Танец мертвых девушек - Кейн Рэйчел - Страница 7

— Клер, — еле слышно ответила та. — Данверс. Я студентка.

— Почему ты не в общежитии? — Он вперил в нее пронзительный взгляд.

— У меня есть разрешение жить за пределами кампуса.

Она не стала уточнять от кого, потому что в действительности сама дала его себе.

Сержант еще несколько мгновений буравил ее глазами, а потом пожал плечами:

— Даже живя за пределами кампуса, ты должна следовать городским правилам. Друзья объяснят тебе, в чем они состоят. Не говори лишнего в университете — у нас хватает проблем и без паники среди студентов. И мы очень хорошо научились выявлять болтунов.

Клер кивнула.

Это был еще не конец, но, по крайней мере, ее оставили в покое. Полицейские порыскали по дому, забрали некоторые фотографии и ушли.

Добрые десять секунд после того, как копы закрыли за собой дверь — насколько это было возможно со сломанным замком, — царило молчание, а потом Шейн повернулся к Майклу и рявкнул с неприкрытой яростью:

— Ах ты, чертов недоносок!

— Может, поговорим не здесь? — почти спокойным тоном спросил Майкл. Его взгляд, однако, свидетельствовал совсем о другом состоянии духа.

— Что, ты теперь можешь покидать дом?

— Нет, я имею в виду другую комнату, Шейн.

— Эй, — заговорила Ева, — не вздумайте...

— Заткнись! — оборвал ее Шейн.

Майкл вскочил, словно его толкнули, схватил друга за футболку, рывком поставил на ноги и хорошенько встряхнул.

— Прекрати! Твой отец настоящий козел, но это не болезнь и, следовательно, не заразно.

Неожиданно Шейн крепко обнял его. Майкл слегка покачнулся под этим напором, на мгновение закрыл глаза и шлепнул того по спине. И конечно, тот шлепнул его в ответ. Парни, что с них возьмешь? Клер закатила глаза.

— Я думал, ты умер. — Глаза Шейна казались влажными и подозрительно блестели. — Я видел, как ты умираешь, парень.

— Я все время умираю, а потом снова оживаю, как тебе известно. — Майкл криво улыбнулся, скорее мрачно, чем весело. — Я решил, что пусть лучше твой отец думает, будто убил меня. Может, рассуждал я, тогда он будет не так крут с остальными вами. — Его взгляд скользнул по синякам на лице Шейна. — Блестящий план, ничего не скажешь. Извини, приятель. Я мало что могу сделать до наступления ночи.

— Ты помнишь... Ты знаешь, что они делали с тобой? — спросила Клер.

— Да. Помню.

— Ох, черт! — Шейн снова рухнул на кушетку и уткнул лицо в ладони. — Господи, парень, мне так жаль, так жаль!

— Это не твоя вина.

— Я действительно позвонил ему.

— Ты позвонил ему, потому что у нас тут началось настоящее Аламо. Ты же не знал...

— Я знаю папу, — мрачно перебил его Шейн. — Майкл, хочу, чтобы ты понял: я здесь... я приехал не ради того, чтобы выполнить для него грязную работу. Поначалу — да, но спустя первую неделю или около того все переменилось.

Майкл не отвечал. Клер придвинулась к Шейну и погладила его взлохмаченные волосы.

— Эй! Все в порядке. Главное, с нами все хорошо.

— Нет. — Шейн закрыл лицо ладонями, и голос звучал глухо. — Мы в полном дерьме. Правда, Майкл?

— Это уж точно, — вздохнул тот.

— Копы найдут их, — негромко сказала Ева.

Девушки на кухне готовили пасту — у Евы возникло желание освоить новое блюдо. Она хмуро посмотрела на упаковку спагетти, затем на кастрюлю с водой, которая никак не закипала.

— Я имею в виду отца Шейна и его банду придурков.

— Наверное, — согласилась Клер, но не потому, что тоже так считала, а потому, что чувствовала — нужно сказать именно это. — Хочешь, я подогрею соус?

— Его нужно греть? Можно ведь просто вытряхнуть на пасту.

— Ну, можно, конечно, но подогретый он вкуснее.

— Ох! — Ева вздохнула. — Это все так сложно. Неудивительно, что я никогда ничего не готовлю.

— Ты готовишь завтрак!

— Я готовлю только две вещи: бекон и омлет. И иногда сэндвичи. Ненавижу готовить. Это напоминает мне о матери. — Ева сняла с полки вторую кастрюльку и со стуком поставила ее на плиту. — Возьми.

