Гроза Византии - Красницкий Александр Иванович "Лавинцев А." - Страница 47

– Тогда что же? – воскликнул наиболее любопытный Ульпиан.

– Тогда мы спасены!

– А они?

– Они погибли…

– Но разве это возможно?

– Все возможно для науки! – наставительно воскликнул врач.

– Это будет очень трудно сделать, – пробормотал один из купцов.

– Вы должны суметь сделать это! – тоном, не допускающим возражений, сказал Фока в ответ на это замечание.

После этого разговора купцы собрались на отдельное совещание. Фока между ними не присутствовал.

«Кака быть?» – беспокоил всех один только вопрос о предстоящем страшном деле.

– Нужно исполнить, – отвечал за всех Лаврентий Валлос, – слишком велика торговля Киева с Византией, чтобы допустить набег…

– Но ведь очень трудно заставить этих варваров немедленно надеть на себя браслеты.

– Мы должны попытаться.

Так было решено.

Прибывшие купцы и понять не могли, чему они обязаны таким широким гостеприимством в Киеве. Их приняли там как самых почетных гостей. Хотя все кругом, по их наблюдениям, готовились к набегу, но князья не подали и виду. Они готовы были встретить пришельцев с прежней своей простотой и обходительностью.

Когда их легкие струги причалили к купеческим пристаням, то из княжеских палат сейчас же были посланы купцам обильные подарки.

Сами князья обещали навестить их.

Но незадолго до времени, назначенного для прибытия князей, на струги византийских купцов пришла женщина, закутанная с ног до головы. Даже лицо ее было сплошь закрыто. Она очень интересовалась тем, что происходит в Византии, и подробно расспрашивала прибывших о всех происшествиях последнего времени.

Купцы были очень удивлены, когда оказалось, что эта женщина знает все тайны не только обычной византийской жизни, но и двора.

Она спрашивала и о подруге порфирогенета Ингерине, и о Василии Македонянине, и о Склирене, и о Никифоре.

К сожалению, никто не мог удовлетворить ее любопытства. Валлос и его товарищи пробыли слишком мало времени в Константинополе и сама знали очень немногое.

Зато, когда их посетительница ушла, они были поражены словами своего невольного спутника – врача Фоки.

– Клянусь Эскулапом, – сказал тот, – мне знаком этот голос… К сожалению, я не видел ее лица, но голос, голос…

– Ты узнал его? – с испугом воскликнул Валлос.

– Не могу ручаться, но это – голос Зои – знаете, той, что из рабынь стала госпожою.

– Почему ты это думаешь?

– Я несколько раз лечил Зою… Голос тот же, рост тот же, держит себя эта женщина, как та! Если учесть, что Зоя вместе с Анастасом исчезла из Костантинополя, то можно предположить с большой вероятностью ее появление здесь.

– Как она могла попасть сюда?

– Мало ли как!

Но в это время показалось шествие князей, направлявшихся из своих палат к ладьям купцов.

Разом все стихло.

Наступила решительная минута…

Участь Византии была в руках Фоки…

12. У «ГОСТЕЙ»

Аскольд и Дир, сопровождаемые своими ближними боярами, спустились к ладьям купцов и приветливо отвечали на их низкие поклоны.

Они не хотели и виду подать гостям, что готовятся к походу на их родину. Зоя убедила Аскольда принять чужестранцев как можно ласковее. По ее мнению, купцов во любом случае следовало задержать под тем или иным предлогом в Киеве, чтобы они не могли дать в Византию весть о предстоящих грозных событиях.

Князья во всем согласились с нею. Оба они невольно для самих себя подчинились ее власти, чувствуя превосходство ее ума над своим.

Аскольд теперь с таким же нетерпением ждал похода, с каким прежде откладывал его. Ведь по возвращении его ждало счастье, в мечтах о котором он проводил бессонные ночи…

Ни Лаврентий Валлос, ни Ульпиан, ни их остальные товарищи, конечно, и не подозревали о пребывании Зои в Киеве. Сообщение врача Фоки до крайности смутило их. Ведь, присутствие матроны грозило полной неудачей их предприятию. Если бы она узнала Фоку, то, знакомая с обычаями константинопольского двора, сумела бы верно оценить его появление в стране, вожди которой уже окончательно приготовили нападение на его родину.

