Человек-компьютер - Крайтон Майкл - Страница 2

А может быть, эта раздражительность была порождена долгими годами хирургической практики? Моррис не знал — слишком недолго сам он был хирургом. Он смотрел в окно на стоянку. Начались часы, когда разрешалось навещать больных, и многочисленные родственники въезжали на автостоянку и вылезали из машин, обводя взглядом высокие корпуса. В их глазах читалась робость: люди боятся больниц.

Моррис заметил, что многие лица уже загорели. В Лос-Анджелесе стояла теплая, солнечная весна, но сам он оставался таким же белым, как его куртка и брюки, в которые он каждый день облачался в больнице. «Надо чаще бывать на воздухе, — сказал он себе. — Например, выходить с завтраком в сад». Конечно, он играет в теннис, но, к сожалению, только по вечерам.

Вернулся Эллис.

— Черт, — выругался он. — Этель разорвала швы.

— Как это случилось?

Этель, молодую самку макака-резуса, оперировали накануне. Операция прошла безупречно, и Этель вела себя удивительно тихо — для макака.

— Не знаю, — сказал Эллис. — По-видимому, как-то высвободила лапу. Так или иначе, она визжит, и кость с одной стороны оголена.

— Она вырвала электроды?

— Не знаю. Но мне надо идти туда снова все зашивать. Вы один справитесь?

— Наверное.

— Вы умеете обращаться с полицейскими? — спросил Эллис. — Думаю, они не доставят вам особых хлопот.

— Да, конечно.

— Побыстрее поднимите Бенсона на седьмой этаж и вызовите Росс. Я приду, как только смогу. — Он посмотрел на часы. — Уложусь минут за сорок, если Этель будет вести себя прилично.

— Желаю удачи, — сказал Моррис и улыбнулся.

Эллис нахмурился и ушел.

Не успел он скрыться из виду, как снова появилась сестра отделения скорой помощи.

— Что это с ним? — спросила она.

— Просто нервничает, — сказал Моррис.

— Оно и видно, — протянула сестра и посмотрела в окно, явно не торопясь уходить.

Моррис задумчиво глядел на нее. Он достаточно долго работал в клинике и умел распознавать мельчайшие оттенки, связанные со статусом ее персонала. Начинал он стажером без всякого статуса. Сестры в подавляющем большинстве разбирались в медицине лучше, чем он тогда, и, уставая, даже не пытались скрывать свое превосходство. («По-моему, доктор, лучше бы этого не делать.»)

Со временем он стал штатным хирургом, и с той поры сестры начали относиться к нему с несколько большим почтением. Когда он занял должность старшего ассистента, то работал уже с такой уверенностью, что некоторые сестры называли его по имени. И вот теперь, когда его перевели в отделение нейропсихиатрических исследований, его снова называли строго официально, но сейчас это означало новый, более высокий статус.

Только на этот раз дело было в другом: сестра не уходила, потому что его окружал ореол особенной важности — ведь все в клинике знали, что должно произойти.

Глядя в окно, сестра сказала:

— Вот он!

Моррис встал и тоже посмотрел в окно. Голубой полицейский фургон развернулся на стоянке и задним ходом подъехал к приемному покою.

— Ну, ладно, — проговорил Моррис, — сообщите на седьмой этаж, что мы сейчас поднимемся.

— Хорошо, доктор, — и она исчезла.

Два санитара открыли двери. Они ничего не знали о Бенсоне. Один из них спросил Морриса:

— Вы этого ждете?

— Да.

— В палату скорой помощи?

— Нет, мы его госпитализируем.

Санитары кивнули, следя взглядом за полицейским, который сидел за рулем. Он вылез, обошел фургон, открыл заднюю дверцу. Два полицейских, сидевших сзади, спрыгнули на землю, щурясь от яркого света. За ними вылез Бенсон.

И, как всегда, Морриса поразила его внешность. Бенсон, несколько полный для своих тридцати четырех лет, выглядел удивительно кротким. Его лицо выражало растерянность и навеки застывшее недоумение. Он стоял у фургона и озирался по сторонам, держа перед собой руки, скованные наручниками. Увидев Морриса, он сказал «Здравствуйте» и смущенно уставился в землю.

