Прыжок - Коул Мартина - Страница 38

Голос Джорджио прервался, и вся его самоуверенность улетучилась. Донна почувствовала, что у нее разрывается сердце из-за него: она понимала, чего ему стоило сказать ей эти слова — Большому Джорджио, Джорджио Бруносу, жене которого никогда не нужно было ни о чем беспокоиться с самого дня их свадьбы. И ведь он очень гордился самим этим фактом. В этом отношении он был своего рода шовинистом, и ей лишь оставалось с этим мириться. Даже когда она получила степень бакалавра в университете, он расценил это лишь как небольшое увлечение жены.

Она намеренно подыгрывала его «я» все годы супружества, вела себя и поступала только так, как он хотел. До Донны только теперь дошло, что долгие годы она жила во лжи. Настолько долго, что ложь постепенно превратилась в правду… Она попыталась выбросить эту мысль из головы. Она отчаянно хотела Джорджио и принимала мужа таким как есть, на его условиях. И усматривала в происшедшем с ними и свою вину. Ах, если бы она раньше поговорила с ним! Она бы тогда лучше поняла, что происходит, и по мере выяснения всех обстоятельств не испытала бы такого шока.

По-видимому, Кэрол и Дэви Джексон были скорее партнерами, чем любящими супругами, как когда-то могли считаться они с Джорджио. И эта мысль тоже глубоко задела ее. Она вдруг догадалась, что это Кэрол Джексон наверняка настояла на том, чтобы ее, Донну, точно проинформировали обо всем, что происходит. И почувствовала, что за какие-то доли секунды во сто крат больше стала уважать эту женщину.

— Сказанное тобой все равно не объясняет того, что произошло на автомобильной стоянке. Мне это неспроста показалось зловещим в большей степени, чем всем остальным. Если бы я не разобралась со страховкой, мы попали бы в большую беду. Но дела обстоят так как есть, и, слава богу, дела наши не так уж плохи. А может, это ты и Дэви все это устроили? Может, это ты специально подстроил так, чтобы нашу автомобильную площадку разгромили? Я хочу знать правду! И клянусь господом, я не использую этот возможный факт против тебя, как это мог бы сделать ты…

Джорджио вдруг захотелось расхохотаться; он мгновенно расслабился: «Донна думает, что это я разбил автомобильную площадку! И она готова стоять со мной рядом, даже если это так. Просто смешно! И все, что разведала или о чем догадалась, она не собирается использовать против меня. Донна мне говорит, что для нее заранее не имеет значения все, что она разузнает. И хочет знать всю правду. Она сохранила все наши деньги, переоформив страховки на площадку и участки. В самом страшном кошмаре мне не могло привидеться такого: случается авария на площадке машин, а страховка едва покрывает расходы. И вот, теперь моя маленькая жена, моя маленькая Донна, взяла на себя управление бизнесом и за четыре месяца выправила положение. Но перед тем, как получить срок, я успел поймать большую рыбу, которую предстояло зажарить…»

Чутьем Джорджио понимал, что он вообще не должен, не имеет права говорить жене еще и об этом. А ведь он не зря совсем не волновался о строительных участках, об автомобильной площадке — обо всем законном: совсем иной бизнес придавал ему сил. Брунос вложил кучу денег в него, и вот почему ему нужны были сегодня деньги Левиса. Собственных средств не оставалось: он ободрал все до костей. Но тогда ему помог Стефан, добрый старина Стефан. И по этой причине Донна никоим образом не сможет сама докопаться до истины.

Он посмотрел на доверчивое лицо жены и почувствовал укол жалости. «Как давно я не видел ее так близко!» Напряжение постепенно сказывалось на ее прелестном личике. Вокруг глаз начали появляться мелкие морщинки. Щеки уже не были такими тугими и округлыми, как прежде. Даже волосы не казались такими блестящими, как раньше. Но она все равно выглядела хорошо — настолько хорошо, насколько это возможно для женщины под сорок.

Джорджио всегда любил молоденьких девушек. Именно молодость Донны в свое время привлекла его к ней. В глазах мужа она долгие годы оставалась ребенком. А теперь перемены становились заметными. И он чувствовал, что виноват в этих переменах.