Но Фока во все время, пока Зоя была у купцов, старался держаться незаметно, да и сама посетительница мало обращала на него внимания.

Когда они увидели приближающихся князей, то сразу поняли, что ничего особенного не произошло, и их темные замыслы не были открыты: или Фока ошибался, или Зоя не видела, или не узнала его…

Приветливые улыбки князей окончательно их ободрили.

Лаврентий Валлос поспешил во главе своих товарищей выбежать навстречу князьям и издали еще подобострастно приветствовал их низкими поклонами.

– Привет вам, могучие правители великого северного народа! – говорил он. – Ваш приход – ни с чем не сравнимое счастье для нас, бедных мореходов; ради него мы готовы забыть все ужасы пройденного нами трудного пути среди бесконечных опасностей, туманов, мрака… Да и что нам туман и мрак, когда у нас теперь проглянуло из туч ясное солнце!

Все это он говорил таким убедительным тоном, как будто и в самом деле чувствовал, что говорит…

– Привет вам, привет вам, привет! Благословенны вы, озаряющие нас, бедняков, своим лучезарным светом!

– Примите и от нас, и от народа нашего также приветствие, – милостиво отвечали Аскольд и Дир. – Только вряд ли вы большую прибыль увезете от нас в этот ваш приезд.

– О, разве только прибыль нужна нам?… Мы счастливы уже тем, что видим лицо ваше и дышим воздухом вашей великой страны.

Обмениваясь такими приветствиями, князья спустились к самым ладьям и взошли на них. Здесь им поспешили подать золоченные троны. Аскольд и Дир сели на них, их дружинники разместились около них полукругом. Валлос подал знак, чтобы несли подарки, но Аскольд остановил его.

– Погоди, гость, – сказал он, – прежде чем ты покажешь нам свои товары, мы будем вести речь о многих делах с тобой и твоими людьми…

– Как ты добр, светило полночных стран! – воскликнул Валлос, хотя его сердце дрогнуло от этого княжеского обращения.

"О чем он? – подумал купец. – Уж не открыты ли мы?”

Но он сейчас же ободрился.

Обращение князей было приветливо, взор был полон ласки. Вообще не было ничего такого, что могло бы предвещать собой грозу.

– Слушаю тебя, повелитель, – кланяясь, проговорил он, – слушаю и готовлюсь отвечать вам по силе моего крайне немудрого разума…

– Вы из Византии?

– Из града царя Константина…

– Что там говорят о нас?…

Валлос на минуту задумался.

– Позволь мне говорить правду, несравнимый, – вымолвил, наконец, он. – Говори, мы тебя слушаем!

– Вся Византия, от края до края, дрожит от ужаса. Туда уже пришла весть, что твои храбрые россы готовятся обнажить свой меч против нее. Трусливые сердца в смятении, даже мужественные потеряли голову и не знают, что делать. Одним словом, ужас царит в Византии, и ваша храбрость тому причиною… Горе моей родине! Разве нам, торговым людям, противостоять могучим барсам Днепра… Еще раз, горе, горе, моей родине!

Он закрыл лицо руками и сделал вид, что плачет.

– Мне жаль тебя, гость, – проговорил Аскольд, – но что же делать?! Ты сам должен понимать, что неизбежного не избежать. Мы идем на Византию и не оставим камня на камне!

– Горе, горе! – послышались на судне тревожные восклицания.

– Позволь, великий, последнею милостью твоей воспользоваться нам, бедным людям, – воскликнул Валлос.

– Позволяю!

– Все мы уже много раз пользовались твоим гостеприимством, много раз ели хлеб-соль за твоим столом, – но, увы! Мы погибнем и более уже не придется нам видеть твоего светлого лица и лица великого Дира.

– Что же вы хотите?

– Хотим мы, чтобы ты и твой Дир в память этого приняли от нас наши скромные дары. Пусть они служат вам воспоминанием о нас…

– Хорошо, мы готовы исполнить ваше желание и, верьте, со своей стороны мы также сумеем отблагодарить вас по-княжески.

Валлос сделал радостное лицо и подал знак, чтобы поднесли подарки.