Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 28

— Да нет, ничего особенного. Мужчины хотят, чтобы им родили сыновей, а женщины предпочитают дочерей.

— А кого бы хотелось тебе? Ну, когда-нибудь…

Он изучающе посмотрел на нее. Казалось, его что-то тревожило.

— Эйла, для меня это не имеет никакого значения. То, что хочешь, или то, что даст тебе Мать…

Сейчас уже она изучающе взглянула на него. Ей хотелось убедиться, что он думает именно так.

— Тогда мне хотелось бы дочь. Я не могу больше терять детей.

Он не до конца понял суть сказанного и потому ответил не сразу:

— Я тоже не хочу, чтобы ты когда-либо лишилась ребенка. Они помолчали. Эйла продолжала плести… Внезапно он спросил ее:

— Эйла, а если ты права? Что, если не Дони дает детей, а они возникают вместе с Наслаждением? Тогда ты можешь зачать ребенка прямо сейчас… даже не зная об этом.

— Нет, Джондалар, я так не думаю. Наступают мои «лунные дни». А это означает, что детей не будет.

Обычно она не очень-то любила говорить о таких личных вещах с мужчиной, но Джондалар был всегда тактичен с ней, не то что мужчины Клана. Женщины Клана не смели взглянуть мужчинам прямо в глаза, когда приходили месячные. Но даже если бы она хотела, избежать этих тем было невозможно, пока они путешествовали вместе. Следовало как-то успокоить Джондалара. Она было решилась раскрыть лечебные секреты Изы, но не могла. Эйла не могла больше лгать. Она не умела, но поскольку прямой вопрос не был задан, то не стоило и говорить об этом. Вряд ли мужчина начал бы сам расспрашивать ее, какие она применяет средства против беременности. Большинство просто не додумалось до того, что существуют такие могущественные средства.

— Ты уверена? — спросил Джондалар.

— Да, уверена. Никакого ребенка у меня внутри нет. Он тут же успокоился.

Эйла уже заканчивала шляпы, как упали первые капли дождя. Они внесли в палатку все, кроме продуктовой сумки, висевшей на шестах. Обрадованный Волк улегся у их ног. Она немного приподняла кусок кожи, заменяющий дверь, чтобы животное могло выйти, когда захочет, но отверстие для дыма они закрыли, чтобы дождь не попадал внутрь. Прижавшись друг к другу и как будто успокоившись, они все же никак не могли заснуть.

Эйлу снедали тревожные ощущения, тело слегка побаливало, однако она старалась не ворочаться, чтобы не побеспокоить его. Она слушала, как дождь стучит о палатку, но это не усыпляло ее. После долгого ожидания ей захотелось, чтобы скорее наступило утро и можно было выйти из палатки.

После всех волнений Джондалар, успокоенный тем, что Дони не благословила Эйлу на ребенка, задумался, нет ли тут его вины. Он размышлял, а был ли его дух достаточно сильным и простила ли ему Великая Мать его юношеские заблуждения?

А может быть, виновата Эйла? Она говорила, что хочет ребенка, но за все время, проведенное вместе, она ни разу не забеременела. А это могло означать, что у нее вообще не будет детей. У Серенио не было детей… если только она не забеременела перед его уходом.

Глядя в темноту и слушая шум дождя, он гадал, а были у него дети от женщин, с которыми он был близок, и родился ли какой-нибудь ребенок с синими глазами.

Она резко села, стряхнув остатки сна, и потянулась к выходу.

— Эйла! В чем дело?

В тот же миг яркий свет озарил палатку и очертил слепящей линией дымовое и входное отверстия. Раздался резкий грохот. Эйла взвизгнула, а снаружи завыл Волк.

— Эйла, Эйла, все хорошо! — обнимая ее, успокаивал мужчина. — Это просто молния и гром.

— Нам нужно выбраться на свободу! Он сказал «быстрее»! Давай выбираться наружу! — Она лихорадочно искала свою одежду.

— Кто сказал? Мы должны остаться здесь! Сейчас темно, и идет дождь.

— Креб. В моем сне. Я опять видела Креба. Он сказал… Идем! Нам нужно спешить!

