Викинг - Мазин Александр Владимирович - Страница 7

Глава седьмая,

в которой герой обедает в обществе местных разбойников

За столом было тесно. Пятеро гостей занимали раза в два больше места, чем домочадцы Коваля. Как-то они так по-особому растопыривались на лавках, что на каждого приходилось чуть ли не по метру. Поэтому они занимали всю лавку целиком, а я, Коваль и Квашак — примерно треть лавки напротив. Вели себя гости нагло. Щипали за разные места прислуживавших за столом Быську и Гладу. На то, что последняя беременна, им было плевать. О приличных манерах и речи не было. Гости рыгали, шумно портили воздух, норовили схватить лучший кусок… Даже Полтора Уха, чей нос распух до размеров груши, выказывал волчий… нет, скорее свинячий аппетит. Исключение на этом празднике голодных хрюшек составлял только сам Клыч. Предводитель разбойников ел на удивление деликатно. Крохотными кусочками и только с общего блюда.

Правда, один приятный момент гости за стол все же привнесли. Бочонок пива.

Не сказать, что какое-то особо выдающееся, но это было первое местное пиво, которое я попробовал. И не отказался бы делать это почаще.

По ходу застольной беседы выяснилось, зачем приехали добры молодцы. Клычу надо было починить и подогнать кольчугу.

Оная кольчуга была выложена на стол и осмотрена Ковалем.

— А что, в городе кузнецов больше нет? — Хозяин с подозрением посмотрел на Клыча.

Тот стыдливо потупился.

— А что, — поинтересовался Коваль. — Бирючи [6]про это кольчугу ничего не кричали?

— Ты-то ничего не слыхал, разве нет? — буркнул Клыч. — Я тебе за работу гривну серебром дам.

Гривна, гривна… Это, насколько я помнил, такая штуковина, которую на шею вешали. Выходит, это еще и платежное средство.

— Половину — вперед! — потребовал Коваль.

Клыч привстал, полез куда-то в штаны, повозился и извлек на свет большую квадратную монету желтого металла. Золотую, то бишь.

— Сойдет? — спросил он.

Коваль взял универсальный эквивалент, взвесил на ладони, попробовал на зуб…

— Сойдет. Через две седьмицы приходи.

— А может, мы у тебя на огнище поживем-подождем? — предложил Клыч. — Зверя бить поможем?

— Нет! — отрезал Коваль.

— Нет так нет, — неожиданно легко согласился Клыч. И встал из-за стола. Его братки — тоже.

Я увидел, как Квашак тискает под столом нож, и на всякий случай приготовился пихнуть стол на опасных гостей. Хорошо, женщин в комнате уже не было…

Опять обошлось.

Клыч вполне вежливо поблагодарил за хлеб-соль, и вся банда вывалилась во двор.

Одноглазый прихватил бочонок, в котором булькало еще литра три-четыре. Я счел это хорошим признаком. Если планируют напасть, зачем забирать пиво?

Разошлись без эксцессов. Опасная компания погрузилась на лодку и отправилась восвояси.

Это и еще малая толика алкоголя в моей крови привели меня в благодушное настроение. Квашак тоже расслабился: сбросил тетиву с лука и убрал его в кожаный чехол.

А вот папаша его что-то забеспокоился: топтался на мостках, выглядывая маршрут Клыча со товарищи.

— Что-то не так? — спросил я.

— Мне этот Клыч известен, — проворчал Коваль. — Ему и семнадцати не исполнилось, как вече его к вире приговорило за смертоубийство. Отец его виру заплатил. Он купцом был не из бедных. Год спустя сгинул в чужих краях со всем товаром. Двор его хотели за долги забрать, но муж Клычовой сестры откупился за тестя. Однако с Клычом они не ладили, и новый хозяин шурину указал на ворота. Правда, выходное дал: бронь и коня. С тех пор о Клыче хорошего не слыхали. Говорили, одно время он в отроках у туровского князя ходил. Потом ватагу сколотил, но на разбое не поймали ни разу. Однако та кольчуга, которую он мне оставил, явно с убитого снята.

— Погоди, Коваль! — перебил я. — Кольчуга — вещь редкая и дорогая…

— Так и есть. Эта, правда, не из лучших, но и за такую на торге не менее трех гривен дадут. А поправить ее — и половины норегской марки много будет. Не просто так ее Клыч мне привез, а не к городским кузнецам. Видать, знают там, кто ее прежний хозяин.

