Сфера - Валентинов Андрей - Страница 3

[…………………………..]

3. БАБУШКА

(Choral: 1’10)

– Знаешь, бабушка, мне-неспящему – тому, кто «там», – кажется, что я разгадал тайну сна. Все очень просто! Физические воздействия, внешние и внутренние, оформляются сознанием в нечто знакомое и понятное. Такое можно даже заметить, иногда сознание запаздывает, и тогда… Вижу, к примеру, несколько рядов горящих шаров, просто так горящих – в черной пустоте. Бог весть, отчего! Может, какой-нибудь сосуд в мозгу запульсировал. Я не врач, да и врач такого не объяснит. Итак, вижу ряды светящихся шаров – и вдруг они превращаются в зал заседаний, такой большой, где скамейки амфитеатром. Изображение как бы натянули сверху, словно пленку. Все как наяву, там тоже существует Нечто вокруг нас. Органы чувств это Нечто воспринимают – и оформляют в привычные картинки… Точно материя по Ленину! Если коротко: сознание во сне пытается оформить и осмыслить подсознательное, то самое «Оно». А «пленка» откуда берется? Да из воспоминаний, из привычного! Вот мне наш дом в поселке часто снится – двухэтажный, с «фонариком» наверху. Штакетник, яблони… Но каждый раз иначе. Внутри, где комнаты, зал появляется, за домом – сараи, их тогда в помине не было. Я тоже подумал – вдруг они СЕЙЧАС «там» стоят? Стоят – а я их «здесь» увидел?

– Никакая это не разгадка. У Диккенса… Да, бабушка, прочитал всего Диккенса, как ты и советовала. Ты права, по-настоящему его можно понять только после тридцати. Ты его в войну, в эвакуации, читать стала, правда? «Рождественские сказки» помнишь, там, где мистер Скрудж беседует с призраком? Мол, ты не призрак, а лишь мой сон, порожденный плохим пищеварением. Мне, когда я не сплю, тоже кажется, что все просто. Лег на левый бок (я не могу спать на левом, помнишь?), положил кулак под сердце – и конец, вижу могилы с гробами и курю на собственных похоронах. Страшновато, конечно. Это была моя первая Смерть, из тех, что помню. Остальные забылись, и хвала аллаху, а тут все перед глазами – могила, гроб, я сижу рядышком и дымлю сигаретой. Положено напоследок! Бред, конечно, но как вспомню!..

– Согласен, кулак под сердце класть не стоит. И слишком тепло укрываться тоже – сразу кладбище увидишь. Но это частные случаи, мы с тобой, бабушка, оба историки, привыкли к системе, к анализу. Допустим, физическое воздействие вызывает физическую же реакцию, которая осознается мозгом и оформляется в нужных картинках… «Пленка» натягивается, совершенно верно. Мне хорошо – я вижу утренний город и катаюсь в пустом троллейбусе. Плохо, кулак под сердцем – просыпаюсь в холодном поту и спешу включить свет. Но ведь это объясняет не все!

Вот, скажем, Киев. Мне Киев стал сниться, когда я в нем еще не бывал. Да и не знал я, что именно Киев, я во сне почти никогда не слышу названий. Ты, бабушка, когда в Киеве жила, только до войны? Конечно, и в 1943-м тоже, помню… Так вот, вижу я костел, приметный такой. Типичная псевдоготика конца XIX века. Огромный – и весь в лесах. Мне он часто снился, даже интересно стало. Обошел я кругом, во сне, конечно, осмотрелся. А там целый квартал такой готики. Дома трехэтажные, окна стрельчатые. У нас похожие на Московском проспекте есть, их немцы пленные строили. Я еще удивлялся, отчего такое снится? А потом в 1987-м попал в Киев – и надо же! Улица Красноармейская, костел бывший, где теперь органный зал. И дома точь-в-точь! И что самое любопытное – все только что отремонтировано. Значит, когда костел мне снился, он и был в лесах!..

– Ну, хорошо, совпадение. Нам снятся тысячи снов, по теории вероятности и совпасть может. Но вот случай второй, не такой приятный. Кладбище – не то, которое обычно вижу, где церковь. И не ночью. Ясный день, ворота – и спуск. Причем страшно не было, ведь светло. Вот я и удивился, где же такие кладбища бывают – налево склон, направо склон, а могилы вроде как террасами? Совершенно верно, Байковое кладбище в Киеве. Когда туда впервые попал – только руками развел.

