спальне. Но меня больше всего привлекает то, что дом достаточно просторный. Я не умею рисовать в тесных помещениях.

Мэтт в первый раз после возвращения домой упомянул про свои занятия живописью. Линда с интересом взглянула на него.

– Ты начал работать над новой картиной?

– Да, даже не над одной, а над серией.

– Мэтт, что же ты молчал? Это заказ?

– Да, пожалуй, можно назвать и так. Ее рот растянулся в улыбке до ушей.

– Ого, эта неделя просто фантастическая! Сначала я, а теперь ты. К концу года мы оба станем известными коммерческими художниками и заработаем кучу денег! Мэтт, я так счастлива за тебя! Поздравляю!

Он смерил ее довольно странным взглядом.

– Тебя и впрямь это интересует? Но ведь ты никогда не спрашивала меня про мои работы, Линда. Почему?

– Мне не хотелось затрагивать предмет, который мог оказаться для тебя болезненным, – призналась она. – Когда я упомянула о твоей работе, у тебя был такой странный вид, что я побоялась развивать эту тему.

Мэтт по-прежнему пристально смотрел на нее, но не говорил ничего, и между ними внезапно возникло напряжение. Тяжелое молчание наполнилось треском цикад, доносящимся из сада, и отдаленным гулом автомобилей с шоссе.

– Поедем со мной, Линда, – вдруг предложил он. – Проведешь несколько дней в Гранд-Джанкшене. Надеюсь, нам будет там неплохо вдвоем.

У нее перехватило дух от одного только предвкушения такой возможности, и она чуть было сразу же не согласилась. Небо свидетель, у нее появилось искушение принять его приглашение, позволить себе вновь испытать радость от любви Мэтта перед неизбежной разлукой с ним.

На этот раз от скоропалительного решения ее удержала не тревога за то, что скажут родители или горожане. Это был страх перед Мэттом. В стиле его богемной жизни не находилось места для жены, да еще с двумя чужими ему детьми. А в ее жизненном укладе не было места для случайных связей. Мэтт уедет из Карсона через несколько дней, и если она не хочет после их расставания погрузиться в глубокую депрессию, ей придется набраться мудрости и сохранить в себе крошечные остатки здравого смысла.

«Но ты можешь сохранить с ним любовную связь, – нашептывал внутренний голос. – Ты можешь видеться с ним в Нью-Йорке. И на этот раз тебе не придется ждать семь лет, чтобы он вернулся в Карсон. Благодаря контракту ты можешь каждый месяц находить предлоги, чтобы летать на Восточное побережье».

Мысль показалась Линде настолько соблазнительной, что это ее напугало.

– Нет, – быстро сказала она. – Спасибо за приглашение, Мэтт, но я, правда, не могу поехать. Ты ведь слышал, что Дрю сказал насчет моей поездки в Денвер? Я мать-одиночка, поэтому в особенной ответственности перед близнецами. И мне нужно остаться с ними дома.

– Это отговорка, Линда, а не причина. Если ты никогда не будешь уезжать, даже на пару дней, близнецы не смогут убедиться, что ты всегда возвращаешься назад.

– Близнецы только одна из причин, – согласилась Линда, удивив себя сравнительной легкостью, с которой признала правду. Она подняла глаза, не пытаясь скрыть свое внутреннее смятение. – Мне неразумно отправляться в эту поездку, Мэтт. Я понимаю, что это старомодно, но не могу продолжать случайную связь. И даже не уверена, что мне этого хочется. Мэтт нагнулся и сорвал травинку. – У нас вовсе не случайная связь. Мы слишком дороги друг другу.

Казалось, он готов был сказать что-то еще, и она затаила дыхание, надеясь против всякого здравого смысла, что Мэтт как-то намекнет на более длительные отношения. Конечно, он этого не сделал. Только рассеянно жевал травинку и весь был поглощен созерцанием летящего в небе облачка.

Линда вздохнула и упрекнула себя за несбыточные фантазии. В реальном мире мужчины подобные Мэтту не отказываются ни с того ни с сего от вольной жизни и не обременяют себя семьей.

Когда Мэтт уедет из Карсона, ему едва ли будет интересно продолжать связь с нею. Разве что она совсем потеряет голову и поставит себя в такую ситуацию, которая причинит ей одну лишь боль.

Линда понимала, что поступает правильно, однако, когда она ответила ему, горло перехватило от близких слез.

– Мэтт, прости, но я не могу поехать с тобой.

Травинка разорвалась, и он отшвырнул ее в сторону.

– Позавчера ночью между нами произошло нечто особенное, – спокойно заметил он.

– Мне тоже так показалось. – Линда тяжело вздохнула. – Разве ты не видишь, Мэтт? Я должна защитить себя. Семь лет назад мы позволили своей страсти овладеть нами и причинили друг другу боль. Теперь мы повзрослели, и тебе не кажется, что мы сделались немного мудрей? Если я поеду с тобой... если мы снова будем близки... я знаю, что мне будет больно.

Ее голос упал до шепота.

– Я не смогу выжить, если полюблю тебя снова, Мэтт.

Его губы сжались.

– Что тебе нужно, Линди Бет? Гарантий того, что тебя не ждет в будущем никакая боль? Неужели тебе никто не говорил, что такого в жизни не бывает?

Она поморщилась от сарказма, с которым он употребил ее уменьшительное прозвище. Зря только я пыталась объяснить ему ту правду, которую ощущаю, с грустью подумалось ей. Разве она не открыла для себя, будучи еще ребенком, что никому не интересно слушать правду о ее ощущениях?

– Ты неправильно меня понял, Мэтт, – безжизненным тоном сказала она. – Я пытаюсь вести себя разумно. И больше мне ничего не нужно.

– Даже обручальное кольцо? – поинтересовался он по-прежнему жестким тоном. – Забавно. Судя по прошлому, я мог бы подумать, что сверкающая полоска золота, сулящая женщине респектабельность, сможет уговорить тебя буквально на все, Линди Бет.

Она поднялась с шезлонга и выпрямилась, глядя ему в глаза. – Обручальное кольцо, предложенное тобой, это последняя вещь, которая может меня соблазнить, – спокойно заявила она. – Брак без взаимной любви невыносим. Я это уже пережила. Прощай, Мэтт. Желаю приятно провести время в Гранд-Джанкшене.