И небеса разверзлись - Чужин Игорь Анатольевич - Страница 24

Мои мозги заработали в бешеном темпе, ища выход из проигрышного положения, и почти мгновенно нашли ответ на ход имперцев.

— Халиф, не нужно отчаиваться! — заявил я. — Вы готовы полететь со мной на драконе и оценить обстановку с воздуха?

— Да, я готов лететь даже на помеле, лишь бы спасти свой народ!

— Тогда садитесь в лодку, мой друг, нас ждут великие дела! — выдал я цитату из какой-то книги.

Дельтаплан быстро набирал высоту, и люди на земле превратились в муравьёв. Я положил аппарат на крыло и решил облететь лагерь ассасинов по большой дуге, чтобы не оставить Саадина совсем без армии. Халиф, как маленький ребёнок, радовался ощущению полёта и оглашал воздух восторженными воплями. Я мысленно поблагодарил Акаира за то, что он помимо привязных ремней примотал Саадина к сиденью ещё и верёвкой, а то расшалившийся повелитель правоверных мог запросто вывалиться из кабины. Минут через двадцать ошалевший от восторга халиф вернулся к реальности и начал откликаться на мои вопросы. Я, чтобы занять его делом, попросил указывать мне направление полёта, хотя по большому счёту это не требовалось. Через час мы уже пролетали над горным ущельем на границе халифата и территории афров, затем внизу показались полуразвалившиеся стены Тадмура. Я решил не снижаться и перевёл дельтаплан в набор высоты, чтобы увеличить обзор.

Войска имперцев разбили лагерь в двухчасовом переходе от ущелья и готовились к ночлегу, но во мне почему-то росла уверенность, что многие из них проснутся уже на том свете. Я предупредил Саадина, что мы идём в атаку, и приказал ему заткнуть уши, потому что дракон будет страшно кричать. Саадин повернулся ко мне и скроил такую зверскую рожу, что я понял: на этот раз халиф в штаны не наложит.

Решив атаковать со стороны солнца, я перевёл дракона в пологое снижение. На высоте пятисот метров я включил сирену и открыл огонь. Мы делали заход за заходом и выпускали по цели серии из двух файерболов. Рёв дракона, доносившийся с небес, полностью парализовал противника и лишил его воли к сопротивлению. После четвёртого захода лагерь имперцев перестал существовать, залитый морем огня. Неожиданно в огненном аду, бушевавшем под нами, грохнул взрыв боекомплекта одного из имперских метателей. Это событие стало намёком на то, что нельзя зарываться, поэтому я набрал высоту и повёл дракона в сторону озера, где должны были стоять на якоре галеры халифа.

Саадин во время боя совсем съехал с катушек, он орал как сумасшедший, ругался, словно пьяный матрос, плевался, как верблюд, и посылал проклятия горящим в огне имперцам. Через полчаса под нами заблестела голубая гладь Атлаского озера, и мы увидели эскадру галер, стоящую на якоре у рыбацкой деревушки, в которую меня уже забрасывала судьба. Халиф умолял меня снизиться над флагманской галерой и пролететь вдоль её борта. Эйфория от успехов взяла верх над разумом, и я выполнил просьбу Саадина.

Моё знание арбского языка находилось на уровне обмена жестами, поэтому я не понял, что орал своим подданным халиф, но его жесты рукой поперёк горла перевода не требовали. По-моему, матросы на галере узнали своего повелителя, и на палубе начался ожесточённый бой. Нам тоже досталось на орехи, когда с кормовой надстройки корабля вылетел рой стрел, две из которых пробили обшивку крыла. Я в испуге набрал высоту, но, на наше счастье, стрелы оказались простыми и не несли магической начинки. Саадин снова начал умолять меня снизиться и пролететь вдоль борта галеры, но я красочно объяснил зарвавшемуся халифу, что об этом думаю, и направил дельтаплан в сторону переправы на Нигере.

