Black Sabbath:история группы - Макайвер Джоэл - Страница 33

Полгода, начиная с октября 1976-го, «Black Sabbath» посто­янно гастролировала по Америке и Европе. Первый концерт состоялся в Талсе, штат Оклахома, а затем в течение первого месяца группа объехала Техас, Айову, Небраску и Колорадо, выступая при поддержке команд «Boston» и «Heart», которые в дальнейшем были ошибочно причислены к хеви-металу, хотя обе играли мелодичный, чуть утяжеленный рок. В ноябре последовали концерты в Калифорнии, Теннесси, Иллинойсе, Мичигане и Огайо, а в декабре к турне подключился Тед Нью-джент, опытный гитарист, который родился в тот же месяц, что и Оззи, но начал сольную карьеру еще до появления «Sab­bath». С ним группа буквально пронеслась по городам Восточ­ного побережья.

В январе 1977-го музыканты проехали по Флориде, Атланте и еще раз по штатам Среднего Запада, почти повторив свой недавний маршрут, а затем переместились на Западное побе­режье. В марте «Sabbath» уже была в Великобритании, про­мчавшись практически по всей стране (в Лондоне музыканты выдали целых четыре шоу), а затем ударила по Европе, в компании многообещающей австралийской хард-рок команды «AC/DC» и еще нескольких групп, включая «Ian Gillan Band» и «Doctors Of Madness». На одном из шоу в Людвигшафене также выступили монстры прог-рока «Caravan» и «John McLaughlin's Shakti» - на первый взгляд, неуместная под­держка, но только если не вспомнить, что с недавних пор «Sabbath» сама могла с полным правом называться прогрессивом. Пара последних концертов прошла напряженно из-за столкновения за сценой Гизера Батлера и ритм-гитариста (он же был основным автором текстов) «AC/DC» Малкольма Янга: первый в пьяном споре вроде бы угрожал Янгу ножом.

Гизер, внешне самый спокойный член «Sabbath», никогда не был алкоголиком, но большинство своих нелепых выходок он совершил именно под воздействием спиртного. В 2005-м он сказал мне: «Я ненавижу терять контроль над собой. Мне нравится ходить на пьянки, но как только это перерастает в разборки… тут мне нужно остановиться, потому что, если я много выпью, я становлюсь очень агрессивным. Однажды меня как следует поколотили, даже разбили голову.

По-моему, это было в девяносто втором. Мы были в Южной Америке, и я тогда пытался ввязаться в драку. В конце концов я ударился головой о какую-то статую! У меня искры из глаз посыпались, но я был так пьян, что даже не понял, что про­изошло. Я лег спать, а когда проснулся, то не смог отлепить голову от подушки. Я не въезжал, почему я с ног до головы в крови. Похоже, в этом угаре я еще додумался позвонить жене, потому что потом у нас произошел такой скандал, что я чуть умом не двинулся. При этом я ничего не мог вспомнить о том, что же произошло. Из-за телефонных разговоров я попал на две тысячи баксов, ведь минута разговора с женой из Южной Америки стоит недешево. После того случая я подумал: „Па­рень, что ты с собой делаешь?" В итоге пару лет я вообще не брал в рот ни капли спиртного. Потом снова начал, не так активно, а в основном для компании по праздникам. Теперь я стараюсь как можно реже ввязываться в драки. А тогда я чуть себя не угробил - я же мог застрелиться или сотворить еще что-то подобное».

Как показала осень 1977-го, неприятности Батлера были наименьшей из проблем группы. Оззи узнал, что его отец, Джек, серьезно болен раком и жить ему осталось считанные месяцы. Новости сильно потрясли Оззи, и ему пришлось ре­шать, что делать. В итоге, определив для себя, что он должен быть с семьей, Осборн оставил группу, не обращая внимания на обязательства перед прочими участниками.

Сказать, что остальные музыканты были в шоке - значит не сказать ничего. Оззи был их вокалистом и основной фиш­кой живых выступлений группы, играя на концертах ту же роль, которую Тони, основной композитор, аранжировщик и продюсер, играл в студии. Как только Оззи уехал в аэропорт, чтобы успеть на рейс в Бирмингем, Айомми, Батлер и Уорд собрались на экстренное совещание. Гизер был больше дру­гих удручен заявлением вокалиста, потому что без Оззи он просто не видел для группы будущего. Билл тоже расстроил­ся, ведь они с Осборном были близки как братья.

