Маленький, большой - Краули (Кроули) Джон - Страница 41

Вайолет обнаружила, что, побывав где-то еще, карты изменились, хотя как именно, с первого взгляда определить было нельзя. Их первоначальное значение, казалось, было затуманено, запорошено или покрыто пылью двусмысленности; очевидные, даже немного забавные кадрили значений, какие выплясывали карты, когда бы она их ни разложила, — Противоположности или Влияния — теперь исчезли. Только после долгих исследований на пару с Норой Вайолет обнаружила, что карты не потеряли своей силы, а наоборот — даже увеличили ее. Они не могли теперь делать того, что раньше, но зато могли, при верном истолковании, предсказывать с большой точностью мелкие события повседневной жизни семьи Дринкуотеров: подарки, простуды, растяжения связок; местонахождение отсутствующих близких, пойдет ли дождь, если семья собирается на пикник, и всякое такое. Правда, время от времени колода преподносила и нечто озадачивающее. Однако в целом это было большим подспорьем. Они предоставили нам это, думала Вайолет, этот дар взамен… Вайолет предположила (гораздо позже), что колоду у нее забрали именно с целью наделить ее способностью давать ежедневные точные предсказания — или же, забрав колоду, просто не могли этого не сделать. Нет, до них было никак не дотянуться, никак.

Отпрыски Августа с течением времени обоснуются в районе пяти городов: кто-то будет жить со своими мамами и бабушками, у кого-то будут другие семьи, они будут менять имена при переселениях, как во время игры в музыкальные стулья: когда музыка умолкала, двое из детей (процедура, столь волнующая и сопровождаемая такой запутанной смесью стыда, сожаления, любви, равнодушия и доброты, что позднее участники никак не могли прийти к согласию относительно того, как она протекала) менялись местами в двух различных опозоренных домах.

Когда Смоки Барнабл явился в Эджвуд, потомки Августа, скрытые под различными именами, исчислялись дюжинами. Среди них были Флауэрзы, Стоунзы, Уидзы, Чарльз Уэйн приходился ему внуком. И только один, выбывший из игры, не обрел себе места: это был сын Эми. Она оставалась в Эджвуде до тех пор, пока у нее в животике (так она его называла) не созрел мальчик, повторивший в своем онтогенезе черты многих живых тварей: головастика, рыбы, саламандры, мыши — всех тех, чьи жизненные повадки он позже опишет в мельчайших подробностях. Ему дали имя Джон Шторм: Джон — в честь дедушки, а Шторм — в честь отца с матерью.

Глава вторая

«Веселый, круглый, румяный мистер Солнце поднял отуманенную голову над пурпурными горами и бросил длинные-предлинные лучи на Зеленый Луг. — Робин Берд писклявым голосом гордо продекламировал эту фразу: книгу он знал почти наизусть. — Недалеко от Каменного Забора, который отделяет Зеленый Луг от Старого Пастбища, в своем крошечном домике посреди травы проснулась семья Луговых Мышей: Мама, Папа и шестеро розовых, еще слепых детенышей».

«Глава семьи заворочался, открыл глаза, покрутил усы и выскочил за дверь, чтобы умыться росой, скопившейся в палом листке. Пока он стоял, оглядывая Зеленый Луг и любуясь утром, мимо пролетела Старая Матушка Западный Ветер: она пощекотала ему нос и принесла новости о Диком Лесе, Смеющемся Ручье, Старом Пастбище и обо всем Огромном Мире вокруг — беспорядочные и шумные новости, намного интереснее номера „Таймс“ за завтраком.

Новость уже много дней была одна и та же: мир меняется! И очень скоро все будет по-другому — не так, как сегодня! Готовься к переменам, Луговой Мышонок!

Узнав все, что удалось узнать у смирных Малышей Бризов, сопровождавших Старую Матушку Западный Ветер, Луговой Мышонок резво припустил по одной из многочисленных тропинок, проложенных им сквозь густую траву к Каменному Забору. Он знал там одно местечко, где можно было посидеть и понаблюдать, оставаясь невидимым. Добравшись до своего тайного убежища, он сел на задние лапки, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать.

