Пленительное воспоминание - Хэсли Одри - Страница 19

Ему было горько сознавать, что она снова использовала его. Это было грязно, этого просто не должно было быть! Но ведь было… Раньше он считал, что она просто изменила мужу тогда, восемнадцать месяцев назад, но теперь выяснилось, что у нее уже был ребенок! Он ненавидел и презирал ее до глубины души!

— Нет, Селия, нет. Я уже все решила, — твердо говорила она. — Я сейчас же еду домой. Да, я знаю, что могу только лишь сидеть рядом с ним, но в любом случае глаз я сегодня уже не сомкну. Да. Сейчас машин нет, и часа через два я уже буду дома. Да, да, Селия… Ждите… Пока. Скоро буду…

Она повесила трубку и обернулась, чтобы взглянуть, где он. А разъяренный Дэн уже стоял в изножье кровати, пристально глядя на нее.

— И что же ты будешь делать? — сухо произнес он.

— Я… буду ехать осторожно.

И Эмма поторопилась успокоить его, моментально поняв его состояние, зная, что ей в любом случае не удастся избежать откровенного разговора.

— Я ведь предупреждала тебя днем, что моя свекровь болеет. Это звонила она. Ей стало хуже, и она просит меня вернуться. Я должна ухаживать за ней. А утром я вернусь, если ты не против. Ладно?

Дэн выслушал ее объяснения, не перебивая. Затем процедил сквозь зубы:

— Не пытайся меня обманывать, Эмма. Я все слышал.

Кровь отхлынула от ее лица, и эта бледность доставила ему злобную радость. Пусть-ка помучается как следует, прежде чем он отпустит ее.

— Ты не говорила мне, что у тебя есть сын, — добавил он ледяным тоном.

Но Эмма уже пришла в себя. Краска вновь вернулась на ее щеки. В глазах загорелся гнев, и она презрительно бросила:

— Ах, ты подслушивал!

Эти слова едва не заставили Дэна расхохотаться. Фу-ты, ну-ты, какие мы гордые! Жалкая шлюха!

— А как еще я мог узнать о тебе, если ты молчала как немая, предоставляя рассказывать мне? Ведь ты на редкость удачно притаилась! У тебя столько секретов! И все же, почему ты ничего не сказала мне о своем сыне? — Тут в его сознании впервые зародилось смутное подозрение.

— А зачем? — холодно произнесла, пожав плечами, Эмма. — Какое тебе до него дело? Мой малыш не имеет к работе никакого отношения. А сейчас, извини, мне пора собираться, и я поеду.

Она вскочила и принялась собирать с пола одежду.

— Но утром ты должна вернуться, и мы закончим работу, — жестко напомнил Дэн, безуспешно пытаясь избавиться от крепнущих подозрений. Он не верил, не хотел верить, что эта правда. Она не могла быть так чудовищно развратна.

Ведь он думал, что ее сыну не меньше двух, а то и трех лет… Но «малыш» — так говорят, если ребенку нет и года. Боже, а что, если ему всего девять месяцев? Если это?..

— Я тебе ничего не должна. — Эмма вернула Дэна к его последним словам. Она выпрямилась, прикрываясь подобранной одеждой. — Я отказываюсь от работы. Подыщи себе другую блондинку. Надеюсь, я не сильно нарушила твои планы. Знаешь, что говорят? Разнообразие полезно для здоровья.

Дэн с трудом удержался, чтобы не наброситься на нее с кулаками. Сейчас он был готов убить ее. Дэн стоял, дрожа от ярости, и смотрел, как она подчеркнуто равнодушно развернулась и пошла в ванную.

Через несколько минут Эмма была уже полностью одета. За это время Дэн тоже привел себя в порядок и теперь ждал, сидя на кровати и молча наблюдая, как она складывает вещи в сумку. Он разрывался между желаниями немедленно разрешить все свои сомнения и, наоборот, оставить все как есть. Разум подсказывал ему, что время задавать вопросы еще не наступило, что надо просто отпустить ее, но оставаться в полном неведении и ждать, ждать, снова ждать, когда подвернется случай — а он может и не подвернуться, — Дэну было не по силам.

— Сколько лет твоему сыну, Эмма? — внезапно спросил он, решившись идти до конца.

Она вздрогнула всем телом, и Дэн понял, что именно она скрывала. Нет, этого не может быть.