Тони Айомми предложил нанять певца Дэйва Уокера, ко­торого он знал еще по жизни в Астоне и который пел в груп­пе «Savoy Brown». Хотя между Дэйвом и Оззи как вокалиста­ми и просто людьми не было ничего общего, Гизер и Билл согласились. По словам Билла, «Дэйв Уокер приходился нам всем приятелем… Мы знали его еще когда он возглавлял „Savoy Brown", и даже раньше, пока он играл в „Redcaps", одной из самых старых бирмингемских групп, еще в шестидесятые. Мне очень нравился Дэйв, и я думал, что у него отличный голос. Когда пришло время заменить вокалиста, у нас была куча ва­риантов, но выбрали Дэйва».

Айомми оперативно связался с Уокером, который тогда жил в Сан-Франциско. Певцу, немного удивленному таким звон­ком, понравилась эта идея, и в ноябре он прилетел в Лондон, чтобы начать репетировать с группой. Спустя много лет в интернет-форуме он написал следующее: «Что касается „Black Sabbath" - мы выросли в одном городе, были друзь­ями, и я решил, что смогу с ними поработать. За тот неболь­шой период времени, что мы с ними были вместе, я написал множество текстов, которые так и не пошли в дело… Я всегда вспоминаю свое участие в „Black Sabbath" с некоторым удив­лением. Тогда меня позвали просто по дружбе, потому что мы с Тони были приятелями».

В декабре «Sabbath» с Уокером и клавишником Доном Эйри, которого пригласили в качестве сессионного музыканта, ре­петировали песни для грядущего альбома. Новый состав по­явился в телешоу «Look Hear» канала «ВВС Midlands», веду­щей которого была Тойя Уилкокс, и исполнили композицию под названием «Junior's Eyes» - она затем вошла в новую пластинку.

Передачу показали 6 января 1978 года. Билл поз­же заметил, что «Junior's Eyes» была написана для Оззи и его отца: «Junior's Eyes" стала посвящением Озу и его отцу. Я гово­рю об этом только потому, что именно ее мы исполнили с Уокером на канале „ВВС"… Конечно, ничего толком не вышло. Думаю, что не из-за Дэйва, а потому что это была песня Оззи. Тогда, без Оззи, я чувствовал себя дерьмово». Пока Гизер тихо погружался в пучину меланхолии, а Айомми с присущей ему стальной выдержкой работал, Уорд завел привычку топить свои беды в алкоголе (от которой он не мог избавиться долгие годы, пока ситуация не стала критической).

Двадцатого января, через две недели после телешоу, отец Оззи умер. В недавнем интервью с журналистом и писателем Дэвидом Гансом Оззи открыл, каким опустошенным он был после смерти отца: «Гребаная ирония всей этой ситуации была в том, что он откинулся там же, где… похоже, рак, за­севший у него в глотке, перебрался в… черт, как называет­ся эта трубка, ведущая в желудок? Ах да, пищевод - так вот, он умер в том же госпитале, где за семь лет до этого родилась моя дочь. Она родилась в одиннадцать двадцать двадцатого января, а мой гребаный папаша помер в том же госпитале семь лет спустя, двадцатого января в одиннадцать двадцать три. Это было чертовски странно, чувак!»

Оззи с горечью говорит, что к отцу отнеслись в больнице без малейшего уважения: «Они сунули его в чертов сортир, к вонючим швабрам и ведрам, потому что он был при смерти и это напрягало остальных пациентов, причем его положили в какую-то детскую кроватку, или нет, во что-то вроде яслей для скота, больших яслей. Привязали ремнями… Он лежал как боксер, с гребаными повязками на руках, с торчащей из руки трубкой капельницы. У него там поехала крыша. Знаешь, он сказал мне одну удивительную вещь. Как-то я признался ему, что принимаю наркотики, и предложил: „Не хочешь перед смертью принять наркотики?" А он ответил: „Я тебе ручаюсь, что приму их". Он был на морфии, совершенно спятил, но без наркотика боль была невыносимой. Во вторник ему сделали операцию, а в четверг он умер… Я до сих пор до конца не оправился от этого. Двадцатого января я теряю рассудок, как оборотень. Целый день рыдаю и смеюсь, как чертов псих, по­тому что в этот день родилась моя дочь и умер отец».