Лес под ними стал редеть, сверкнула водная гладь. Море-озеро! Всё в серебристых барашках. И парусный корабль посередине. Паруса на мачтах как белоснежные подушки.

Пушки с пристани палят, кораблю пристать велят!

Так и есть. Грохот пушек!

Это уже с другого берега.

На другом берегу - царский дворец, обнесённый стеной. С высоты дворец похож на кремовый торт. Расписные завитушки, башенки, переходики.

Всё сверкает и поёт! Это выглянуло солнце.

Рассвет! Быстро, как в сказке.

-Теперь недалече, - сказала Баба-Яга.

И они полетели совсем низко, вдоль берега. Пахнуло водорослями. Брызги от волн покалывали лицо.

Старик внизу, с белой бородой, вытягивал из воды невод.

-Как рыбка? Ловится? - крикнула ему Баба-Яга.

Старик схватил с песка камень:

-Лети отсель, проклятая!

-Не ловится! Не ловится! - захохотала Баба-Яга. - И жана у тебя старая. И изба. И сам - не Иван-царевич.

Зайчику стало неловко. Он обернулся к Бабе-Яге:

-Зачем вы так? Пожилому человеку...

-А чё он? Рыбку златую поймал, а распорядиться не сумел. Тьфу! Голь перекатная.

Старик что-то кричал, размахивал кулаками. Но они не слышали.

Перемахнули через песчаные дюны, пролетели над чахлым болотцем, и снова внизу пошёл лес. Но уже чёрный, тревожный.

Огромные разлапистые ели, вековые сосны. И вдруг - лес расступился, полянка. Пошли на посадку.

Метла прошуршала концом по траве. Они пробежали несколько метров...

Всё. Приземлились.

-Чуть чулок не потеряла, - проворчала бабка. - Штопаю, штопаю... А новые купить - где деньки?

Зайчик заметил на краю полянки избушку. На курьих ножках. Очень похожих на огромные "ножки Буша". Только с когтями.

С грохотом распахнулась дверь, и на крыльцо выпрыгнул Волчище. Серая спина, рыжеватое брюхо. Злые зелёные глаза.

У Зайчика сердце упало в пятки.

-Ничего себе, "старче", - только и сказал он.

Волк понял свою ошибку, скорчился, захромал:

-Кости старые. Поясницу свело. Голова разламывается. В ушах шум. Ой, плохо мне, плохо!

-Бедный ты мой, болезный, - погладила его бабка. - Совсем развалился. Ну, ничаво, Кузьма. Травкой тебя напою. Отойдёшь.

-Не отойду, - прошамкал Кузьма. - Чую - не отойду.

-Расплакался. Лучше дровишек принеси. И шишек на самовар. А ты, солдатик, располагайся. Сначала - чаёк, потом банька. Вся хворь из тебя и выйдет.

"Знаем мы ваши чаи, - подумал Зайчик. - Сказки читали. Чашечку выпьешь - другая не потребуется".

Но вслух сказал:

-Люблю чай! Больше всего на свете. Больше капусты, морковного сока. Больше самих кочерыжек.

-Чаво? - удивилась бабка. - Какого сока? Морковного?

-Берёзового, - поправился Зайчик. - В походе - жара, пылища. Ни воды, ни ручья. Только соком этим спасаемся.

-Какой летом сок? - удивилась бабка. - Ты чаво, милай? Сок берёзовый по весне! И то самой ранней.

-По весне! Правильно. Мы его на целый год запасаем. В банках. Трёхлитровых. Крышками закатаем и пьём.

-Крышками? - удивилась Баба-Яга.

-Крынками, - поправился Заяц. - Крынками трёхлитровыми.

-Не нравится мне этот солдат. Ох, как не нравится! - шёпотом сказал Кузьма.

-Чаво?

-Трусливый больно. Такие солдаты не бывают. И духом от него пахнет.

-Русским? - спросила бабка.

-Заячьим. Как от зайца-русака.

-Стар ты стал, Кузьма, - тоже шёпотом сказала бабка. - Солдата с Зайцем путаешь.

И добавила уже громче:

-Иди! Исполняй!

Они прошли в избу. Внутри стояла огромная печь. С чёрными от копоти стенками. Рядом с печью - деревянный стол. На столе - грязная, немытая посуда.

-Эй! - крикнула Баба-Яга Кузьме. - А посуду кто мыть?

Волк послушно впрыгнул в избу:

-Забыл. Я мигом.

Он быстро облизал миски языком:

-Всё! Чистей не бывает.

-Напоминать всё надо, - проворчала бабка. - Каждый раз.