Что это за великая перемена в мире, о которой Старая Матушка Западный Ветер и ее Малыши Бризы толкуют все эти дни? Что бы это значило и как надо к ней готовиться?

Для Лугового Мышонка лучшего места для жизни, чем Зеленый Луг в ту пору, было попросту не найти. Семена всех луговых растений давали ему вдоволь пищи. Многие растения, которые казались ему досадной помехой, вдруг раскрыли сухие скорлупки со сладкими орехами внутри, которые он разгрызал острыми зубками. Луговой Мышонок отъелся и был счастлив.

— И теперь все должно перемениться? — недоумевал он в замешательстве, не видя в этом никакого смысла.

Видите ли, дети, Луговой Мышонок родился Весной. Он вырос Летом, когда мистер Солнце улыбается во весь рот и не спешит покидать голубое-преголубое небо. На протяжении Лета он вырос (хотя и был малюткой), стал взрослым, женился, и у него родились мышата, которые тоже скоро подрастут.

Ну что, догадались вы, что за большие перемены должны произойти, о которых Луговой Мышонок просто не мог знать?»

Все младшие дети закричали и замахали руками: в отличие от старших детей, они думали, что от них и в самом деле ждут отгадки.

— Очень хорошо, — сказал Смоки. — Все это знают. Спасибо, Робин. А теперь посмотрим, сможешь ли ты, Билли, немного нам почитать?

Билли Буш встал и с меньшей уверенностью, чем Робин, взял из рук Смоки потрепанную книгу.

«Итак, — начал он читать, — Луговой Мышонок решил, что будет лучше, если он спросит кого-нибудь более старшего и мудрого, чем он сам. Самым мудрым из всех, кого он знал, был Черный Ворон, который заглядывал на Зеленый Луг в поисках зерен или личинок насекомых, и у него всегда находилось что сказать любому слушателю. Луговой Мышонок всегда прислушивался к словам Черного Ворона, хотя и старался держаться подальше от его блестящего глаза и длинного острого клюва. За семейством Ворона вроде бы не водилась привычка поедать мышей, но, с другой стороны, было известно, что они глотают все, что попадается им под руку — или, вернее, в клюв.

Долго ждать Луговому Мышонку не пришлось: вскоре в голубом небе послышалось тяжелое хлопанье крыльев, раздалось хриплое карканье, и Черный Ворон опустился на Зеленый Луг совсем невдалеке от него.

— Доброе утро, мистер Ворон, — окликнул его Луговой Мышонок, чувствуя себя в безопасности в своем уютном убежище.

— Доброе? — переспросил Ворон. — Недолго тебе осталось это повторять.

— Об этом как раз я и хотел вас спросить, — быстро произнес Луговой Мышонок. — Говорят, будто в мире скоро наступят большие перемены. Вы это чувствуете? Знаете, что переменится?

— Ах, ветреная Юность! — прокаркал Ворон. — Близится настоящая перемена. Имя ей — Зима, и тебе лучше бы заняться подготовкой к ней.

— А что это такое? И как мне готовиться?

Посверкивая глазами и словно наслаждаясь волнением Лугового Мышонка. Черный Ворон поведал ему о Зиме: о том, как жестокий Братец Северный Ветер дохнет холодом на Зеленый Луг и на Старое Пастбище, превратит зеленые листья в золотисто-желтые и бурые и сорвет их с деревьев; как сникнут и погибнут травы, и тогда многие зверьки отощают без пропитания. Ворон предсказал начало затяжных холодных дождей, которые затопят норки мелких грызунов — таких, как Луговой Мышонок. Ворон описал снег, показавшийся Луговому Мышонку настоящим чудом; но потом он узнал об ужасном холоде, который будет пробирать его до самых костей, а маленькие птички ослабеют и замерзшими попадают с веток; рыбы не смогут плавать, а Смеющийся Ручей умолкнет, когда рот его забьется льдом.

— Но ведь это же Конец Света! — в отчаянии воскликнул Луговой Мышонок.

— Это только так покажется, — ответил с усмешкой Ворон. — Кое-кому. Но не мне. Я продержусь. Но тебе лучше подготовиться. Луговой Мышонок, если ты намерен здравствовать!