Другая дочь - Гарднер Лиза - Страница 35

Риггс подошел к двери спальни, намереваясь схватить свой рюкзак, но Мелани поймала его за руку. Он остановился, но не взглянул на нее. Не хотел видеть слезы на бледных щеках. После такой большой речи ему с этим не справиться, и он это знал. И вдруг возненавидел себя за то, что говорил так жестко.

– Мне надо взять с собой сумку, – проворчал он. – Нам пора.

– Семья – это все что у меня есть, Дэвид, – прошептала Мелани. – Пожалуйста, не отнимай их у меня. Пожалуйста.

Риггс вырвал руку и ушел.

Глава 14

Дэвид исчез в своей спальне, демонстративно закрыв за собой дверь, Мелани зашагала по гостиной, потирая руки. После выстрелов в Ларри Диггера она никак не могла согреться.

В голове лихорадочно метались противоречивые образы. Крепкий солидный крестный отец, которого она обожала. Сильный молчаливый папа, который всегда был рядом. Хрупкая трепетная мама, которую она безоглядно любила. Брайан, ее герой. Энн Маргарет, ее подруга.

Некто, способный убить Меган Стоукс. Двадцатипятилетняя дымовая завеса.

Мелани попыталась внушить себе, что все это – одна безумная ошибка. Логика перекосилась, пышным цветом расцвела теория заговора. Но, к счастью, рассудок Мелани слишком рационален. Невозможно отмахнуться от алтаря и вещей в своей комнате. Невозможно отмахнуться от тела Ларри Диггера и от убийцы, который целился прямо в нее. Невозможно отмахнуться от слов Дэвида, что полиция так и не нашла ни одного вещественного доказательства связи Рассела Ли Холмса с гибелью Меган Стоукс.

Мелани совершенно растерялась. Она измучена, разбита и подавлена. Отчаянно хотелось нырнуть в комфорт собственной спальни, но впервые родной дом пугал. Хотелось услышать успокаивающий голос матери. И что ей сказать? Хотелось вернуться в свою семью. Хотя теперь казалось, что родные стали чужими.

Чего они так боятся?

Девять вечера, понедельник. В голове Мелани по-прежнему царила неразбериха, поэтому во время недолгой поездки она переключилась на другое. Квартира Дэвида могла похвастаться книжными полками, забитыми штампованными наградными статуэтками. Наверху пластиковый парень, кажется, тычет пистолетом. Тусклая латунная пластина на постаменте с надписью «Юный чемпион по стрельбе из 22 калибра на 25 футов». Между фигуркой и еще шестью такими же засунута подборка замусоленных оружейных журналов, патроны в упаковке и знаки отличия. «Превосходный стрелок». «Выдающийся эксперт». Дэвид Риггс не только одиночка, но и поклонник оружия. Мелани совсем не удивилась.

Но самый большой трофей не имел ничего общего с оружием. Он был целиком задвинут назад, словно Дэвид не мог решить, гордиться наградой или нет. Фигурка бейсболиста с битой на пыльном плече. Латунная пластина на основании затерта, словно ее частенько гладили. Буквы едва различимы: «Чемпион среди звезд Массачусетса».

Потом Мелани перешла к постеру с бейсболистом. «Босоногий Джо Джексон» нацарапано поперек правого нижнего угла. Имя звучало смутно знакомым. Посмотрела на «Стадион Фэнвей-парк», затем вернулась к книжной полке и нашла фотоальбом.

На первой фотографии – старой, пожелтевшей, с обтрепанными краями – молодая женщина, темные до плеч волосы аккуратно завиты, теплый умный взгляд устремлен прямо в камеру. Мать Дэвида, поняла Мелани, от нее он унаследовал свои выразительные карие глаза. Женщина выглядела сильной и разумной. Из тех, что уверенно управляют семейным кораблем.

Слишком рано исчезла из альбома. Разноуровневый дом типа ранчо с коврами оливкового цвета и коричневым линолеумом тоже исчез, семейные портреты ушли в прошлое.

Мать Дэвида умерла, страницы заполонили спортивные снимки.

Восьмилетний Дэвид Риггс в форме юниорской лиги. Десятилетний Дэвид со всей своей командой. Дэвид со Стивеном и Бобби Риггсом на фоне бейсбольной площадки. Бобби Риггс бросает мячи сыновьям, которые теперь стали выше и стройнее. Наградные грамоты за многочисленные достижения. «Первый ноу-хиттер». «Самый результативный игрок в сезоне». «Лучший питчер». Газетные статьи: «Перспективный молодой питчер из Уоберна», «Уобернский самородок», «Всем известно, зачем прибыли в наш город вербовщики из Высшей лиги – оценить младшего Риггса».