Печальнее всего было то, что она и теперь любила его сильнее, чем он когда-либо любил ее. Она всегда любила его больше: так требовало его «я» — и Донна всегда точно выполняла требования мужа. Он же был настолько уверен в себе, что не сомневался: она до сих пор способна сделать ради него все…

Донна не сводила с мужа глаз, ожидая ответа.

Джорджио провел пятерней по своим густым черным волосам, глубоко вздохнул и сказал:

— Прости меня, Донна. — Несколько секунд он помедлил. — Что ты хочешь услышать? Что мне жаль? Что ж, поверь: мне очень жаль, жаль до глубины души. Всю свою жизнь я провел, созидая этот бизнес, и заставил его работать, ты это сама знаешь. Но, Донна, я совершил несколько ошибок.

Она провела языком по внезапно пересохшим губам.

— Что это за ошибки, Джорджио? Я знаю, что ты ободрал свой бизнес, снял со счетов все деньги — об этом я догадалась. Но я хочу знать, на что пошли эти деньги.

У Джорджио хватило милосердия выглядеть пристыженным, и Донна опять почувствовала, как ее тянет к нему, особенно когда его темные глаза встретили ее взгляд, чтобы найти там отблески сочувствия и понимания.

— Я полагаю, лучше всего начать с самого начала. Ты помнишь, несколько лет назад я пытался достать участок Джозефа Бронски?

— Не могу утверждать, что помню, — покачала головой Донна.

— А помнишь, как я полетел в Таиланд? — нетерпеливо спросил Джорджио. — Я тогда целый год мотался туда и обратно, ты должна это вспомнить.

— О, это я помню, — слабо улыбнулась Донна.

— Ну так вот, пока я был там, я проворачивал кое-какие дела. Весьма преуспел в покупке части акций двух строившихся отелей — приобрел половинную долю. Один отель — в Бангкоке, другой — в Шри-Ланке. Оба отеля благополучно построили, я сам за этим проследил, несмотря на расстояние. Для того времени это был верный шаг. Таиланд представлялся урожайным местом: туда приезжало полно туристов, люди чуть не убивали друг друга ради того, чтобы попасть туда. То же самое и в Шри-Ланке, хотя эта страна больше ориентирована на германский и американский рынки. Но все это не столь важно, суть в том, что я все до последнего пенса вложил туда, причем собирал деньги где только смог, чтобы профинансировать операцию.

— Так что же пошло не так? — озадаченно спросила Донна.

Джорджио печально улыбнулся.

— Что пошло не так? Я скажу тебе, что пошло не так. Меня подставил Бронски. Не только меня, но и еще нескольких человек. Отели были построены, тут полный порядок, я не могу этого отрицать, но они не принесли никакого дохода. Тайское правительство не дало нам заселить комнаты. Отели так и стоят брошенными, и мы даже не можем их продать.

Донна задумчиво покачала головой.

— Я не понимаю.

Джорджио снова улыбнулся.

— Бронски выкупил землю у агента. По крайней мере, нам он так сказал. Пришлось ему поверить: раньше он не давал поводов для недоверия, поэтому у нас не было причин сомневаться в нем. Нам передали копии планов. Я даже полетел туда, как ты знаешь, чтобы проследить, как продвигается строительство. Все шло прекрасно. Кроме того, что этот тип, у которого Бронски купил землю, был затем арестован за крупномасштабную аферу, связанную с землей. Правительство отобрало у афериста все, чем он владел, и дела обернулись так, что он еще оказался должен сумму, соответствующую стоимости пятидесяти процентов акций наших отелей. Тот отель, что в Шри-Ланке, еще строился, более того — находился на стадии фундамента. Все наши деньги до сих пор остаются застрявшими в Бангкоке. А нас оттуда прогнали, Донна. Всех нас…

Донна по-прежнему недоумевала.

— Но ведь наверняка наше правительство может помочь!..

В ответ на это заявление Джорджио откровенно расхохотался.

— Конечно! Возможно, и свиньи умеют летать, и маленькие феи живут у нас в саду! Мы могли бы обеспечить себе это, если бы состояли в партнерских отношениях с таиландцем. А мы, кстати, и состояли. Однако он был склонным к риску жуком. Правда, в то время мы этого не знали. Парень выдоил из нас все деньги, мало того — мы ему давали за раз сотни тысяч фунтов! Хуже всего то, что я таким образом подставил своих партнеров… И вот потому-то они и разгромили автомобильную площадку прошлой ночью.