Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 20

— Эйла! Эйла! — Джондалар тряс ее за плечо.

— Джондалар! — откликнулась Эйла и, все еще чувствуя жуткое одиночество, прижалась к нему и заплакала. — Он ушел… О Джондалар!

— Все хорошо… — Он обнял ее. — Это, должно быть, приснился страшный сон. Ты вскрикивала и плакала. Может быть, тебе станет легче, если ты расскажешь мне его?

— Это был Креб. Я видела во сне Креба. Я вошла в пещеру Клана. Там происходили странные вещи. После этого он долго сердился на меня. Затем, когда мы наконец вернулись вместе в пещеру, он умер, и мы так и не объяснились. Он сказал мне, что Дарк — сын Клана. Я так и не поняла, что же это значило на самом деле. Хотелось о многом поговорить с ним, спросить у него. Некоторые считали его лишь могущественным Мог-уром, и то, что у него не было глаза и кисти руки, казалось еще более пугающим. Но они не знали его. Креб был мудрым и добрым. Он понимал мир духов и понимал людей. В своем сне я хотела поговорить с ним, и думаю, что он тоже пытался поговорить со мной.

— Может быть, так оно и есть, но я никогда не понимал снов. Сейчас тебе лучше?

— Все в порядке. И все же хочется знать побольше о том, что означают сны.

— Ты не должен идти один за этим медведем, — заявила Эйла после завтрака. — Ты сам говорил, что раненый медведь опасен.

— Я буду осторожен.

— Если я пойду с тобой, осторожность удвоится, а если останусь здесь, стоянка не будет в большей безопасности. Медведь может вернуться, когда тебя не будет.

— Ладно. Идем вместе.

Они отправились в лес по следам медведя. Выслеживая зверя, Волк шнырял в кустарнике, росшем вдоль берега реки. Они прошли около мили, когда услышали впереди шум, рычание и вопли. Поспешив вперед, они увидели Волка: ощетинившись, с низко опущенной мордой и поджатым хвостом, он глухо рычал на небольшую стаю волков, окруживших темно-коричневую тушу медведя.

— По крайней мере можно не опасаться раненого медведя, — сказала Эйла, держа дротик на изготовку.

— Это всего лишь волки. — Джондалар приготовил копье. — Нам нужно медвежье мясо?

— Нет, мяса у нас достаточно. Для новых запасов просто нет места. Оставим медведя им.

— Мясо, может быть, ни к чему, но вот когти и клыки…

— Пойди и возьми! Они принадлежат тебе по праву. Ты же убил медведя. Я пока отгоню волков с помощью пращи.

Он подумал, что должен бы сделать это сам, — отгонять волков от их добычи было опасным делом, но вспомнил, как она вчера справилась с гиенами.

— Действуй! — сказал он, вынимая нож.

Волк сильно возбудился, когда Эйла начала метать камни в его собратьев, но стоял и охранял тушу, пока Джондалар вырезал когти, а затем и клыки медведя. С этим пришлось повозиться, но вся операция не заняла много времени, и вскоре мужчина закончил работу. Эйла с улыбкой наблюдала за Волком. Как только его стая отогнала чужую, его поведение изменилось. Показывая превосходство над другими волками, он высоко поднял голову, вытянул хвост, его рычание стало менее агрессивным. Вожак стаи смотрел на него так, что казалось, готов был вызвать Волка на бой.

После того как они оставили тушу волкам и уже готовы были уйти, вожак стаи поднял голову и завыл. Это был низкий мощный вой. Волк откликнулся, но в его вое не было глубины, он был моложе и еще не заматерел.

— Идем, Волк. Тот крупнее тебя, не говоря уж о том, что он старше и мудрее. Ты окажешься на спине через мгновение, — сказала Эйла, но Волк снова завыл, и это был не вызов, а знак принадлежности к сообществу себе подобных.

Другие волки присоединились к этому вою. И Эйла вдруг, почувствовав себя членом общины, тоже задрала голову и завыла, что вызвало озноб у мужчины. На его слух, это было абсолютно точное повторение волчьего воя.

Даже Волк обернулся на этот звук и затем снова завыл, но уже более уверенно. Другие волки присоединились к нему, и лес зазвенел прекрасной волчьей песней.

