Все впереди - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 12

— И, значит, для нее это неприемлемо, — вставил Эндрю.

— Совершенно верно. Но почему ты сейчас об этом заговорил?

— Я думаю, этот человек — твой отец.

Я смотрела на него в изумлении. Я была настолько поражена, что на мгновение лишилась дара речи. Быстро оправившись от удивления, я произнесла:

— Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала, Эндрю. Что дало тебе основания так думать?

Я знала, что он должен был иметь веские причины, чтобы высказать такую мысль, потому что мой муж обычно не подвержен подобной игре воображения, и менее всего, когда дело касается его матери.

Кашлянув, он объяснил:

— Утром в прошлый четверг, после того как ты уже ушла, а я собирался лететь в Чикаго, я спросил у мамы, может ли она мне разменять стодолларовую купюру. Она сказала, чтобы я взял ее кошелек из сумки в ее спальне и принес ей. Я так и сделал, но, вытаскивая кошелек, зацепил за конверт, который лежал в сумке, и он упал на пол. Когда я его поднимал, я невольно прочел фамилию твоего отца и его иерусалимский адрес на обороте конверта. Я подумал, что это немного странно, что он переписывается с моей мамой. Тем не менее, я сунул конверт обратно в ее сумку и принес ей кошелек. Конечно же, я ей ничего не сказал. Как бы я мог?

— Это действительно кажется странным, — пробормотала я. — Но ведь можно найти невинное объяснение этому.

— Это точно. Я сам было отбросил это предположение, поскольку оно показалось мне слишком притянутым за уши, но прошлой ночью в Чикаго я стал это обдумывать, и множество мелких деталей всплыли в моей памяти.

— Какие, например? — спросила я, перегнувшись через стол и уставившись на него.

— Прежде всего, поведение Эдварда. Он с ней подчеркнуто торжествен, галантен и слегка кокетлив, я бы сказал.

— О, брось, это не так! На самом деле он весьма официален в отношениях с Дианой. Нет, вернее сказать, отчужден. И держится сухо, даже холодно.

— На самом деле он так держится в присутствии твоей мамы, на семейных сборищах. Тогда он весьма… — Эндрю замолчал, и я видела, что он подыскивает подходящее слово. — …скован, — закончил он.

Я обдумывала, что он мне сказал, глядя в рюмку с красным вином.

Эндрю энергично продолжал:

— Послушай, Мэл, вспомни те случаи, когда он был в Лондоне с нами, близнецами и Дианой. Действительно, подумай об этом. В нем происходила перемена. Должен сказать, незначительная перемена, заметная, если только внимательно приглядываться, но все же она есть.

Я мысленно вернулась назад, стараясь припомнить те эпизоды, о которых говорил Эндрю; тогда, по-видимому, случайно у моего отца оказывались археологические дела в Лондоне в то же время, когда мы были там. Теперь меня действительно поразили эти случайные совпадения его приездов в Лондон с нашими визитами. Может быть, он их старательно планировал, чтобы мы все побыли вместе, как большая счастливая семья. К тому же, оглядываясь назад, я вспоминаю, как он стремился поехать в Йоркшир вместе с нами. Я изо всех сил старалась припомнить папину манеру поведения, и когда мне это удалось, я начинала понимать, что в словах Эндрю что-то есть. Мой отец обращался с Дианой так, как вел бы себя воздыхатель, и она тоже вела себя непривычно, когда он был поблизости.

Я представила их вместе, и у меня настало мгновенное просветление: я поняла внезапно, насколько она была непохожей на себя. Она не кокетничала с ним и не проявляла никаких признаков страсти. Ничего подобного не было. Диана молодела в присутствии моего отца. Все было очень просто. И это трудно было заметить, и я бы ни о чем не подозревала, если бы в данный момент я это не поняла.

— Да это видно, — сказала я.

— Что видно? — поинтересовался Эндрю, с изумлением глядя на меня через стол.

— Определенно видно, что с твой мамой происходит перемена, когда поблизости мой папа. Она еле различима, но все-таки она есть. Она ведет себя так, словно ей меньше лет; она даже выглядит моложе. На самом деле, в ее поведении появляется даже что-то девическое. Ты так не думаешь?

