Архоны Звёзд - Бэрд Элисон - Страница 23

Эйлия спрятала лицо в ладонях.

— Да. Я должна остановить Мандрагора, и немедля. Мы должны встретиться. Чем дольше я тяну, тем дольше продлится эта война.

— Но… если он победит…

— Этого не должно случиться. Мне придется использовать все мои силы. Раньше я надеялась никогда не употреблять их для войны. И еще… не буду вам лгать: я боюсь его. Мандрагор искушал меня, когда я оказалась в его мире. Силой, властью… и другим тоже. — Она посмотрела прямо в глаза собеседникам. — Я чуть не поддалась. Такова правда, которую раньше мне духу не хватало вам рассказать. Но сейчас я готова с вами вернуться, — добавила она. — Не знаю, от Аны или как-то еще, но я думаю, получила ответ, которого хотела. — Она оглянулась на Ральфа. — Не могут ли твои немереи сказать моим родным в городе, что мой народ нашел меня и я покидаю страну? Скажи им, что я когда-нибудь вернусь, если смогу. И можно попросить, чтобы кто-нибудь из вас приглядел за Серой Метелкой?

Оборванец прогудел свое согласие и зашаркал вниз.

— Он не возьмет платы, — сказала Эйлия. — Он говорит, что немереи дают ему еду и кров, а больше ему ничего не нужно. Теперь я готова идти с вами.

— Отлично! События идут своим чередом, принцесса, и мы тоже должны идти. Враг на марше, и даже сейчас нас еще могут опередить. Нельзя, чтобы поле битвы выбирал он.

7

Война миров

Софилия, королева сильфов, стояла в королевских садах, озирая своих веселящихся подданных. Здесь не было дворца, какие строят люди, и очень немного мраморных зданий на земле — некоторые просто крыши на столбах, навес от дождя. Небо окрашивал бледно-розовый свет, как бывает на заре, только этот оттенок не менялся. Было ясно, только несколько паутинок перистых облаков висели где-то очень высоко, а под ними кишели множества крылатых созданий, изящных и легких, как бабочки или сорванные ветром лепестки. Это был ее народ, парящий и играющий на своих кажущихся хрупкими крыльях. Они опускались на землю для еды и сна, и для работы, но дорог почти не было, мало кто ходил в этом мире пешком, кроме очень юных и очень старых. Все остальные летали по воздуху, где дороги не нужны.

В королевских садах этого мира царило вечное лето, и столько цветов росло на земле, что не видно было почвы под ними. Розовые, алые, багряные, все оттенки красного господствовали в цветовой гамме, и среди них сновали люди ее народа, отдыхающие на земле. Женщины были одеты в длинные свободные платья из ткани тоньше перистых облаков, крылья летели за ними, как газовые пелерины. Мужчины и дети были только в набедренных повязках. Эти дети, с нелепыми крошечными крылышками, которые еще не могли поднять их веса, смеялись и играли, жадными взглядами провожая парящих в воздухе старших.

Королеве было одиноко — счастливая сцена перед глазами казалось чуждой. Уже много лун подряд ее терзали тревоги и предчувствия. Она первая решительно встала на сторону Эйлии, объявила в тронном зале Темендри Альфарана о своей поддержке Трины Лиа. Ее пример увлек много других народов, убедил их выступить против лоанея Мандрагора и его жутковатых союзников. Но Софилия, предлагая Эйлии свою помощь, понимала, что принимает ответственное решение от имени своих подданных — тех самых, что сейчас невинно играют в небе и среди цветочных клумб. И теперь им грозила опасность именно из-за этого ее решения. Они ее не осудят, даже если пострадают, потому что сильфы ждали пришествия Трины Лиа, как все народы, в жилах которых все еще течет кровь людей. Но эта уверенность не снимала растущего беспокойства. Сегодня она проснулась с предчувствием несчастья, и она знала, что это предчувствие — уже не просто назойливый кошмар. Как все сильфы, она была немерейкой, и внематериальное восприятие у нее всегда было настроено на широкую паутину Эфира, ощущало в этой паутине малейшую дрожь мысли и силы. Но без какого-то конкретного предупреждения Софилия не знала, что ей предпринять.

Вот поэтому она ощутила острый укол страха, но не удивления, когда услышала нестройный хор криков, разрушивших мирную тишину.

Глянув вверх, она увидела множество черных теней, спускающихся с небесного купола. Сильфы в страхе покидали воздух, ища укрытия в лесах и садах на земле. Но черные тени были быстрее, и из челюстей их вырывалось иссушающее пламя. Они врезались в рои людей-бабочек, и те падали к земле, кувыркаясь, как сорванные бурей листья.

