Империя звёзд - Бэрд Элисон - Страница 71

«Однажды я его уже победила», — сказала она себе на третий вечер.

Не ты, — возразил внутренний голос. — Ты была тогда о своем собственном мире, и его сила совместно с силой Камня прогнали Мандрагора. Здесь с тобой Камня нет, и ты на его земле, в его мире.

«Я не могла взять с собой Камень. Не могла рисковать тем, что Камень попадет к нему в руки. Он бы его использовал как символ, как доказательство для валеев, что он действительно их бог».

Верно — но сейчас при тебе нет его силы. Ты одна.

Одна. Это слово эхом отдалось в сознании. Аурон и Талира не знали, где она, а из бедняги Твиджика союзник не слишком полезный. Он свое сделал — привел ее в Лоананмар.

Эйлия потянулась к собственной магии, постаралась ощутить ее присутствие в себе, этот объемный резервуар нерастраченной энергии. Да, у нее есть сила даже без Камня, но нет практических навыков, необходимых в битве за жизнь.

Она вышла во двор, где Маг варила еду на земляной яме возле горячего источника. Он парил, как кипящий котел, а рядом с ним был источник поменьше, тоже бурлящий, где отмывались миски и кастрюли. Свирепое сияние обоих солнц заполняло двор, но уже не казалось таким жарким. Задувал ветерок, шевеля плотные кроны низких деревьев, и бежали по небу облака нежно-зеленого цвета весенних листьев.

— Приятная погода, правда? — спросила Маг. — Сегодня ночью так резко поменялась.

Эйлия что-то промямлила в ответ. Она не сводила глаз с крепости на вершине вулканического холма, нависающей над крышами города. Не взбиралась по каменному обрыву дорога, не было ворот в ее стенах. Как говорила Маг, добраться туда можно только по воздуху, хотя считалось, что в горе есть пещера, выводящая в погреба крепости. Из входа этой пещеры все время идет пар, как дым из пасти огненного дракона, и войти туда никто не осмеливается.

— Кстати, — вдруг сказала Маг, — я там вытащила твою постель на солнце и положила тебе в комнату мое старое платье. Очень удачно, что мы примерно одного роста. И как ты умудрилась уйти из дома без смены одежды? Боюсь, что это твое желтое белье мне не починить — все в лохмотьях. Жаль. Такое красивое плетение, такое тонкое, как туман. Никогда такого не видела.

Белье? Эйлия вдруг вспомнила альфаранский хитон: его негде было спрятать в пустой комнатушке, и Маг его нашла. Эйлии не слишком понравилось выражение любопытства на лице хозяйки. Она заставила себя улыбнуться и ответить небрежно:

— Ой, спасибо, Маг, только его можно просто выбросить.

— Выбросить — скажешь тоже! Такое тонкое, хотя и рваное. В этом городе ни у кого ничего подобного не найдешь. Отдай мне, я из него чего-нибудь сделаю.

— Ну, разве что на тряпки порвешь.

Эйлия старалась говорить небрежно, опасаясь пробудить интерес в Маг. Эх, надо было выбросить раньше…

У женщины глаза загорелись.

— Ох, спасибо! Но я думаю, до тряпок дело не дойдет. А ты себе оставь мое старое платье, конечно. Но тебе все равно еще одежда нужна будет.

— Спасибо, — ответила Эйлия, — но я подумала, что не буду я в городе оставаться. Наверное, вернусь домой.

При слове «домой» сердце кольнуло тревогой — за дом, за отца, за Халмирион, за друзей, с которыми сейчас неизвестно что происходит. И как же все-таки покинуть эту планету? Эйлия не смогла сдержать дрожи в голосе и вдруг ощутила сумасшедшее желание — рассказать этой доброй женщине все, всю правду, а не эту тщательно обдуманную ложь. Ох, разделить бы это бремя с кем-нибудь!

— А как насчет пожевать? — спросила Маг, вставая и отряхивая землю с колен.

Эйлия не успела ответить, как что-то пронеслось в небе, и она пристально посмотрела вверх, прикрыв глаза ладонью. Но это, к счастью, была всего лишь птица с ярким оперением, кружащая подобно ястребу на зеленом фоне. Крылья ее сияли, как кованое золото, пуская зайчики на каждом взмахе. К ее удивлению, Маг побледнела настолько, насколько можно было при бронзовом цвете ее кожи.

— Ты видела? Видела?

— Я видела птицу, — ответила Эйлия, не понимая.

