Пересекающий время. Книга вторая: Адоня, посвященный герметик. - Крапп Раиса - Страница 2

– Граф, о чем ты задумался? Тебя что-то заботит?

– Мне нужен твой совет, Линда. Как, по-твоему, можно Адоне работать с развивающими программами? Она сама об этом заговорила. Через раскрытие скрытых возможностей она хочет стать еще ближе к нам.

– А ты говорил ей, что далеко не все люди нашего мира владеют способностями Разведчиков?

– Да, она знает. Но живет-то она среди нас.

– Что тебе сказать? Если бы на ее месте был заурядный человек, я бы посоветовала не устанавливать "планку" так высоко – чревато появлением комплексов, – если не "допрыгнет". Но Адоня… она слишком незаурядна и совершенно непредсказуема. Может быть, и стоит запустить развивающие программы, но очень осторожно и при тщательном контроле.

– А насчет завышенной планки… Если она окажется недостижимой, разочарование не окажется слишком болезненным?

– Если я покажу результаты Адониных тестов, ты не поверишь своим глазам.

– Ты что, уже тестировала ее?

– Мне по штатному расписанию положено чуточку вперед заглядывать, – усмехнулась Линда. – Об Адониной незаурядности тебе рассказывать не надо. Развитие по вертикали у Адони – дай Бог каждому из нас. Да ты и сам знаешь, что она гораздо чище, духовнее, не отяжелена черными эмоциями. Особенно благоприятный период сейчас: она на самом деле чуть ли не летает, не говоря уж о ее внутреннем состоянии, о духе. Любовь – это крылья и сейчас лучшее время для штурма вершин. Только показать направление и наработка пойдет без всяких проблем.

– Но отправлять Адоню в Центры Развития я не хочу, да и не на пользу ей это будет. Ты найдешь время консультировать меня?

– А вот это едва ли. О самодеятельности и речи быть не может. Не заменить ли ее на мой профессионализм?

– Но Линда, это потребует столько времени!

– И прекрасно. Во-первых, довольно тебе быть таким собственником – ты совсем узурпировал право на Адоню. Во-вторых, работа с ней обещает быть очень интересной.

– Так я могу сказать об этом Адоне? Обожаю видеть, как она радуется!

– Поэтому перманентно поддерживаешь ее в этом состоянии? – рассмеялась Линда.

– Ну, неизвестно еще, кто от этого больше удовольствия получает!

* * *

Линда, действительно, водила Адоню в новый мир, в новые знания очень осторожно и медленно, но каждый сеанс становился для Адони событием. Она ждала их, жаждала, хотела большего. Возвращалась после обучающих сеансов то в состоянии эйфории, то задумчивая, то до изнеможения усталая. Время шло и, с пристрастием наблюдая за ней, Андрей замечал, что работа Адони и Линды дает результаты.

– Тебе интересно, Адонюшка?

– Интересно… Да, конечно… Но мне трудно понять, что я чувствую… Я узнаю такое… оно ошеломляет и… меняет меня… Я становлюсь другой…

– Какой? Ты довольна тем, что происходит?

– Я не знаю, какой я становлюсь… вернее, какой стану.

– Может быть, тебе это не нужно, Адоня? Твой мир был чистым и светлым. Понятным.

– О, нет, Андрей! Неужели слепой скажет, что ему не нужно зрение?! Я многое теперь вижу по-другому и удивляюсь – отчего раньше не видела? Андрей, почему эти знания не дают всем, как грамоту? Ах, нет, зачем я спрашиваю, сама ведь понимаю – человек должен прийти к ним, иначе он их просто не примет, да? Я теперь к людям иначе отношусь… Раньше я могла сердиться на человека, а теперь мне часто делается жаль их всех… Кто-то делает плохо, а мне больно – как же он не видит и не понимает очевидного, почему не понимает, что все – причина чему-то, что неизбежно случится потом. Люди так бездумно строят свое будущее… И мне плохо оттого, что я ведь не могу подойти и сказать – он и меня не услышит.

– На вершинах познания холодно и одиноко.

– Дар, ты тоже это чувствуешь?! Ты живешь с этим?! Но это так больно, ведь люди-то не чужие – свои, близкие тебе, дорогие… Да, холодно и одиноко, ты очень правильно сказал…

– Не я, другой человек, художник. Он давно очень жил. Да, все это с тобой теперь останется, но острота пройдет, ты научишься с этим жить. Кроме того, научишься все же помогать людям, не такие уж мы беспомощные.