— Да, ты права, Мэл! Моя мама действительно выглядит более… беззаботной при Эдварде, и он тоже кажется намного моложе. Действительно, в этом и заключается происходящая с ним перемена, и именно об этом я и говорил.

Я кивнула. Затем спросила медленно:

— Ты думаешь, что у них роман?

Эндрю рассмеялся.

— Может быть. — Внезапно выражение его лица изменилось, стало серьезнее, и он уклончиво пожал плечами. — Честно говоря, я не знаю.

— Если да, то это не понравилось бы моей матери.

— Ради Бога, Мэл, твои родители разошлись еще при царе Горохе. Они не могут выносить друг друга.

— Тем не менее, ей бы это не понравилось. Она всегда его ужасно ревновала и, я думаю, до сих пор ревнует.

— М-м-м… Возможно, именно по этой причине у моей мамы нет любовной связи с твоим отцом. Ей было бы неуютно в таком тесном родственном кругу. Она бы чувствовала себя дискомфортно.

— Да, действительно, — согласилась я. — И Диана сказала мне, что она не встречается с тем мужчиной, потому что он по закону связан с другой женщиной и для нее такая ситуация невыносима, — так она сказала. Значит, я полагаю, что, в конце концов, между моим отцом и твоей матерью ничего нет. Возможно, он написал ей просто дружеское письмо, как обычно бывает между родней мужа и жены.

— Разве такое обычно бывает, дорогая?

Я засмеялась, увидев его недоверчивое лицо.

— Откуда мне знать? — Я всплеснула руками. — Послушай, возвращаясь к твоему первоначальному утверждению, Эндрю, я уверена, что между ними ничего не может быть. Видишь ли, я бы знала. Я бы действительно почувствовала. Мы очень близки с Дианой и с отцом, и я бы инстинктивно это почувствовала.

Но когда я произнесла эти слова, честно подразумевая именно то, что сказала, я вдруг подумала невольно, что, должно быть, Эндрю прав, а я ошибаюсь.

По всей видимости, мой муж решил, что разговор окончен, потому что он внезапно встал и начал убирать со стола. Я тоже встала и помогла ему отнести тарелки в мойку. Но я продолжала думать о Диане и отце, и мне даже пришлось отвернуться от Эндрю, чтобы он не заметил довольной улыбки, которую я не смогла сдержать. В глубине души я порадовалась, что эти двое таких дорогих моему сердцу людей, возможно, связаны друг с другом. Оба они заслужили немного счастья, учитывая долгие годы одинокой жизни, которую они ведут.

6

Небесный свод был глубокого синего цвета и очень ясен, без единого облачка. Звезды висели яркие, сверкающие, и был виден ломтик молодой луны.

Была совершенно великолепная ночь, и даже дул легкий ветерок, когда мы с Эндрю прошли за пригорок и спустились ниже по длинному лугу к большому пруду. После того как он помог мне вымыть посуду, он сказал, что хочет взглянуть на лошадей, и несколько минут тому назад мы вышли из дома, молча держась за руки и наслаждаясь прекрасным вечером.

Конюшни, в которых помещались наши две лошади и пара пони для детей, находились в одном из больших красных амбаров по соседству с маленьким коттеджем Анны. Она была необыкновенным садовником, и с помощью ее таланта и мастерства дикая природа вокруг «Индейских лужаек» превратилась в исключительно красивое место; она заслужила ту зарплату, которую мы ей платили, до последней копейки. Мы бесплатно предоставили ей коттедж для жилья за то, чтобы она о нем заботилась и присматривала за лошадьми, кормила и выезжала их, чистила стойла. Ее племянник Билли приходил ей помогать каждый день после школы, и мы платили ему за работу в конюшне. Хотя подлинным призванием Анны была работа в саду, она была умелой наездницей и любила это занятие; она тренировала наших лошадей, как своих.

Было преувеличением называть это жилище коттеджем, поскольку в действительности это был сарай, один из сараев меньшего размера, чем конюшни, и в прошлом году мы его перестроили и превратили в комфортабельную художественную мастерскую с нишей для спальни, ванной комнатой и кухней.