Когда они вернулись на стоянку, Джондалар принялся зачищать медвежьи когти и клыки, пока Эйла навьючивала Уинни. Затем она прислонилась к кобыле, погладила ее, чувствуя приятное тепло. Вдруг она заметила, что Волк притащил еще одну гниющую кость. На этот раз он держался подальше от площадки и играл со своей находкой, иногда поглядывая на женщину, но не пытаясь принести добычу ей.

— Волк! Иди сюда, Волк! — позвала она. Он бросил кость и подошел к ней.

— Думаю, пора научиться кое-чему новому, — сказала она. Она хотела, чтобы Волк оставался там, где она указала, куда бы она ни пошла. Эйла чувствовала, как важно обучить его выполнению этой команды, но боялась, что этому придется учить долго. Помня о том, как воспринимают их люди, и ответную реакцию Волка, она волновалась, что он может увязаться за «другой стаей». Эйла как-то обещала Талуту, что сама убьет зверя, если тот тронет кого-либо в Львином стойбище, и она до сих пор чувствовала себя ответственной за поведение хищника, которого она привела к людям. Кроме того, она волновалась за его безопасность. Его появление немедленно вызывало защитную реакцию, и она боялась, что какой-нибудь охотник, испугавшись, может убить это странное животное, прежде чем она сумеет помешать этому.

Сначала она решила привязать его к дереву, приказать оставаться на месте и затем уйти самой. Но первая попытка не удалась, так как Волк легко выскользнул из слишком слабо затянутой веревки. Она завязала веревку потуже, беспокоясь, не задохнется ли он. Как она и ожидала, он начал прыгать, выть и визжать, едва она начала удаляться от него. С расстояния в несколько ярдов она знаками и словами уговаривала его оставаться на месте.

Наконец, когда он уселся, она подошла и похвалила его. Эйла сделала еще несколько попыток, но тут заметила, что Джондалар уже готов, и решила освободить Волка. На первый раз было достаточно. Но узлы затянулись, поскольку Волк пытался освободиться от веревки, так что развязать ее было трудно. Надо было сделать так, чтобы петля была не слишком тугой и не слишком свободной…

— Неужели ты думаешь, что приучишь его не пугать незнакомцев? — спросил Джондалар, наблюдавший первые неудачные попытки. — Разве не ты говорила мне, что волки не должны доверять другим? Как ты можешь научить его тому, что противно его натуре?

Он сел на Удальца; Эйла сняла с Волка веревку и затем сама оседлала Уинни.

— А разве естественно то, что ты едешь на спине этой лошади? — спросила она. — Разве это ей нравится?

— Ну, это не одно и то же. Лошади едят траву, а не мясо, да и по природе они более покладисты. Когда они видят чужака или нечто пугающее их, они убегают. Иногда один жеребец может сражаться с другим, но Удалец и Уинни избегают странных ситуаций. Волк же обороняется. Он готов драться.

— Если бы мы убегали, то и он убегал бы. Он обороняется, потому что защищает нас. Да, он ест мясо и он мог убить человека, но не сделал же этого. И не думаю, что сможет, если, конечно, не будет прямой угрозы. Животные, как и люди, способны обучаться. Не в обычае волков воспринимать лошадей и людей как свою стаю. Уинни, например, ни за что не обучилась бы таким вещам, будь она с другими лошадьми. Естественно ли для лошади считать волка другом? А у нее другом был даже пещерный лев. Разве это естественно?

— Возможно, нет, — ответил Джондалар, — но я был обеспокоен, когда на Летнем Сходе появился Бэби и ты на Уинни поехала прямо к нему. Разве ты могла знать, что он помнит тебя? Или Уинни? Или Уинни помнит его?

— Они выросли вместе. Вэбхья… я имею в виду Бэби… Слово, которое она употребляла, означало «малыш», но звучало оно совсем по-другому, не похоже на тот язык, на котором говорили Джондалар и Эйла. Звучание было грубым, горловым, исходящим как бы из гортани. Джондалар не мог бы повторить его даже приблизительно: это было одно из относительно редких слов с гласными из языка Клана. Он мог лишь узнать это слово, поскольку она часто употребляла его. Когда Джондалар упомянул льва, которого Эйла воспитала в пещере, он использовал перевод имени, так как Эйла сразу переводила слова языка Клана, если ей приходилось употреблять их. Но его всегда поражало, что гигантского пещерного льва назвали Малышом.