— Какая разница? — Голос Эммы дрожал от волнения. Побелев как полотно, она смотрела на него взглядом затравленного зверя.

Дэн вскочил и коротко выругался. Мужчины не должны плакать. А ругань — что ж, она иногда облегчает душу не хуже слез. Но если плач ослабляет душу, то проклятия придают сил. И он очень хотел, чтобы все было так и на сей раз.

Бросив на Дэна испепеляющий взгляд, Эмма пошла прямо на него. Ее ужас, и смятение сменились едва сдерживаемой ненавистью, и Дэну стало не по себе. Представить себе Эмму такой он раньше просто не мог.

— Ублюдок! Ты все время врал, притворялся! Ты с самого начала прекрасно знал, кто я!

С трудом подавив желание отвесить ей пощечину, Дэн издевательски произнес:

— Еще бы! Поэтому я и выбрал тебя. А теперь отвечай, черт тебя побери, сколько лет твоему сыну? И не смей врать! Мне известно достаточно, чтобы узнать всю правду! Ну!

— Ему одиннадцать месяцев. И это ребенок моего мужа. Он не может быть твоим, так что не волнуйся, мой милый. И он никогда не повиснет камнем на твоей очаровательной шейке. Можешь жить, как хочешь, и не переживать на этот счет. Ребенок не твой. Его зовут Реймонд Норман Форстер-младший, — ледяным тоном ответила Эмма.

Дэн призадумался. Что ж, теперь он мог понять, почему она не позаботилась о безопасности в ту ночь. Она уже два месяца как забеременела и знала об этом. От мужа или нет этот ребенок, он не знал, но одно ему стало ясно — этот мальчик не его сын.

Беременность освободила ее от тревог, и она могла дать волю своему темпераменту с ним тогда.

— Шлюха, — сдавленным голосом прошипел Дэн, — грязная потаскушка! Убирайся отсюда, пока я не пришиб тебя на месте! Вон, пошла вон!

Ее испуганный взгляд не вызвал в нем никакой жалости. Ничто не могло извинить ее в его глазах. Но хуже всего было то, что Дэн по-прежнему чувствовал к ней непобедимое влечение. Однако его разочарование не имело границ. Мало того, он почти поверил, что ее ребенок — от него.

— Убирайся! — рявкнул он.

В последний раз, взглянув на него, Эмма подняла сумку и вышла, оставив дверь открытой.

Оставшись в одиночестве, Дэн заметался по комнате, словно зверь по клетке, сжимая до боли кулаки и вслух повторяя одно и то же:

— Не верю! Не верю!

Он чувствовал, что она снова обманула его.

Неожиданно Дэн остановился, словно громом пораженный. Его осенила внезапная догадка.

А что, если ребенок на самом деле на два месяца младше? Могла же она соврать, прибавив пару месяцев? Его интерес к ребенку только испугал ее. Ведь она наверняка думала, что он спит со всеми своими моделями, и все его романы, начатые вечером, заканчиваются следующим утром.

Дэна затрясло, когда он подумал об этом. Единственной отрадой для него стала мысль о ребенке. У него есть сын! Поведение Эммы подтверждало его догадку и объясняло практически все ее поступки как сегодня, так и восемнадцать месяцев назад.

— У меня нет времени для трусов, — сказала она ему той ночью.

Лишь сейчас он сообразил, что именно она имела в виду.

Она хотела ребенка, а ее муж не мог удовлетворить это желание. Наверняка этот Форстер был слишком пожилым, уже больным… Женщины часто так поступают, когда хотят обзавестись наследником, и кого волнует, что ради осуществления задуманного приходится одурачивать ни в чем не повинных мужчин?

Она никак не могла ожидать, что Дэн захочет воспользоваться презервативом, и поэтому ей пришлось завести его так, чтобы он позабыл обо всем на свете. Не просто уложить в постель, а умело соблазнить. Что ж, это ей удалось просто блестяще.

Конечно же, всеми ее поступками руководил холодный трезвый расчет. Она продумала все до мелочей, заказав номер в гостинице на другое имя, щедро за все заплатив, одевшись и накрасившись так вызывающе соблазнительно.

Лишь одно оставалось для Дэна загадкой: почему Эмма остановила именно на нем свой выбор? Что ее привлекло: его внешность и манеры или одиночество? Не исключено, конечно, что все, вместе взятое. Бывает ведь и такое, но все-таки: почему? Нелепая случайность или судьба? Почему? Почему? Почему?