— Это не птица, это был он. Одна из его многих форм — птица с золотыми перьями. Такой больше в мире нет.

— Он? — переспросила Эйлия, чувствуя, как забирается в сердце страх.

— Царь-дракон. Иногда он вылетает из той дымной пещеры на склоне горы, приняв этот вид — облик золотой птицы. Мать мне говорила об этом, давным-давно, я еще девчонкой была. Это вроде как знак, он говорит, что нас всех видит. Если я когда-нибудь такую птицу увижу, говорила моя мать, я к ней отнесусь очень почтительно, потому что это он. Это значит, он вернулся!

Мысли у Эйлии завертелись вихрем. И она тоже уставилась вытаращенными глазами на птицу, улетающую за крыши, с глаз долой. Неужто это в самом деле был Мандрагор? Или просто местное суеверие?

— Этот царь-дракон, Маг, — объяснила она поспешно, — я думаю, что знаю, кто он. Там, откуда я родом, рассказывают историю о чернокнижнике — муже большой силы, который жил сотни лет назад. Он легко мог бы убедить людей, что он — бог, используя свои способности перекидываться и наводить морок. Если я права, то тогда ваш царь-дракон — не миф, а настоящий, и я боюсь, как бы он действительно не вернулся в Лоананмар. Он жил здесь когда-то, думаю, и однажды удалился, но о нем осталась память, и ваш народ продолжал его почитать. Я должна предостеречь вашего предводителя. Одно дело — посбрасывать его статуи, но с ним, если он пришел вернуть себе город, вам не воевать. Если ваш Смотрящий попытается противиться Морлину — то есть волшебнику, — его можно заранее считать мертвым…

— Нет! — Маг испугалась еще сильнее. — Ничего ему говорить нельзя! Браннион Дюрон — Смотрящий — на такие темы рассуждать не разрешает! Насчет магии и прочего в этом роде. Это Раду и его ни на что не гожим прихвостням я могу сказать, что я ведьма, но Дюрону… да людей арестовывают и просто за слова, что они верят в богов, драконов, таинственные страны среди звезд. И тут уж не поможет плач, что ты из глухой деревни и законов наших не знаешь. Дюрон скажет, что ты его бабьими сказками пугаешь, и бросит тебя в тюрьму.

— Но все равно людей надо предупредить. Если Морлин вернулся, надо немедленно всем бежать.

— Дюрон скажет, что ты распускаешь ложные слухи и это надо прекратить. — Маг перешла на свистящий шепот. — Хочешь правду? Вот она: Смотрящий — тиран, ничуть не лучше всех тех, кто до него был. Много лет назад он перебил всех, кто смел выступать против него, и с тех пор всякого, кто выступит против его закона, уводят собиратели — и больше никто этих людей не видит. За ними приходят домой глубокой ночью, забирают, и никто не знает, что происходит с ними дальше. А собиратели знают, где ты живешь, Лиа.

Эйлия искренне удивилась.

— Но я же всего одна.

— Ты можешь у других вызвать ненужные мысли. Он не терпит ни малейших отклонений, послушай меня. Я думаю, он боится, что культ бога-дракона не умер, но живет где-то втайне. Старое жречество может восстать и свергнуть его.

Еще одна причина для Эйлин покинуть Лоананмар.

— Тогда, Маг, мне лучше уйти куда подальше, как только я выскажу свои предостережения.

Больше к этой теме не возвращались. Маг пожарила карпов и заварила горький зеленый чай, пока Эйлия обслуживала клиентов, а потом ее сменила Май, пока Эйлия ужинала. Она проголодалась и ела с жадностью и с удивлением обнаружила, что горячий чай создает ощущение прохлады и свежести. Пока она ужинала, солнца зашли в гущу багровых и пурпурных облаков, и наступили бирюзовые сумерки. Выглянув из заднего окна, девушка увидела, что замок на горе превратился в угрожающую тень, а вокруг его башен играют светящиеся многоцветные шары. Без сомнения, это были те самые «драконовы фонари» вроде того, который она уже видела. Они будто были сделаны из света или квинтэссенции: как яркие бесформенные эйдолоны, называемые блуждающими огнями, которые умеют призывать из Эфира опытные немереи для иллюминации. Не признаки ли это возвращения царя-дракона? На фоне темной глыбы замка были и другие огни, как горящие в ночи глаза: освещенные окна, десятки окон. Высоко на главной башне горел красный огонь, прямо под короной шпилей.