И фотографии… Мелани и не подозревала, что специальный агент Дэвид Риггс когда-то был совсем другим. На лице ни мрачного выражения, ни морщин. Сияя, с энтузиазмом взмахивал перчаткой посреди игрового поля. Играл на камеру. Подмигивал толпе. Герой родного города, что старательно документировали снимки. Молодой Дэвид Риггс, который собирался податься в профессионалы и стать гордостью Уоберна. Молодой Дэвид Риггс взлетает на насыпь питчера, чтобы поймать мяч, лицо такое же серьезное, как намерения. Мяч в перчатке, тело устремлено к небесам, лицо светится радостью.

А вот Дэвид машет отцу, который что-то кричит с края. «Для тебя, папа», – явно читается в глазах. И Мелани легко прочитала ответ Бобби Риггса в ликующем взгляде и приоткрытых губах. «Вот каков мой мальчик, – восторгался отец, – вот каков мой мальчик!»

Мелани поспешно захлопнула альбом. Она вторглась слишком далеко. Это сугубо личные фотографии частной жизни, которая пришла и ушла. Дэвид с семьей, Дэвид с бейсболом, который, казалось, занимал главное место в его жизни. Она не должна совать свой нос. Каждый имеет право на неприкосновенность.

И конечно же, Мелани снова открыла альбом и снова принялась перебирать фотографии.

Боже, он великолепен, когда счастлив. Страсть, огонь. Она уже поняла, что Дэвид отличный федеральный агент, но как игрок в бейсбол… ничего себе!

А потом Мелани впала в худшую из женских фантазий – принялась гадать, сможет ли заставить его так же улыбаться, сможет ли заполнить его глаза такой же незамутненной радостью. Сможет ли исцелить этого хмурого мужчину и научить его снова наслаждаться жизнью.

На этот раз решительно закрыла и отодвинула альбом, затем засунула обратно на книжную полку. Образы запечатлелись в голове. Уж она постарается получше запомнить эти фотографии.

Дверь спальни была по-прежнему закрыта. Мелани подкралась достаточно близко, чтобы уловить разговор Дэвида с кем-то. Телефонный звонок. От кого? Тут ее осенило. С кем бы Риггс не беседовал – наверняка речь идет о ней. О ее прошлом и настоящем. «Это меня касается, черт возьми».

Мелани приникла ухом к деревянной двери и расслышала каждое слово.

Дэвид устраивал кому-то выволочку.

…Шеффилд вовсе не торчал дома всю ночь, черт возьми. Он сказал Харперу, что выиграл вчера вечером, стало быть, покидал квартиру. И пока развлекался азартными играми, кто-то вломился в его жилище. Нет уверенности, что ничего не взяли, но Шеффилду оставили записку. И теперь я хочу знать, что в ней написано!

…Да, Ченни. Теперь ты понимаешь, настолько важно не спускать глаз с объекта? Дошло до тебя наконец? Если человек ушел с работы домой, сказавшись больным, это вовсе не означает, что он дома и оставался.

…Послушай, поначалу я и сам сомневался. Дело выглядело надуманным. Но теперь мы вышли далеко за рамки случайных совпадений. Харпер Стоукс также получил записку. По мнению Мелани, и Патриция тоже. Теперь я готов поверить, что кто-то в квартире Шеффилда сделал ход в игре. Нужно точно установить, что там произошло.

…Нет, не надо вламываться в дом. Проверь его мусорный контейнер. Это гораздо проще.

…Угу, покопайся в грязи, такова наша гламурная жизнь. Ведь Шеффилд сегодня работает, верно?

…Да, я хочу, чтобы ты висел у него на хвосте. И на этот раз не спускай с него глаз, даже на работе. Меня очень интересует эта больница. Похоже, наш анонимный жучок точно знает, о чем говорит. К тому же, судя по всему, вырисовывается нечто более серьезное, чем обычные медицинские махинации.

…Да, да, да, знаю, что ты ничего не понимаешь. Господи, они должны обеспечить вас, ребята, дополнительной профессиональной подготовкой. Ну, хотя бы ручка и бумага у тебя есть? Записывай задание на день.

…Хорошо, представим на минуту, что наш информатор прав, и кардиостимуляторы устанавливают здоровым людям. Но один, даже самый блестящий врач или узкий специалист может только рекомендовать имплантацию кардиостимулятора. Кардиолог будет иметь свое мнение. Сердечный хирург – свое. Кроме того, в отделении на каждого заведена история болезни, медсестры и анестезиологи следят за всеми жизненно важными показателями пациентов и дозируют лекарства во время операции. Короче, куча народу обследует больного, вносят записи в его карту, в общем, в курсе дела. Даже если сам пациент никогда не ничего не спрашивает. Но нынче многие понимают, чем может обернуться новый раунд врачебных консультаций, и не стесняются задавать вопросы.