– Помогать, как вы? Как Разведчики?! Ох, Дар, неужели я когда-нибудь смогу стать…

– Нет. Никогда. Разведчиком ты не станешь. Уж слишком хорошо я знаю свою профессию, чтобы позволить тебе этим заниматься. Поэтому я прошу тебя, никогда, даже в мыслях не допускай такой возможности, договорились?

– Да.

Андрей виновато улыбнулся, мягко сказал:

– Адонюшка, есть ведь масса других способов помогать людям, например, учить их, вести к пониманию. Или что-то еще. Ты выберешь.

– Хорошо, я надеюсь, что так и будет. Но сейчас мне больно за несовершенство свое и других.

– Свое, если захочешь, исправлять будешь. Только трудно это, самая трудная работа – над собой. А другим будешь помогать увидеть это несовершенство. Но не будь слишком требовательной к людям. Это несправедливо, судить нельзя.

– Я еще так мало знаю. Я хочу поскорее всему научиться.

– Ты только в начале пути, а длина его – вся жизнь. Бегом его не проскочишь. Не спеши.

А еще через месяц или что-то около того Линда пригласила Андрея к себе, чтобы поговорить наедине.

– Ты чем-то обеспокоена? – спросил Андрей. – Или я ошибаюсь?

– Да нет, не ошибаешься. Но вот что меня беспокоит, этого я, пожалуй, не скажу – так, смутное ощущение.

– Это касается Адони?

– Она слишком торопится.

– Разве это не естественно для обучающегося? А у эритян, сама знаешь, какая тяга к знаниям. Но ведешь-то ее ты, ты задаешь темп.

– А если я скажу, что в последнее время мне все чаще кажется, что ведет она?

– Как это выражается? Адоня требует? Диктует условия?

– Ну что ты! Ты сам подумай – ты об Адоне это говоришь? Она прежняя – мягкая, уступчивая. Причем теперь – больше, чем когда-либо. Ты сам этого не ощущаешь? Только качество этой мягкости изменилось… так взрослый уступает ребенку. Но иногда я думаю, что мне мерещится то, чего нет.

– Постой. Примем миражи за реальность. Ты чувствуешь в Адоне превосходство?

– Да разумеется, нет!

– Линда, прости, но я действительно, не понимаю.

Она опустила лицо в ладони, потерла лоб, будто собираясь с мыслями.

– Ее результаты по контрольным тестам поразительны. Нет, я опять сказала осторожно и неправду. Дело обстоит так – она показывает результаты, которых не должно быть, рано. Для них еще предпосылки не было. Понимаешь? Следствие без причины. Адоня заставляет меня догонять ее. Представь, я даю ей программу и она добросовестно, тщательно с ней работает. В это время я смотрю на нее и где-то внутри чувствую – она это для меня делает, потому что я считаю, что так надо. А на самом деле она уже дальше, на ступеньку выше, а может и не на одну.

– Как это может быть?

– Не понимаю.

– Сама занимается, одна?

– Исключено.

– И в чем опасность?

– У нее практически, нет времени адаптироваться в новом состоянии, а новое знание из сознания должно перейти в подсознание, из ума – в разум, можно так сказать. Но глубинные слои, они ведь не так подвижны, ты знаешь. Это сознание – легкое, подвижное колесико, им можно с легкостью манипулировать, а подсознание – огромный маховик, изменить его движение не так-то просто, надо действовать маленькими и постоянными усилиями, помнишь, как нас преподаватели сдерживали, просили быть осторожными, потому что излишнее усердие навредит, а то и совсем разрушит человека. Ты и сам знаешь случаи, когда человек со слабой нервной организацией вынужден был отказаться приобрести профессию о какой мечтал и прекратить обучение – из-за перегрузок начинались изменения в психике, а точнее сказать, начинались разрушения на уровне подсознания Теперь представь, какое воздействие на него идет у Адони.

– Ты с ней об этом говорила?

– Да, но, видишь ли… По-моему, это и от нее не зависит… Вообще-то я знаю, что меня тревожит, но делаю вид, что не знаю…