Она смахнула со стола здоровенную кость, та отлетела в угол, где валялись объедки.

-Дровишки принесёшь, кости выкинешь! - крикнула бабка.

-Чего их выкидывать? - донеслось снаружи. - Ещё погрызу.

Бабка притворно вздохнула:

-С твоими-то зубами? Последние выломаешь.

Она накрыла объедки грязным полотенцем:

-Хорошая была тёлочка... Ей бы жить да жить.

"Напрасно я эту сказку выбрал, - пожалел Заяц. - Лучше бы про Царевну-лягушку. Ни Волка там, ни Бабы-Яги. Самый крупный хищник - лягушка-квакушка".

-А мыться-то где? - вслух спросил он.

-А вона, - сказала бабка и кивнула на печь. - Огонь погаснет - водички плеснём. Славная банька, ох, славная! По-чёрному. Иль не мылся так никогда, солдатик?

В избу влетел Кузьма. Глаза его кровожадно сверкали:

-Ну? Попарился уже? А то есть очень хочется.

-Не есть, а пить, - поправила его бабка. - Чай пить.

-Ага, - сказал Кузьма. - Чай пить, а то есть очень хочется.

Пока растапливалась печь, бабка раздула самовар. Самовар подскакивал на полу от избытка пара.

-Садись, милай, - пригласила бабка. - Сначала - чай, апосля - банька.

-Апосля баньки - Ванька! - пошутил Волк.

Бабка огрела его по спине поленом:

-Ирод окаянный! Так гостей потчуют?

А сама незаметно сыпанула траву в одну из чашек.

"Дурман-трава", - догадался Заяц.

И снова у него сердце упало в пятки:

-Что-то мне чаю не хочется.

-Как так не хочется? - удивилась бабка. - Всё уж готово!

Она по очереди подставляла чашки под самоварный краник:

-Энта чашка - тебе... Энта - мне... Энта дружку моему серому.

Зайчик заметил, что его чашка с трещинкой. Еле заметной. Под ручкой.

И тут ему пришла спасительная мысль. Он видел, как фокусник однажды быстро и ловко менял чашки местами.

-Старинный фокус! - воскликнул Зайчик и быстро поменял чашки местами. - В одну из чашек я кладу малину.

Он бросил малину в свою чашку, с трещинкой.

-Накрываю все чашки вот этим платочком. Меняю их под платком местами... Теперь скажите, дорогие граждане, в какой из этих чашек ягода-малина?!

Баба-Яга и Волк хлопали глазами.

-Премия будет - золотой рубль!

И Зайчик вытащил из солдатских штанов сверкающую золотую монету.

"Эх, - подумал он, - неплохо нашему брату платили!"

-Быстрей! - крикнул он. - Долго не думать!

-В энтой! В энтой! - крикнула Баба-Яга и прихлопнула платок на одной из чашек.

-Нет - в энтой! - указал на другую чашку Волк.

-Зайчик сдёрнул платок. Малина, как и полагалось, была в его чашке, с трещинкой. Угадала Баба-Яга.

Зайчик протянул ей золотой рубль, старуха засияла не хуже монеты:

-Чулки куплю, метлу новую справлю.

А чашка с трещинкой стояла теперь перед Волком.

-Ну, что ж... Будем чаёк пить? - спросил Заяц.

-Будем, будем, сказала Баба-Яга.

-Солдатик пусть первый пьёт! - сказал Волк.

-Почему это я? - спросил Заяц. - Может, ваш чаёк... того. А, бабка?

-Что ты, милай?! И как мог такое подумать?

Она подвинула чашку с дурман-травою поближе к Волку:

-Пей, Кузьма!

-Горячий больно, - сказал Волк.

-Пей, кому говорю!

Делать нечего, Кузьма вздохнул и отхлебнул из чашки.

Заяц и Баба-Яга пристально смотрели на него.

-А ничаво чаёк! - обрадовался Кузьма. И ещё отхлебнул. - Ох, ничаво!

Он весело посмотрел на других чаёвников:

-А вы что не пьёте?

-Пьём, пьём!

Баба-Яга взяла чашку Волка.

Она была уверена, что в этой чашке чай не отравленный.

И тоже отхлебнула.

-А теперь твоя очередь, солдатик. Угощайся!

-Я? С большим удовольствием!

Заяц был спокоен. Он знал, что пьёт нормальный неотравленный чай.

Первым дурман-траву почувствовал Волк. Он зевнул, показав всему свету зубастую пасть. Глаза его закрылись. И тихо, без шума соскользнул на пол.