— Эйла, успокойся! Это был лишь сон, к тому же гроза… Прислушайся! Там снаружи настоящее наводнение. Нужно дождаться утра.

— Мне нужно идти, Джондалар! Так сказал Креб, и я не хочу оставаться здесь. Джондалар, пожалуйста, быстрее! — Слезы текли по ее щекам, но она продолжала увязывать вещи.

Он решил, что придется идти. По всей вероятности, она не будет ждать до утра, да и ему уже не заснуть. Он одевался, а Эйла уже открывала вход. Дождь лил так, словно там, наверху, разразилось наводнение. Эйла свистнула, в ответ завыл Волк. Подождав, она повторила сигнал и стала вытаскивать шесты палатки из земли. Услышав топот копыт, она радостно вскрикнула, затем подбежала к Уинни как к подруге, которая пришла на помощь, обняла ее мокрую шею и почувствовала, что лошадь испуганно вздрагивает. Она со свистом размахивала хвостом и рыла землю копытами. Навострив уши и поводя глазами, Уинни пыталась обнаружить источник опасности. Страх лошади заставил Эйлу сконцентрироваться. Уинни нуждалась в ней. Эйла начала говорить ей нежные слова, похлопывая и гладя, она успокаивала лошадь. Удальца, присоединившегося к ним, напугало нечто большее, чем Уинни.

Эйла попыталась успокоить его, но он мелкой рысью умчался прочь. Тогда Эйла поспешила к палатке, чтобы забрать упряжь и груз. Джондалар, который свертывал и завязывал спальные меха, тут же приготовил сбрую и уздечку.

— Лошади сильно перепуганы, — сказала Эйла. — Кажется, Удалец готов убежать. Уинни пытается его утихомирить, но она тоже боится.

Он взял повод и вышел. Ветер обрушился на него стеной дождя, и Джондалар едва не упал. Лило так, что казалось, извергается водопад. Было намного хуже, чем он предполагал. Палатку могло вскоре смыть, и дождь насквозь промочил бы спальные мешки и подстилку. Он был рад, что Эйла настояла, чтобы они поспешили. При свете молнии он увидел, что она силится навьючить сумки на Уинни. Жеребец был рядом.

— Удалец! Иди сюда! Давай, Удалец! — позвал Джондалар.

Жуткий грохот прорезал воздух. Сверкая белками, жеребец попятился и, заржав, начал носиться кругами. Глаза его бегали, ноздри расширились, хвост яростно крутился. Он пытался найти источник страха и не мог, это страшило его больше и больше.

Мужчина поспешил к жеребцу и попытался обнять его шею. Между ними была прочная нить доверия, и знакомый голос и руки подействовали успокаивающе. Джондалар ухитрился надеть уздечку и взялся за повод, надеясь, что следующая молния вместе с громом придут попозже. Эйла подошла за последними узлами. Волк двигался за ней.

Когда она вышла из палатки, Волк взвизгнул и побежал к ивняку, затем вернулся и снова взвизгнул.

— Мы идем, Волк! — И, повернувшись к Джондалару, добавила: — Больше ничего нет. Давай поспешим! — Она побежала к Уинни и водрузила сумки на нее.

В ее голосе было столько отчаяния, что Джондалар испугался: вдруг Удалец вновь заартачится? Разобрать палатку было пустячным делом. Он выдернул поддерживающие шесты, сложил в специальную сумку, затем увязал тяжелые промокшие шкуры, взвалил на лошадь. Та закатила глаза и попятилась, когда Джондалар уцепился за гриву, чтобы вспрыгнуть ей на спину. Он уселся, но не слишком удачно и чуть было не свалился, так как Удалец взбрыкнул, но Джондалар, ухватившись за его шею, удержался. Эйла услышала волчий вой и странное рычание. Она влезла на Уинни и оглянулась, убеждаясь, что Джондалар уже сидит верхом на ржущем жеребце. Как только Уинни успокоилась, Эйла заставила ее двинуться вперед. Та сразу же вошла в галоп и понеслась так, как будто кто-то гнался за ней. Ей, так же как и Эйле, хотелось побыстрее убраться из этого места.