— Вы тут главный? — спросил один из полицейских.

— Да. Я доктор Моррис.

Полицейский указал на внутренние двери;

— Показывайте дорогу, доктор.

— Вы не могли бы снять с него наручники?

Бенсон поднял глаза на Морриса и тут же снова отвел их.

— Нам об этом ничего сказано не было. — Полицейские переглянулись. — Ну да, наверное, можно.

Пока они снимали наручники, шофер протянул Моррису заполненный бланк: «Передача подозреваемого под надзор специального учреждения (медицинского)». Моррис расписался.

— И еще вот тут, — указал шофер.

Расписываясь, Моррис посмотрел на Бенсона. Тот спокойно растирал запястья, глядя прямо перед собой. Обезличенность и казенность этой процедуры вызвали у Морриса такое ощущение, словно он расписался в получении посылки. «Интересно, не чувствует ли и Бенсон себя посылкой?» — подумал он.

— Ну вce, — сказал шофер. — Спасибо, доктор. Моррис провел Бенсона и двух полицейских в приемный покой. Санитары закрыли двери. Сестра подкатила кресло на колесиках, и Бенсон сел в него. Полицейские удивленно переглянулись.

— У нас такой порядок, — пояснил Моррис.

Они направились к лифту.

Лифт остановился на втором этаже. Там, в вестибюле, его ждали посетители, чьи родственники находились в палатах на верхних этажах. Увидев сидящего в кресле Бенсона, Морриса и двух полицейских, они в нерешительности остановились.

— Пожалуйста, подождите следующего лифта, — вежливо сказал Моррис.

Двери закрылись. Лифт пошел вверх.

— А где доктор Эллис? — спросил Бенсон. — Я думал, он будет здесь.

— Он в операционной. Скоро придет.

— А доктор Росс?

— Вы увидите ее на демонстрации.

— Ах, да! — Бенсон улыбнулся. — Демонстрация!

Полицейские обменялись подозрительными взглядами, но промолчали. Лифт остановился на седьмом этаже, и они все вышли.

На седьмом этаже находились специальные хирургические палаты, где лежали больные с самыми тяжелыми и сложными формами заболеваний. В сущности это было экспериментальное отделение. Сюда помещали пациентов, страдающих острой формой сердечных, почечных и эндокринных заболеваний. Моррис подкатил Бенсона к столику дежурной сестры в стеклянной кабинке на пересечении двух коридоров.

Сестра посмотрела на них. Увидев полицейских, она как будто удивилась, но ничего не сказала.

— Это мистер Бенсон, — объяснил Моррис. — Семьсот десятая готова?

— Ну конечно, — ответила сестра и ободряюще улыбнулась Бенсону. Он уныло улыбнулся в ответ и покосился на пульт управления компьютером в углу кабинки дежурной сестры.

— Автоматический дежурный? — спросил он.

— Да, — ответил Моррис.

— А где находится главный компьютер?

— В подвале.

— В этом здании?

— Да. Он требует много энергии, а кабели подведены к этому зданию.

Бенсон кивнул. Морриса его вопросы не удивили. Просто Бенсон старается не думать об операции, а к тому же он специалист по электронным вычислительным машинам.

Сестра протянула Моррису историю болезни Бенсона. Стандартная голубая пластиковая обложка со штампом университетской клиники. На ней были наклеены ярлычки: красный — «нейрохирургическое отделение», желтый — «тщательный уход» и белый, который Моррис еще никогда не встречал на картах своих пациентов. Он означал «меры предосторожности».

— Мое досье? — спросил Бенсон, когда Моррис покатил его по коридору к палате номер 710. Полицейские шли сзади.

— Угу.

— Интересно, что там внутри. Я об этом давно думаю.

— В основном неудобочитаемые пометки.

В действительности же история болезни Бенсона была толстой, вполне удобочитаемой и содержала все заключения, выданные компьютером.

Они остановились у двери с номером 710. Один из полицейских вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

Второй остался стоять в коридоре.

— Так положено, — объяснил он.

Бенсон посмотрел на Морриса.

— Они очень меня оберегают, — сказал он. — Это даже лестно.

Первый полицейский вышел в коридор.