«...Justice For All»: Вся правда о группе «Metallica» - Макайвер Джоэл - Страница 26

Переезд в Сан-Франциско послужил творческим и карьерным возрождением «Metallica». Город стал для музыкантов родным, о чем они позже неоднократно говорили в интервью. Успех демо-записи «No Life Til Leather» за год до того, безусловно, облегчил их жизнь на новом месте, но, видимо, и сам город в то время обладал такой атмосферой, в которой музыканты чувствовали себя как дома. Боб Налбандиан вспоминает: «Благодаря трейдерам, «Metallica» была очень популярна в Сан-Франциско и до переезда ребят». Эрик Петерсон из группы «Testament» говорит: «Там что-то витало в воздухе. Никто не знал, что будет дальше, но это было действительно круто».

Между фанатами тяжелой музыки из Сан-Франциско и лос-анджелесскими глэм-металлистами существовала огромная пропасть. «Был круг глэм-металлистов, в который мы не вписывались, потому что были моложе, — говорит Петерсон. — Мы не были мускулистыми красавцами. Они все друг с другом спали, а мы ценили дружбу и преданность. Каждый из них готов был воткнуть другому нож в спину и сделать какую-нибудь подлость. Так, по крайней мере, выглядело со стороны».

Джин Хоглан тоже заметил разницу между двумя городами: «В центре внимания в Лос-Анджелесе было всякое фуфло. Я такие группы терпеть не мог, их песни были ужасно поверхностными и затертыми. Если на одежду музыкант тратит больше денег, чем на инструменты, то пошел он куда подальше. А вот Сан-Франциско был нашей Меккой. Все более или менее приличные команды из Лос-Анджелеса, приезжавшие туда с концертами, потом возвращались домой и говорили: «Черт, это было офигенно!» Сан-Франциско знает толк в тяжелой музыке». Джефф Бекерра продолжает: «Район Залива — это игровая площадка музыканта. Там было очень много хороших групп, и все хотели чего-то добиться. Здесь появились свои герои; вместе с популярностью им достались престиж, девушки и бесплатное пиво. Помню, что всегда хотел быть рок-звездой, а район Залива в Сан-Франциско был идеальным местом для самореализации. Местные группы очень лояльно относились друг к другу, и мы всегда дружили».

Но почему же жителям Сан-Франциско так нравилась тяжелая музыка? Есть множество ответов на этот вопрос. Журналист Мартин Попофф приписывает этот факт географическим условиям: «Судя по тому, что я знаю о Брайане Слейгеле и Ларсе Ульрихе, мне кажется, многое было обусловлено огромным населением Калифорнии… Трэш появился по всей Америке пропорционально количеству населения». Джим Мартин соглашается с этим мнением и добавляет циничное замечание о развитии индустрии: «Там было больше людей на квадратный километр. К тому же Западное побережье — это информационная столица мира, так что, уверен, СМИ сыграли здесь важную роль. А вообще, я думаю, несколько парней узнали, что есть такая европейская штука, как металл, — это еще называлось британским вторжением или что-то вроде того, — и придумали, как можно сделать на этом деньги в Голливуде. Точка. Просто кое-кто решил толкнуть эту музыку в Сан-Франциско и нажиться на этом».

Калифорния, особенно Сан-Франциско, всегда больше других районов США симпатизировала свободомыслящим либералам и новым идеям, и это, конечно, было на руку «Metallica». Карл Сандерс из группы «Nile» высказывает такое предположение: «Я думаю, Калифорния — прогрессивный, свободомыслящий штат: возможно, в то время металлисты в той части страны были больше других готовы к чему-то новому». Попофф добавляет: «Калифорнийцы известны своей тягой к творческой деятельности, так что, наверное, многие художественные движения проявлялись здесь в большей мере». В то же время Байрон Роберте подчеркивает, что изменения зачастую происходят сами по себе: «История показывает, что искусство — будь то живопись, литература, кинематограф или музыка — обычно имеет свою «колыбель», откуда выходят многие талантливые творцы. Люди одного возраста, со сходными интересами и стремлениями неизбежно притягиваются друг к другу и объединяются с целью создания поп-культурного движения, если тому благоприятствуют обстоятельства. Я думаю, району Залива было суждено стать центром американского трэш-метала». Попофф подтверждает: «Вероятно, высокая конкуренция подпитывает развитие нового. На побережье возник небольшой очаг этой музыки, а ускорить ее продвижение помогли Брайан Слейгел и «Oz Records», а также такие ярые фанаты, как Ларс».