Клер билась, пытаясь свинтить крышку банки с соусом для спагетти; в конце концов та отскочила с громким хлопком.

— Как думаешь, они так и будут злиться друг на друга? — спросила она.

— Майкл и Шейн?

Соус вывалился в кастрюлю — густой, влажный и какой-то неприятный на вид. Клер подумала, не взять ли вторую банку, и решила, что если двое из четырех едоков парни, то чем больше, тем лучше. Она открыла ее, вытряхнула содержимое в кастрюлю, включила горелку и поставила соус подогреваться на медленном огне.

— Кто знает? — Ева пожала плечами. — Мальчишки такие идиоты. Можно ведь просто сказать: «Ох, парень, я так рад, что ты жив». Нет, нужно обязательно устроить целый спектакль в духе Королевского драматического театра. — Она огорченно вздохнула. — Одно слово — мальчишки. Клянусь, я стала бы лесбиянкой — если бы они не были так сексуальны.

Клер изо всех сил постаралась не расхохотаться, но без толку, и спустя мгновение Ева тоже засмеялась. Вода закипела, и в нее высыпали спагетти.

— Ева... можно спросить?

— О чем?

Ева хмуро разглядывала пасту, с таким видом, словно подозревала ее в намерении сбежать из кастрюли.

— О тебе и Майкле.

— А-а... — Щеки Евы порозовели, и от этого она, к тому же одетая не в привычных черно-красных готических тонах, стала выглядеть еще более юной и хорошенькой. — Ну, я не знаю, как это назвать. Господи, просто он такой...

— Пылкий? — подсказала Клер.

— Пылкий, да. Прямо термоядерный. Как поверхность солнца. И...

Теперь щеки Евы просто пылали. Клер взяла деревянную ложку и стала мешать пасту.

— И?

— И перед тем как все это случилось, я собиралась... ну, подтолкнуть его, понимаешь? Вот зачем мне чулки с подвязками и все такое. Заранее готовилась.

— Ох!

— Да, обидно. Как думаешь, он подглядывал?

— Когда ты переодевалась? — спросила Клер. — Ну, вряд ли, хотя мне кажется, он был не прочь.

— Тогда все в порядке. — Ева в удивлении воззрилась на пасту, поверх которой формировалась густая белая пена. — Что, так и должно быть?

В доме родителей Клер ничего подобного видеть не приходилось. Правда, они не так уж часто готовили спагетти.

— Не знаю.

— Вот дерьмо!

Пена продолжала расти — прямо как в фильме ужасов. «Пена пожирает Стеклянный дом». Она скапливалась наверху кастрюли и перетекала через край; коснувшись горелки, начала шипеть и пузыриться. Девушки вскрикнули, а Ева выключила горелку.

— Стало быть, паста дает пену. Будем знать. Когда слишком разогревается.

— Как Майкл? — спросила Клер, и обе рассмеялись.

Тут вошел упомянутый молодой человек, и они еще сильнее зашлись хохотом.

— Леди, я что-то упустил? — спросил он, доставая из холодильника две последние, оставшиеся с его дня рождения бутылки пива.

— Паста вылезает из кастрюли, — сквозь смех с трудом проговорила Клер.

Майкл некоторое время с любопытством разглядывал их, потом: пожал плечами и удалился.

— Как думаешь, он сейчас говорит Шейну, что мы свихнулись?

— Наверное. — Ева снова включила горелку. — Это шок? В смысле, мы в шоке?

— Не знаю. Давай прикинем. Мы забаррикадировались в доме, на нас напали, чуть не сожгли. Прямо у нас на глазах убили Майкла, потом он воскрес. И еще нас допрашивали жуткие копы-вампы. А? Вполне может быть шок.

Ева фыркнула:

— Похоже, из-за него я и занялась стряпней.

Они в молчании смотрели, как булькает паста. По кухне распространился аромат томатного соуса со специями — такой успокаивающий, такой домашний. Клер помешала соус. Сейчас, подогретый, он выглядел восхитительно.

Дверь кухни снова отворилась, и на этот раз появился Шейн, с бутылкой пива в руке.

— Что горит?

— Твои мозги, — отозвалась Ева. — Не хочешь поцеловать девушек, чтобы загладить свою вину?

Он сердито воззрился на нее и спросил Клер:

— Что, черт побери, она делает?

— Варит спагетти. — Большую часть работы делала Клер, но она решила в это не углубляться. — Кстати... насчет твоего папы... Как думаешь, его поймают?