Червовый валет - Крейг Джэсмин - Страница 26

Когда Мэтт понес ее на кровать, она уже ничего не замечала вокруг от охватившего ее блаженства.

Из-под полуприкрытых век Линда наблюдала, как он снимает с себя одежду, узнавала сильные очертания его тела. Он выглядел теперь старше, сильнее... и бесконечно желанней.

Когда Мэтт оказался рядом с ней в постели, ее бедра изогнулись навстречу его ласкам старым как мир инстинктивным движением и в то же время новым, как вспыхнувшая в этот вечер страсть. Их обнаженные тела слились в жарком объятии, и Линда ощутила мощь его мужской плоти. На нее нахлынула волна ликования женщины, которая понимает, что по-прежнему может зажечь неистовое желание в мужчине.

Он прижал ее голову к подушкам и поцеловал в губы, а его руки в это время беспрерывно блуждали по тонкой талии и плоскому животу. Когда его пальцы наконец-то скользнули между ее бедер, Линда и не пыталась сдержать легкий стон восторга.

Несмотря на темноту, она поняла, что Мэтт улыбается. Он ласково дотронулся губами до ее уха.

– По-моему, я обнаружил еще одну вещь, которая тебе нравится.

Она уткнулась лицом в его шею.

– Не знаю, – пробормотала она, едва ворочая языком. – Попробуй еще раз, и тогда я скажу точно.

– Научный эксперимент, да?

Его пальцы возобновили ласки, и она задохнулась от блаженства. Мэтт тихо засмеялся.

– Что ж, ты подтвердила, что тебе хорошо. Будем продолжать эксперимент или остановимся?

– Будем. – Это все, что она могла сказать, но вот рука ее погладила его сильный живот, сжала напрягшееся орудие любви и стала ласкать его так же нежно, как он ласкал ее.

– Ну а ты, Мэтт? – спросила Линда, напуганная своей смелостью. – Ты хочешь присоединиться к эксперименту? Что ты ощущаешь, когда я вот так тебя трогаю?

Пот выступил у него на лбу, и он решительно разжал ее пальцы.

– Линда, сладкая моя, ты все делаешь просто чудесно, только больше не трогай, а то я не выдержу.

После стольких лет воздержания ее тело тосковало о скорейшем освобождении, однако Линда испытывала такую благодарность за страсть, которую пробудил в ней Мэтт, что ей было почти все равно, сможет ли он привести ее к вершине блаженства или нет.

Супружеские отношения во время ее замужества оказались такими безнадежно унылыми, что она начала задумываться, не страдает ли клинической фригидностью. И сознание того, что она все же способна испытывать такое сильное возбуждение, настолько было утешительным для ее души, что ее почти не волновала перспектива остаться неудовлетворенной физически.

– Если ты не можешь сдерживаться, Мэтт, то не жди меня, – тихо сказала Линда.

Он обжег ее рот неистовым поцелуем.

– Ну нет, этого не будет, милая. Мне не нужны от тебя никакие жертвы. Я хочу, чтобы сегодня тебе было так же хорошо, как и мне.

Мэтт завел ее руки за голову и надвинулся на нее, горячий, сильный, жаждущий. Она с восторгом ощущала на себе его тело. Глаза Линды сияли от радости, ее переполняла гордость, что ее тело способно дарить ему такое наслаждение. Тонкая испарина покрыла кожу, дыхание участилось.

Сознание того, что она нравится Мэтту, только усилило ее стремление к удовлетворению собственного желания. Она извивалась в его руках, стараясь слиться с ним в порыве страсти, однако он не торопился овладеть ею, продолжая ласкать ее рукой, пока Линда не затрепетала, чувствуя приближение кульминации.

– Вот теперь я твой, моя радость. Он вошел в нее сильным движением, унося их обоих к вершинам блаженства. И все же Мэтт сдерживал себя и двигался медленно, пока она не выгнулась дугой, выкрикивая его имя и лихорадочно умоляя неизвестно о чем.

Наконец он перестал себя удерживать и ускорил темп движений.

Линда спрятала лицо у него на плече, прильнула к нему, когда ее тело сотрясли волны экстаза. Кровать, гостиничный номер, вселенная погрузились в черноту, когда Мэтт, застонав, достиг той же вершины, на которой уже пребывала она. Так Линда и не поела на ужин крабов.