Роберт говорит здесь о фанатах хардкора, которые слушали и покупали новую музыку, голосуя за нее долларом. Джефф Уотерс из «Annihilator» сводит их число к небольшой группе музыкантов: «Метал-сцена была тогда очень мала. Все знали друг друга и перенимали друг у друга манеру игры и написания песен». Журналист Гарри Шарп-Янг уточняет: «Речь идет о следующих личностях — Рон Квинтана, Ларс Ульрих, Джеймс Хэтфилд, Курдт Вандерхуф, Брайан Слейгел, Рик Хунольт. Эти парни были всецело преданы британскому олд-скулу и впоследствии были вдохновлены НВБХМ на создание звукозаписывающих лейблов, радиостанций, магазинов и журналов».

Благодаря этим парням с течением времени возникли клубы, где подобная музыка могла процветать и прославлять их самих. Шарп-Янг пишет: «Почему район Залива? Наверное, из-за местных клубов — «Ruthie's», «Waldorf», «Stone» — и из-за здешнего сообщества металлистов, полных энтузиазма». Фил Деммел из «Technocracy» был очевидцем тех событий: «Было три или четыре клуба — «Ruthie's Inn», «Mabuhay Gardens», «Stone», — где за одну ночь можно было послушать выступления четырех-пяти крутых групп и где на всех были футболки «Venom». Помню, как на концерте «Mercyful Fate» я орал: «К черту Кинга Даймонда — даешь «Exodus»!»». Эрик Петерсон вспоминает и то, что происходило за пределами клуба: «В районе Залива всегда был популярен металл. Когда мне было пятнадцать или шестнадцать, каждое лето на открытом стадионе проходили фестивали под названием «День на траве» (Day On The Green). На первом концерте в моей жизни выступали Тед Ньюджент, «Aerosmith», «АС/DC» с Боном Скоттом и «Mahogany Rush»».

С неизбежной химической завивкой на голове, похожие на пуделей глэм-металлисты Лос-Анджелеса в туфлях на каблуках были живым напоминанием о том, чем может стать металл, если пустить его на самотек. Джон Маршалл из «Metal Church» рассказывает: «Наверное, все это было реакцией на жуткие напомаженные хайр-команды, возникавшие тогда в Лос-Анджелесе. Переезд «Metallica» в Сан-Франциско помог улучшить ситуацию, но и без них там было много отличных групп». Кейтон Де Пена более прямолинеен: «В Лос-Анджелесе столько отстойных групп, что всегда будут существовать хорошие металлисты, старающиеся плыть против течения. Это прекрасная почва для создания тяжелых команд. Например, когда начинали мы, «Slayer», «Megadeth» и «Metallica», существовали «Motley Crue», «Ratt» и «Dokken». Мы хотели сделать нечто совершенно противоположное их музыке — погромче, побыстрее и потяжелее!»

Де Пена исключительно положительно отзывается о публике Сан-Франциско: «Сан-Франциско очень отличается от Лос-Анджелеса. Там очень, очень любят музыку. «Metallica» переехала в Сан-Франциско, потому что там у группы было больше поклонников. Отсюда вышли «Exodus», «Possessed» и «Death Angel», и не они одни. Сан-Франциско всегда был и остается особым местом для хеви-метала. Нам, группе «Hirax», очень нравилось там выступать — фанаты были сумасшедшие, а мы это обожаем!»

А может быть, прав Эрик Петерсон: трэш-метал стал так популярен в Сан-Франциско просто потому, что там музыканты больше помогали друг другу, нежели их циничные коллеги из Лос-Анджелеса. Микаэль Акерфельдт из «Opeth» считает так: «Насколько я понимаю, все они помогали друг другу продвигаться и устраивать концерты». Милле Петроцца из «Kreator» соглашается: «Что мне очень нравилось в этих группах, так это то, что их отношение к жизни было скорее панк-роковым, нежели как у попсовых рок-звезд. С этими ребятами было реально встретиться и пообщаться».

Что интересно, не каждый музыкант мгновенно попадал под чары Сан-Франциско. Квортон из «Bathory» вспоминает: «Помню, один мой друг купил «Kill'Em All» на той же неделе, когда мы записали наш первый альбом. Для меня все группы из Сан-Франциско были одинаковыми. Вся их музыка как-то сливалась в общий поток, и мы ее не очень-то понимали. Мы росли на «хаммеровских» ужастиках [8] и всяких таких вещах. На самом деле наше пристрастие к НВБХМ сделало нас подозрительными ко всему, что приходило из Америки».