Большая книга ужасов - Белогоров Александр Игоревич - Страница 27

Глава 4

Неприятности начинаются

Весь оставшийся день Валерка был страшно рассеян. Все мысли крутились вокруг таинственной находки. Уроки он делал раза в три дольше, чем обычно, на вопросы отвечал невпопад или не отвечал вовсе, так что обеспокоенная бабушка даже заставила его померить температуру. Он же никак не мог дождаться вечера, чтобы еще раз попробовать проникнуть в тайны папки. Вдруг удастся разъединить листы. Светке тоже не сиделось спокойно. Несколько раз она звонила, чтобы огорошить Валерку новыми неожиданными идеями. Больше всего ей все-таки нравилась мысль про шпионов.

Увы, вечером с папкой сделать ничего не удалось. Листы были словно смазаны каким-то клеем и никак не хотели разъединяться. Более того, Валерка чуть было не усугубил положение. Дело в том, что он очень любил во время занятий не спеша попивать чай. Вот и в этот раз, но едва он раскрыл папку с бумагами и собрался сделать глоток чая, как вдруг явственно ощутил толчок под руку. Чай, естественно, расплескался, и хорошо, что Валерка каким-то инстинктивным движением успел другой рукой резко отодвинуть бумаги, и на них попало всего несколько капель. Валерка резко обернулся назад, чтобы высказать толкавшему все, что он о нем думает, но, к его удивлению, за спиной никого не было, даже кота. Он находился в комнате совершенно один.

Так ничего и не добившись, Валерка на всякий случай положил загадочный документ под подушку и лег спать. Ему совсем не хотелось отвечать на расспросы, если кто-нибудь случайно натолкнется на черную папку. Заснуть очень долго не получалось: события этого дня были слишком странными и возбуждающими. А когда Валерке все-таки удалось забыться сном, они неожиданно получили продолжение…

С ним вновь разговаривали те же самые мужчины, которых он увидел во время своего обморока в подвале. На этот раз ему удалось разглядеть их подробнее; мозг, несмотря на сон, работал очень четко, даже лучше, чем наяву. Одеты они были так, как, насколько Валерка мог судить по старым фильмам, одевались перед войной или сразу после нее, в 30—50-е годы. Один из них казался каким-то испуганным и затравленным, как зверь, по следу которого идут охотники. Его большие, светло-серые усталые глаза словно молили о помощи. Другой, напротив, выглядел скорее как охотник. В бегающих, колючих, стального цвета, словно все время что-то высматривающих глазах читалось что-то хищное и уверенное. Он, казалось, был абсолютно убежден в своей правоте, в своем праве преследовать другого. И, как ни странно, в лицах обоих Валерке чудилось что-то до боли знакомое, как будто он где-то их недавно видел, только невозможно было вспомнить, где именно. И еще: оба казались страшно бледными, почти прозрачными, словно после очень долгой и изматывающей организм болезни.

Мужчины снова обращались к нему, причем если в голосе первого слышалась просьба, едва ли не доходящая до мольбы, то в уверенном, грубоватом тоне второго проявлялась та же самая уверенность, что и во внешнем виде, которая иногда переходила почти что в приказ и даже в угрозу.

— Постарайся спасти это! — просил первый. — Еще не все потеряно, и умелый человек сможет все прочитать. Если же нет, то есть еще два других… — Голос становился все глуше, словно у говорящего кончались силы, поэтому Валерка так и не расслышал, что это за другие.

— Чем скорее ты это уничтожишь, тем будет лучше для всех! — твердо отчеканил второй. И, многозначительно поглядев на Валерку, добавил: — И в первую очередь для тебя.

Валерке стало жутко. Ему вроде бы не угрожали напрямую, но в тоне, жестах второго ощущалась такая угроза, что он чувствовал, как его сковывает волна страха. Он уже жалел, что согласился идти со Светкой в подвал, что заметил эту самую папку и подобрал ее. Пусть бы лучше ее нашел Индюк и сам бы мучился. За шпионство он этого вполне заслуживает.

— Постарайся, ты сможешь! — тихо уговаривал первый. — Ты почувствуешь, как поступить. Твоя подружка поможет разобраться.