На какое-то время ее ощущения времени сделались несколько расплывчатыми.

После короткого отдыха они вновь потянулись друг к другу, и обоим показалось, что новая близость была еще более полной и сладостной.

Мэтт заказал в номер гамбургеры, мясо по-французски и охлажденный чай. Все это им привезли на передвижном столике, накрытом накрахмаленными салфетками, и изысканно сервированном.

Мэтт отпустил официанта, одарив его щедрыми чаевыми, и подкатил столик к кровати.

– Я умираю от голода, – призналась Линда, когда они лежали рядом, потом откинулась на подушки и принялась ловить зубами мясо, которое держал перед ней Мэтт.

– Мясо тут не хуже, чем у «Макдоналдса», – заметил он, ловко вытирая салфеткой капельку кетчупа.

– Х-м-м... – Линда оторвалась от подушек и наклонилась, чтобы посмотреть на представленный счет.

– Господи, Мэтт! – воскликнула она, едва не подавившись булочкой с маком. – Да это самый дорогой ужин, который я когда-либо ела! Разве ты не видишь, сколько они тут нам насчитали?

Мэтт взял счет и небрежно швырнул его на свою одежду, валявшуюся на полу.

– Я угощаю, – заявил он. – Ешь и не думай о цене, Линда.

Она поморщилась.

– Сила привычки, вероятно. Только позволь мне самой заплатить, ведь это на меня сегодня свалилось богатство...

Мэтт старательно намазывал горчицу на очередной ломтик мяса и, казалось, весь ушел в это занятие.

– Послушай, Линда, пожалуй, нам пора прояснить ситуацию. Это миссис Виттмейер сообщила всему городу, что я безработный и нищий. Как и множество других вещей, которые миссис Виттмейер преподносит как истину в последней инстанции, эти новости абсолютно не соответствуют действительности. Я не таскаю в кармане последний пенни, Линда, и даже не последние несколько сотен долларов. И могу без проблем заказать нам любой ужин, который только захочется. Она недоверчиво улыбнулась.

– Даже если французское жаркое стоит по доллару за кусок?

– Даже в этом случае. Если даже они стоят по два доллара.

Мэтт облокотился на подушки и поглядел на нее из-под лениво прищуренных век.

– Давай больше не будем говорить о деньгах. Лучше нарисуй мне двух Урчалок, которые только что занимались любовью.

– Урчалки не занимаются любовью, – заявила она, стараясь скрыть довольную улыбку.

– А как же у них получаются маленькие Урчалки? – с лукавой улыбкой поинтересовался Мэтт.

– Разумеется, их приносит аист. Урчалки очень степенные существа.

Он усмехнулся.

– Только не в то время, когда они занимаются любовью. Я только что убедился в этом. Когда Урчалки занимаются любовью, они обо всем забывают.

Линда вспыхнула.

– Кто их придумал, Мэтью Дейтон? Я, вот кто. И уверяю тебя, что Урчалки совсем не занимаются любовью.

Он перекатился на бок и подул ей на грудь.

– Раньше не занимались, а теперь занимаются, – заявил он, дождавшись, когда у нее напряглись соски, а потом окинул ее насмешливым взглядом. – За семь лет они все позабыли, но вот теперь волшебное очарование вновь восстановилось. Нарисуй лично для меня пару Урчалок, Линда. Прошу тебя!

– Уговорил!

Она соскочила с кровати, нашла стопку бумаги для писем с изображением отеля и подходящий карандаш скорее для того, чтобы оказаться подальше от Мэтта, чем по какой-либо другой причине. Однако, начав рисовать, Линда вся отдалась игре воображения. Минут десять она увлеченно работала, затем положила получившийся рисунок на живот Мэтта.

– Ну, что скажешь? Последовала долгая пауза.

– Скажу, что ты необычайно талантлива, – вымолвил он наконец. – А также благодарю тебя за комплимент.

Линда выхватила рисунок и с вызовом посмотрела на него.

– Комплимент? – переспросила она. – Разве ты не заметил, какой самодовольный вид у мистера Урчалки? Глупое существо, вероятно, считает, что он дар Божий для всех женщин.

– Я заметил, – тихо ответил Мэтт. – Но еще заметил ошеломленное выражение на лице миссис Урчалки. Пусть мистер Урчалка самодовольный тип, но, по-моему, он доставил своей подружке немало приятных минут. Или я ошибаюсь?