Танец мертвых девушек - Кейн Рэйчел - Страница 53

Вторая бумага выглядела как юридический документ. Нахмурившись, Клер прочла текст, и некоторые особенности формулировки поразили ее.

Я, Клер Элизабет Данверс, клянусь своей жизнью и своей кровью, что буду служить Основателю, сейчас и всю оставшуюся жизнь, и что Основатель может приказывать мне во всем.

Те же слова, которые Оливер говорил около больницы, когда пытался сделать ее... своей рабыней.

Клер выронила бумагу, словно та обожгла ей руки. Нет, это немыслимо! Она не пойдет на это!

...иначе твои друзья могут дорого поплатиться за промедление...

Клер сунула письмо и контракт в конверт и положила его в карман как раз в тот момент, когда в гостиную вошла Ева.

— Розы! — воскликнула она. — Черт побери, кто умер?

— Никто, — хрипло ответила Клер. — Это тебе. От Майкла.

Майкл выглядел удивленным, но если он хоть что-то соображал, то должен был подыграть Клер. А она пошла наверх, чтобы принять душ.

Ощущение физической чистоты благотворно сказалось на ее настроении — не намного, но хоть чуть-чуть. Какое-то время Клер сидела, пристально глядя на конверт со своим именем и страстно желая рассказать обо всем Шейну, или Еве, или Майклу, но понимая, что никогда не сделает этого. Выбирать предстояло ей, не им. И кроме всего прочего, она хорошо представляла, что они скажут.

Столько раз «нет», сколько есть в этом мире, и даже еще больше, вот что они скажут.

Уже стемнело, когда Шейн в конце концов постучал в ее дверь. Она открыла и замерла, просто глядя на него, — ее не покидало чувство, что, сколько бы она ни смотрела на него, все будет мало. Он выглядел усталым, с помятым после сна лицом.

И был так прекрасен, что она почувствовала, как сердце разлетается на миллион маленьких острых осколков.

Шейн неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Можно войти? Или ты хочешь, чтобы я... — Он кивнул в сторону коридора. Она отступила, пропуская его. — Я ужасно разозлился на Майкла.

— Правда?

— Почему ты не рассказала мне?

— Время казалось неподходящим. — Она устало села на постель и прислонилась к спинке. — Подумай сам, Шейн. Мы же спасали свою жизнь.

— Как это произошло?

— Ты имеешь в виду, кто это сделал? Амелия. Она пришла сюда, и Майкл попросил ее... — Клер замолчала, устремив на Шейна долгий взгляд. — Попросил, потому что хотел иметь возможность покидать дом.

Шейн, похоже, был потрясен до глубины души. Сел на краешек постели, устремив на Клер беспомощный взгляд, который снова разбил ей сердце.

— Нет, — сказал он. — Это ведь не из-за меня? Скажи, что это не...

— По его словам, не из-за тебя. Во всяком случае, не только. У него не было другого выхода. Он не мог больше вести такую жизнь.

— Господи! — Шейн отвел взгляд. — В смысле, он же знает, как я отношусь к вампирам, а теперь, выходит, я живу в доме с одним из них. Мой лучший друг один из них. Это нехорошо.

— Но не так уж и плохо. Шейн... не злись, ладно? Он сделал то, что должен был сделать, как ему казалось.

— Как и мы все. — Он откинулся на постели, подложив руки под голову и глядя в потолок. — Очень долгий был день.

— Да.

— Ну, какие у тебя планы на вечер? Потому что, знаешь ли, я внезапно оказался свободен.

Она рассмеялась, хотя думала, что совсем утратила эту способность. Шейн повернулся, оперся на локоть и улыбнулся Клер с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание. А потом поднял руку и, продолжая улыбаться, потянул ее за волосы.

— Ты была сегодня такая крутая. Прямо героиня.

— Я? Брось!

— Да. Ты спасла столько жизней. Правда, некоторые из них, по-моему, этого не заслужили, но все равно. Думаю, ты даже спасла моего папу. Если бы он взорвал больницу, поубивал столько народу, ему не удалось бы сбежать. Я этого не допустил бы.