— Не вздумай слушать девчонку! — властно перебил второй. — Ты должен слушаться только разума. А поможет тебе другой человек. — И произнес загадочным тоном: — А то яблочко от яблоньки…

Тут мужчины с ненавистью посмотрели друг на друга и, забыв о Валерке, устало сцепились и продолжили свое сражение. «А ведь эта борьба идет у них уже несколько десятков лет!» — подумал он сквозь полудрему и проснулся.

Настроение с утра было довольно-таки мрачным. Валерка чувствовал себя усталым и совершенно не выспавшимся. Сон произвел очень сильное впечатление. Если одни и те же люди, которых он никогда раньше не видел, привиделись дважды в течение суток, то должно же это что-нибудь значить? К тому же не давало покоя что-то знакомое в их лицах. Он вспомнил прочитанный недавно фантастический рассказ о том, что если положить на ночь под подушку или рядом с собой какой-то предмет, то можно увидеть во сне связанную с ним историю. А что если это правда? Неужели тогда он видит людей, погибших из-за этой самой папки? Но как тогда поступить? Кому из них верить? С одной стороны, прятать ее мог какой-нибудь преступник. Но с другой — преступником, несмотря на свой уверенный вид, мог бы оказаться как раз преследователь. От этих вопросов голова шла кругом.

Умывшись и позавтракав, Валерка вернулся в комнату за учебниками и на секунду остолбенел. Его спокойный и ленивый кот Мурзик, с поведением которого обычно не возникало никаких проблем, с каким-то невиданным ранее ожесточением терзал когтями многострадальную папку, которую сумел каким-то образом вытащить из уже собранного пакета. Хорошо еще, что аккуратный Валерка закрыл ее на замочек, иначе от бумаги при таком кошачьем усердии уже ничего бы не осталось. Обычное «брысь» на Мурзика никак не подействовало, и только когда Валерка топнул ногой и сделал угрожающее движение, кот нехотя, с шипением отступил. Существенно повредить папку Мурзику не удалось, но на ней, тем не менее, остались глубокие царапины. И еще, Валерке на мгновение показалось, будто от папки доносится запах креветок, столь обожаемых котом, который, впрочем, тут же исчез, уступив место привычной сырости.

Выйдя в подъезд, Валерка испытал вдруг огромное желание избавиться от папки, спустив ее в мусоропровод. Еще недавно он мечтал о том, чтобы соприкоснуться с тайной, но никак не ожидал, что это доставит столько хлопот и головной боли. Он тут же одернул себя, обвинив в малодушии. Если уж к нему попал столь странный предмет, то придется разбираться самому. Или, по крайней мере, отдать кому-то из взрослых. И, потом, если папка будет потеряна, то Светка ему в жизни такого не простит.

«А интересно, — подумал он, — ей тоже что-нибудь привиделось? Или одному мне так „повезло“? Вот только как об этом спросить? Рассказывать про свои глюки очень не хотелось даже Светке. Вдруг она решит, что он попросту струсил?»

По дороге в школу его ждал еще один неприятный сюрприз. Короткий путь лежал через стройку. Конечно, ходить там запрещалось, но что же делать, если так выходило в два раза короче. А в сухую погоду там было даже не очень грязно. Валерка шел, погруженный в свои мысли, не забывая, однако, смотреть под ноги, и вдруг ощутил явственный толчок в спину. Нелепо взмахнув руками, он потерял равновесие и в этот момент заметил, что падает прямо в стоящее почти на самой дороге корыто с разведенным и еще не застывшим цементом. Причем в первую очередь в цементную жижу должна была попасть рука, в которой он держал пакет с учебниками и папкой. Как ни странно, Валерка, в общем-то, не отличавшийся быстротой реакции, успел в последний миг отбросить пакет в сторону, как будто в нем находилось что-то очень дорогое и ценное для него. Сам же он благополучно вляпался в цемент по самый локоть.

Сказав несколько слов из тех, которые не принято употреблять в хорошем обществе, Валерка, поднимаясь на ноги, обернулся, чтобы посмотреть, кто это так с ним пошутил, и при случае отплатить тем же. Но, к его глубокому удивлению, рядом не было ни одной живой души. Не только человека, но даже какой-нибудь собаки или кошки. Валерка поднялся, изумленно вертя головой. Каждое из произошедших с ним событий было на редкость странным, а уж все вместе они составляли и вовсе фантастическую картину. И все они, как он отметил про себя, были связаны со вчерашней находкой.