Близко к сердцу - Хэсли Одри - Страница 9

Он прервал рассказ, чтобы попросить официанта принести счет.

— После смерти отца Питер время от времени экспериментировал с различными средствами, способствующими росту. Не так давно он связался со мной и предложил несколько растений, которые, по его мнению, достойны исследований.

— Должно быть, Теодор очень нервничает в ожидании начала экспериментов, — сказала Эстелл, когда официант вернулся со счетом.

— Не уверен, что он будет слишком много думать об этом, пока не получит результатов, — заметил Стивен довольным голосом. — Но он будет продолжать, пока не добьется успеха, — ведь это Питер! Поставьте перед ним ботаническую задачу, над которой следует поломать голову, и он с радостью посвятит хоть десять лет тому, чтобы решить ее или доказать, что решения не существует.

— Как вы считаете, есть шанс, что он решил ее? — спросила Эстелл, когда они вставали из-за стола.

Стивен пожал плечами.

— Кто знает!

Он встретился с ней взглядом, а затем его глаза медленно пробежали по ее фигуре сверху вниз и в обратном направлении и остановились на полуоткрытых губах и возбужденном румянце, вызванном его размышлениями вслух.

Когда он вновь посмотрел в ее глаза, на его лице было выражение насмешливого вызова.

3

Разговор в знаменитом кафе огорчил обоих.

Эстелл всегда была склонна к мрачным раздумьям и сейчас поняла, что погружается все глубже в давно похороненные воспоминания, которые растревожило появление Стивена. Что касается Стивена, то в какие-то моменты он был раздражительным и циничным, а в какие-то — насмешливо-непристойным, и его глаза под тяжелыми веками, встречаясь с глазами Эстелл, казалось, делали такие предложения, которые никак не вязались с произносимыми безобидными словами.

Какие бы воспоминания этот разговор ни пробудил у него, Эстелл в результате получила представление об отрицательных качествах Стивена.

До сих пор она воздерживалась от выпадов против него, хорошо помня, насколько ужасным было ее собственное поведение, когда она пыталась справиться с опустошающим душу горем.

— Роналд упоминал, что вы решили стать учителем, — сказал Стивен, когда машина остановилась, попав в очередной затор. — Почему?

Эстелл внутренне подобралась: в тоне его вопроса не чувствовалось особого интереса.

— Решила, что настало время иметь определенную профессию… И отец у меня преподавал.

— Какой предмет?

— Химию.

Теперь они оба будут более сдержанными, подумала Эстелл. Одно фальшивое замечание в отношении ее отца — и она уже не сможет так горячо сопереживать ему и сдерживать свое чувство оскорбленной гордости.

— Надеюсь, у вас нет планов на сегодня? — пробормотал он, когда машина, продвинувшись на несколько футов, опять остановилась. — Мы можем застрять здесь до темноты. Это было бы забавно!

Эстелл допустила ошибку, взглянув на Стивена. Она опять наткнулась на взгляд, который однозначно можно было расценить как предложение лечь с ним в постель, и к тому же явно насмешливый.

— Почему вы делаете это? — взорвалась она не сдержавшись.

— Делаю что?

— Смотрите на меня так!

— Как?

Эстелл плотно сжала губы. Ну что ж, она приехала в Дан-Лэре явно не вовремя. Вероятно, Стивен был не способен на возвышенные чувства, которыми она по наивности его наделяла, и судьба свела ее с невоспитанным грубияном.

— Мне кажется, полная дезориентация, от которой я страдаю…

— Перестаньте нести околесицу! — взмолилась Эстелл, сопровождая свои слова уничтожающим взглядом.

— …освободила меня от запретов, — закончил он беспечно. — И слава Богу! — воскликнул он, когда движение наконец восстановилось. — Ни за что не поверю, что я — первый мужчина, который смотрит на вас оценивающим взглядом, — вы очень красивая женщина, Эстелл!

— Я в меру привлекательная женщина, — отрезала она. — Поэтому умерьте свой пыл! — Вот как нужно с ним говорить, раздраженно сказала себе Эстелл.