Огнедраконы!

Она подпрыгнула, две пары перламутровых крыльев затрепетали, расправляясь в воздухе, хотя она уже знала, что ничего не может сделать, что худшие ее страхи стали явью.

Такова была цена. Валеи послали огнедраконов, чтобы осуществить свою месть ей — и всем, кого она клялась защищать.

В небесах Меры летел Аурон с тремя пассажирами-людьми и с Талирой. Над ним висел тонкий полумесяц. Голубизна дня, окружавшая его, быстро сменялась чернотой, и его белая улыбка сияла все ярче. На верхней границе атмосферы летели другие драконы, сверкая в лучах луны и солнца.

Эйлия, сидя за головой Аурона, приветствовала небесных драконов, поднимая Камень Звезд. Его белое свечение затмевало небесные тела. Драконы радостно трубили и обращались к ней мысленной речью. Один из них была молодая драконица по имени Галлада с Темендри Альфарана.

Принцесса! — Драконица развернулась и полетела над ними, как страж почетного караула. — Мы рады, что ты наконец вернулась.

И я рада, — ответила Эйлия. — Людям внизу нужна твоя помощь, Галлада. Огнедраконы стаей навалились на землю. — Она всмотрелась вниз, в плотные облака, и поняла, что теперь враги могут использовать их как прикрытие, из-за этой завесы незаметно нападать огнедраконами и летучими кораблями. — И еще там множество немереев, которых противник хочет истребить. Помогите им, прошу вас!

Поможем. Сейчас на Нумии собралось много лоананов, ждущих твоего приказа. Мы опасаемся, что противник мог просочиться сквозь нашу сеть. Но сперва принцессе и ее спутникам следует добраться до той луны и очиститься в источниках. А оттуда — на Арайнию, она тоже в опасности.

Они вылетели в Эфир, в сверкающий туннель драконового пути, и опять наружу. Эйлия была рада снова оказаться среди звезд, хотя и знала теперь, что безмятежность их — мнимая. Даже сейчас шли войны среди этих безмолвных созвездий.

Архоны Звезд, если вы и правда еще здесь, если вам дорога Империя, которую вы создали, придите сейчас ей на помощь! — мысленно взмолилась Эйлия.

Нумия открылась под ними, а не над, а сзади светило солнце, и она сияла в полной фазе. По мере спуска она переставала быть знакомой луной и превратилась в светлую страну. Но это была пустыня, и ничто там не шевелилось, ничто не жило там.

— Когда-то это был обитаемый мир, — сказал Аурон. — И меня печалит видеть его таким. Там, где сейчас темные пятна, когда-то волновались и играли на солнце небольшие моря, на этих горах и равнинах качались тенистые леса. И города тоже были. — Он парил над серовато-белой равниной. Под ним зияли кратеры, обрамленные тенью. — Все погубила Катастрофа, и Нумия теперь гола и безжизненна.

Эйлия снова испытала то чувство опустошенности, что и тогда, когда Аурон впервые привез ее сюда после приключений в Тринисии. Они летели тогда над пустыней, созданной кометами Катастрофы, и набрели на странное зрелище: яркие пятна, расцветшие посреди серых пустошей. Когда они спустились ниже, Эйлия увидела, что это огромные шатры золота и багрянца: военный лагерь был поставлен сейчас на Нумии. Там двигались какие-то создания, купались в расположенных неподалеку источниках. Аурон приземлился на краю лагеря, и три человека спрыгнули с его шеи. Странная пестрая толпа встретила их: люди-немереи, драконы, херувимы. Двое последних стояли по стойке «смирно» по обе стороны большого камня, как часовые. Оба они были очень похожи на Фалаара, только у того, что справа, на передних лапах были когти орла и отсутствовал гребень из перьев между ушей, а у того, что слева, была пара изогнутых рогов, как у козерога. На камне же, как на троне, сидел, гордо выпрямившись, третий херувим, Гириан Ваулин, король херувимов. Огромная голова его имела форму львиной, но больше напоминала статую геральдического льва, нежели реального зверя: шире и короче, с такой царственной разумностью, какой не может быть ни у одного животного. Глазные впадины были глубокие и темные, но Эйлия, подойдя ближе, увидела в них блеск древних глаз. Грива у него завивалась плотными колечками, как бороды царей на старых барельефах у антиподов, а перья цвета кованой бронзы возвышались за плечами и спадали вдоль спины королевской мантией. Голову венчала золотая корона.