– Нет, нет, вещие сны никогда не снились – даже с четверга на пятницу. Хотя… Вещие не вещие, но иногда «здесь» случается то, чего «там» еще не было. Если сон отражает – то чему отражаться? Может, все происходит вообще неведомо где, а «там» и «здесь» – лишь тени, как в пещере Платона? Так что сон не только от яви зависит.

…А порою смешно бывает. Зайдешь в букинистический, наберешь книг, а потом просыпаешься… Нет, не так! Еще не просыпаешься, еще на грани, которая между. Ее не всегда замечаешь, но она есть. Эта грань – нечто особое, непонятное. Сумеречная зона, как в кино. Не сон, не явь… Так вот, просыпаешься – и пытаешься сообразить, как книги туда, в неспящий мир, пронести. А когда понимаешь, что не удастся, что они «здесь» и останутся, так обидно становится!

Ну, Киев – ладно, хотя я не только Киев видел. Но если сон – только реакция организма с «пленкой» наверху, отчего я вижу не просто картинки, а вполне нормальный мир? Самый обычный мир – пусть и другой? Причем вижу его много лет, почти сколько себя помню. Вижу, и он особо не меняется, а если меняется, то не больше, чем который «там». Отражение реального мира? Тогда отчего «здесь» свои законы? Скажем, темнота и свет. Темнота – почти всегда плохо. Темнота – Смерть. А наяву я темноты совершенно не боюсь!

– Допустим, темнота снится, когда мне-неспящему плохо. И наоборот, так? Но отчего темнота наступает постепенно? Если не разбудят или не проснусь сам, ночь все равно придет – как и наяву? Как видишь, «здесь», во сне, время тоже существует. И солнце встает, и вечер наступает, просто «здесь» не всегда день начинается с утра. А разве может сотни раз сниться один и тот же город, одни и те же дома, люди? У меня «здесь» свои друзья, я с ними знаком много лет. Это не кулак под сердцем, не жаркое одеяло – и не лишняя рюмка. Нет, бабушка, если выпью, то ничего не вижу, лишь какие-то обрывки. Сюда я, во всяком случае, не попадаю. Пьяный – всюду пьяный. И когда больной – тоже. Я когда сплю, боль не чувствую – вижу, она яркая, оранжевая…

– …Тяжелый год, давно такого не было! Поганый! И когда даже во сне плохо, мне «там» совсем скверно становится. Даже не знаю, чем помочь, «здесь» многое решить можно, но этого не перенесешь в явь, как и книги из букинистички. Кстати, случается и наоборот. Когда «там» совсем плохо, «здесь» почти всегда светло. Вроде защитной реакции. Знаешь, у одного писателя… Жаль, фамилию сейчас не вспомню! У него есть роман про мир, существующий параллельно нашему. Этот мир чуть меньше, зато не такой шумный, не такой страшный. Так и сны – они вроде убежища, и хорошо, когда в убежище светло… А вот взять бы – и придумать искусственный сон! Не наркотический и не тот, что от психотропов. И не гипноз, а вот нечто… Если бы я знал!

– …Конечно, «там» о снах книги сочинять не приходится, работа, сама знаешь, у меня совсем другая. Но ведь интересно! Очень интересно! Тот… То есть, не тот – я, конечно. Я-неспящий, если совсем точно, весьма-а-а самоуверен. Даже опыты ставлю… Ставил – потом я это занятие бросил. Не рассказывал? Это, бабушка, целая история. В свое время я здорово экстрасенсорикой увлекался. Не смейся, не смейся, кое-что даже получалось, но когда я попытался пробиться «сюда»… Так что дело это я оставил, но кое-что все-таки понять смог. Я и сны иногда записываю, пытаюсь понять, КТО их выдумывает? Это и «здесь» интересно, а уж там! Диалоги, к примеру. Я не всегда различаю слова, «здесь» они не очень и нужны. Но вот когда начинаю понимать… Я никогда так не напишу! Не-е-ет, не все так просто, не в кулаке под сердцем дело! А что, если мое сознание, если я, который «здесь», связан… Не знаю, даже с кем или чем – с другими людьми, с ноосферой, прости господи, что помянул? А что? Вдруг Вернадский прав? Разум образует Сферу, причем не только разум живых, не только бодрствующих? Сфера сна – и я ее часть? Отсюда и Киев, и чужие слова, и незнакомые люди… Отчего бы и нет?