Когда мы заходили на посадку, на переправе вовсю шёл бой между воинами халифа и баркудом Лаэра. К счастью, гвельф не сжёг всё столпившееся на противоположном берегу воинство, а только разнёс в щепки плот с десятком отморозков, решивших переправиться. Я разогнал ассасинов рёвом сирены и посадил дельтаплан на воду. Мы причалили к берегу, после чего я пулей выскочил из кабины и бросился к гвельфу за разъяснениями. Лаэр в двух словах рассказал мне, что полчаса назад из лагеря ассасинов вывалила возбуждённая толпа с бородатым стариканом во главе, который что-то орал как бешеный. Потом на наш берег переплыл парламентёр, который потребовал вернуть похищенного Иблисом Саадина, а затем в ход пошли стрелы и началась переправа. Лаэр сделал предупредительный выстрел вдоль реки, но это ассасинов не остановило, и пришлось стрелять на поражение.

Я высказал халифу всё, что о нём думаю, и отправил рассыпающегося в извинениях повелителя правоверных на противоположный берег, а заодно и к чёртовой матери. Халиф переправился на свой берег со скоростью чемпиона по академической гребле и понёсся в сторону лагеря, как опытный спринтер. Мне с трудом удалось успокоить свои нервы, после чего, плюнув на все заморочки, я отправился к костру ужинать. Сытная еда поспособствовала восстановлению душевного равновесия, и ко мне вернулась способность мыслить адекватно сложившейся обстановке.

Беглый анализ показал, что мне всё-таки удалось совершить несколько глупостей за прошедшие сутки. Однако, несмотря на конфликт с арбами, день закончился в основном удачно. Я приказал Лаэру выставить караулы и завалился спать до утра, в надежде хорошо выспаться. Две последние, практически бессонные недели вымотали меня до дрожи в ногах, и это стало сказываться на моих мыслительных способностях.

Глава 11

Посольство тёмных эльфов

Утро встретило меня пасмурной погодой и паршивым настроением. В последнее время у меня, похоже, вошло в традицию видеть по ночам кошмары. Всю ночь я воевал с имперцами, расстреливая их легионы из метателя, рубился в джунглях с толпами афров и висел на дыбе в подземелье, где имперский маг в чёрной хламиде резал мне вены, сливая кровь в помойное ведро. Вчерашний конфликт с ассасинами добавил ещё одну ложку дёгтя в бочку моего паршивого настроения, и завтракал я уже злой как собака.

— Мой князь, ассасины на том берегу подают сигналы и, похоже, просятся на переговоры, — прервал мой завтрак голос дозорного воина.

— Пошли их к чёртовой матери! — в сердцах приказал я, но вовремя одумался. — Ладно, просигналь, чтобы они переправлялись на наш берег, на плот я больше не поплыву!

Минут через двадцать к костру подошёл Саадин с двумя охранниками и молча вывалил мне под ноги отрубленную голову какого-то старика. От такого пассажа меня едва не вырвало, но мне удалось сдержаться. Саадин, глядя на моё недовольное лицо, понял, что перестарался со своим подарком, и рассыпался в извинениях:

— Князь, я нижайше прошу вас извинить меня за бестактность, но я вне себя от ярости и принёс с собой голову виновника вчерашнего конфликта. Это голова моего визиря, который вопреки моему приказу устроил панику и напал на наших союзников. Я не знаю, как загладить свою вину перед вами. Князь, если хотите, то отрубите мою опозоренную голову. Вы, рискуя жизнью, спасли халифат от гибели, а мы отплатили вам такой ценой!

Саадин так искренне каялся передо мной в своих грехах, что я едва не поверил в сделанные им заявления. Однако здравый смысл подсказывал, что театральные эффекты очень часто не имеют никакой связи с реальной жизнью.

— Халиф, я возмущён вчерашним происшествием, но интересы наших народов требуют, чтобы мы оставили все распри в стороне. Конфликт между нами на руку только нашим врагам. Я со своей стороны продолжу выполнение нашего договора, и обещанный мной баркуд вместе с охраной поступает в ваше распоряжение, однако вы должны обеспечить моим людям полную безопасность со стороны ваших воинов! — заявил я.

— Князь, это первое и последнее недоразумение между нами! Я клянусь честью, что такое больше не повторится! В знак уважения и нашей дружбы я прошу вас принять этот скромный подарок, — ответил Саадин и выложил на стол шкатулку, украшенную драгоценными камнями.

— Что это такое?

— Прошу меня простить, князь, но я только вчера узнал, что вы недавно женились на гвельфийской принцессе Викане, и это мой подарок к свадьбе. Время сейчас военное, и у меня нет возможности преподнести принцессе более достойный её красоты подарок, однако я надеюсь после нашей победы сделать это лично, — закончил свою витиеватую фразу халиф.