Город, город… Надо бы о нем расспросить поподробнее. Не все же мне в сельской местности обретаться.

Но спросил я о другом:

— А почему бы тебе не отвезти эту кольчугу в город и не выяснить, с кого ее Клыч снял? Тут бы его и ущучили!

Коваль замотал головой:

— Толку не будет. Мы же не видели, как он убивал. Его спросят, он скажет: купил. Иль у татей отнял. А то и вовсе откажется. Крикнет, что я его оклеветать хотел. Ему пред богами лжу говорить — не впервой. А потом живи и жди: когда Клыч мстить придет.

Резонная точка зрения. Да и гривна обещанная, как я понимаю, лишней не будет.

— Что же тогда тебя беспокоит, Коваль?

— Поплыли они к огнищу Дубишка. Как бы худого не сделали?

— Так чего же мы ждем, батя? — Квашак услыхал и забеспокоился. — Давай пособим, а?

— Пособник… — проворчал Коваль. — Таких, как ты, Клыч пальцем давит. Может, и обойдется. Дубишко нам не родич. Пускай сам.

— Как же не родич! — воскликнул Квашак. — Забыл, что Дубишкину младшую сам за меня сговорил! Ну как нехорошее ей сделают?

— Ну, сделают, — пробормотал Коваль. — Что же, мы тебе невесту не отыщем?

Но я чувствовал, как мужик колеблется. Совесть спорила с осторожностью. Я не вмешивался. Мне этот Дубишко вообще до фонаря.

Совесть, похоже, победила.

— Пособим, — решил Коваль. — Сын, давай за веслами.

Обрадованный Квашак побежал к сараю, а Коваль повернулся ко мне.

— Не одобряешь? — спросил он.

Я пожал плечами: мол, не мое дело.

— Значит, с нами не пойдешь, — Коваль не спрашивал, констатировал факт.

Нечестный прием. Против Клыча и его банды Коваль с сыном вряд ли выстоят. Другое дело — и втроем мы не факт, что справимся. Разве что внезапность нападения поможет. Однако если за какого-то Дубишка мне рисковать не резон (а риск есть — игра тут идет по-взрослому, вон, хозяин рваной кольчуги — тому свидетель, мертвый, что характерно!), то с Ковалем и Квашаком я из одной миски ел. Нехорошо их вот так кинуть…

Мысли эти, надо полагать, легко читались на моей мужественной физиономии, потому что в глазах Коваля блеснул живой огонек:

— Или пойдешь?

— Пойду, куда я денусь. Только оружие бы мне подходящее… Как-то неуютно — с палкой против железа.

— Оружие есть! — Мой гостеприимный хозяин явно обрадовался. — Хорошее оружие! Зря, что ли, меня Ковалем кличут!

Глава восьмая,

в которой выясняется, почему коваля зовут Ковалем

Это была кузница. Самая что ни на есть настоящая. С горном, наковальней и полным набором инструментария. Имелись также и мехи: примитивные, ручные. Снаружи, у входа, лежало несколько условно круглых каменюг, в которых я не без умственного усилия (никогда ведь не видел) угадал так называемые крицы — заготовки из сырого железа. Продукт древнейшего, домашнего, так сказать, доменного производства. О последнем я знал чисто теоретически, от своих приятелей-кузнецов, коих в прежней жизни было немало. Положение обязывало. Да и молотом помахать было интересно. И полезно. Получше, чем в тренажерке гири тягать.

Теперь стало понятно, почему у Коваля такое говорящее прозвище и почему именно ему заезжие бандюганы-разбойнички привезли ремонтировать кольчугу. И откуда у папы с сыном такой богатырский плечевой пояс, тоже понятно.

Не дожидаясь приглашения, я откинул кожаный полог-дверь и шагнул внутрь.

Коваль за моей спиной крякнул. Я оглянулся: что не так?

— Заходи, заходи, — он подтолкнул меня в спину. — Ты по роду храбрый или наговор знаешь?

— Наговор?

— В кузню заходишь — как в овин. Или у тебя с Хозяином Огня уговор?

Я ни хрена не понял и неопределенно пожал плечами.

— Не хошь — не говори, — разрешил Коваль. Этак с пониманием. Знать бы еще, что он такое понимал.