— У каждого свое представление о красоте, — проговорил он тихо, с величайшим почтением и благоразумием, — и, на мой взгляд, вы красивая! Я имею в виду, что в вас ничего не нужно улучшать. У вас такие глаза…

— Замолчите! — взвыла Эстелл, выведенная из себя. — Просто прекратите — и все!

— Ну вот, теперь вы еще и загадка для меня — женщина, впадающая в истерику, когда мужчина говорит ей, что она красива. Интересно, в чем у вас проблемы, Эстелл?

— Я не впадаю в истерику! — быстро возразила она, с ужасом улавливая действительно истерические нотки в своем голосе. — И у меня нет проблем, если не считать тех, которые возникли в результате ваших неубедительных объяснений и… и всего того, что вы выдавали мне за правду! И уж коли речь зашла о проблемах, то если вас не радует перспектива работы со мной, просто скажите об этом, и я ближайшим рейсом улечу домой.

— Вы отлично знаете, что я не могу позволить себе роскошь иметь проблемы с вами! Вы все, что у меня есть.

— Простите мои слова, но трудно поверить, что человеку с вашей репутацией будет трудно подыскать мне замену! — резко возразила Эстелл.

— А что вам известно о моей репутации, Эстелл? — спросил он, растягивая слова, и свернул на дорогу, ведущую к дому. — И потом, мне бы предстояло найти замену ассистенту в лаборатории, а не женщине, которая греет мне постель.

— Вы отвратительны! — задыхаясь, вымолвила Эстелл и попыталась отстегнуть ремень безопасности.

— Отвратителен? — тихо спросил он, накрывая своей ладонью ее трясущиеся руки.

— Вы хорошо понимаете, что я имела в виду вашу профессиональную репутацию, а не… — Она внезапно остановилась, готовая провалиться сквозь землю.

— Как, вы настолько скромны, что не можете даже произнести это? — спросил он тем же спокойным голосом. — А не мою репутацию как мужчины?

— Я не жеманная скромница! — выкрикнула она, вырывая свою руку.

— Тогда почему создаете столь сильное впечатление, что являетесь одной из них? — спросил он, отстегивая ее ремень безопасности.

— А как вы определяете такую женщину? — спросила она, еле сдерживая бушевавшую в ней ярость. «Ледяная дева», «жеманная скромница» — Алекс нашел и другие обидные и вульгарно недвусмысленные синонимы в ту ночь, когда они расстались, — все были брошены ей вслед, когда она уходила. — Любая женщина, которая не кидается в ваши объятия? — Боже мой, что она говорит, пронеслось у нее в голове. — Любая женщина, которая не боготворит ваши двусмысленные взгляды и ваше могущество?

Ну что ж, по крайней мере, его могущество не произвело на нее никакого впечатления, утешила она себя, когда выскакивала из машины.

— Любая женщина, которая делает все это, для меня абсолютно неинтересна, — нежно прошептал он, как по волшебству появляясь рядом с ней.

Она взглянула на его нахмуренное лицо, и ее стало медленно охватывать чувство апатии.

— А поскольку вы требуете точного определения понятия «жеманная скромница», — рассудительно продолжил он, не дав Эстелл произнести ни слова, — то я считаю таковой женщину, которая во всем, даже в неудачной попытке пошутить, находит намеки на скрытую сексуальность. Пусть мои слова не были смешными, но они не были и отвратительными! Должен также заметить, что любая женщина, подпрыгивающая на фут каждый раз, когда рядом с ней случайно оказывается мужчина, тоже могла бы подойти под это определение, хотя согласен, что это не бесспорно!.. И уж если говорить о намеках, то считаю, что для такого ученого мужа, как я, было бы унизительно не понять, что я физически вам неприятен!

Последняя фраза прозвучала настолько нелепо, что Эстелл недоверчиво рассмеялась.

— Вы находите это смешным? — спросил он, кладя руки ей на плечи.

Когда он прикоснулся к ней, ее смех сменился шумным протестом. Но попытка вывернуться окончилась неудачей: его хватка только усилилась.

— Ради Бога, что, по-вашему, я собираюсь делать — насиловать вас средь бела дня? — яростно спросил он. — Почему мы не можем договориться вежливо?