Они смотрели друг на друга, и Клер чувствовала, как между ними нарастает взаимное притяжение. По-видимому, он испытывал то же самое, потому что наклонился вперед, протянул руку и медленно провел пальцем по ее босой ноге.

— Итак, что насчет твоих сегодняшних планов, героиня? Хочешь посмотреть какой-нибудь фильм?

Ее охватило странное ощущение. Безумное и одновременно насыщенное неуверенностью.

— Нет.

— Что, будем расстреливать видеозомби?

— Нет.

— Если тебя потянуло на канасту, я... пас... Что это ты делаешь?

Она вытянулась на своей стороне постели, лицом к нему.

— Ничего. А чем ты хочешь заняться?

— Ох, только не этим!

— Почему?

— Разве у тебя завтра нет занятий?

Она поцеловала его. Отнюдь не невинным поцелуем, нет. Она ощущала себя как... как те розы внизу — темной, красной и полной страсти. Это было так ново для нее, так ново, но ее не покидало чувство, что нужно сделать это, сделать сейчас, поскольку она едва не потеряла его...

Шейн прижался своим лбом к ее, хватая ртом воздух, словно утопающий.

— Постой, — сказал он. — Сбавь темп. Я ведь никуда не денусь, ты понимаешь это? Ну, пока ты сама меня...

— Замолчи.

Что он и сделал, главным образом потому, что их губы снова слились. Это был медленный поцелуй, сначала теплый, потом все горячее. Ей казалось, что, сколько бы он ни длился, все будет мало — чтобы по-настоящему почувствовать вкус Шейна; этот вкус пронизывал ее насквозь, словно сплошной поток чувственного влечения, и воспламенял изнутри. Воспламенял так... ну, она понимала — это нехорошо или, по крайней мере, не совсем законно.

— Хочешь поиграть в бейсбол? — спросила она.

Шейн широко распахнул глаза и перестал гладить ее по волосам.

— Что?

— Первая база. Ты уже там.

— Я не раннер.

— Ну, до второй базы ты уж точно мог бы добраться.

— Черт побери, Клер! Раньше я в трудные минуты отвлекал себя с помощью спортивных фантазий, но когда ты говоришь об этом...

Последовал еще один жаркий, влажный поцелуй, и его руки заскользили по ее шее и плечам, лаская кожу там, где ее не прикрывала легкая ночная рубашка. И потом дальше, вниз...

— Проклятье!

Тяжело дыша, он откатился на спину и снова уставился в потолок.

— Что? — спросила она.

— Тебе всего шестнадцать, Клер.

— Почти семнадцать.

Она прижалась к его боку.

— Да, это, конечно, здорово меняет дело. Послушай...

— Хочешь подождать?

— Да. Не то чтобы я жаждал этого, но другое важнее. Только вот беда... мне не хочется уходить от тебя. — Он обнял ее, и в мире не осталось ничего, кроме тепла его тела, его шепота и страстного желания в беззащитном взгляде. — Поэтому мне так трудно сказать «нет». Прошу тебя, помоги мне уйти.

Ее сердце забилось часто-часто.

— Ты хочешь остаться?

— Да. Я... — Он открыл рот и снова закрыл его, не сказав ни слова, но тут же предпринял новую попытку. — Ты нужна мне.

Она поцеловала его, очень нежно.

— Тогда останься.

— Ладно, но, поскольку мы говорим о бейсболе, вторая база — мой предел.

— Ты уверен?

— Клянусь.

И он сдержал слово, как она ни старалась переубедить его.

Шейн еще спал, свернувшись среди подушек и слегка посапывая. В какой-то момент Клер стянула с него рубашку и теперь лежала, глядя, как в мягком свете восходящего солнца поблескивают его сильные мышцы. Ей хотелось дотронуться до него... но жаль было будить. Ему нужно поспать, а ей кое-что сделать.

Кое-что такое, что ему наверняка не понравилось бы.

Очень осторожно она выбралась из постели. Ее джинсы лежали на полу, конверт по-прежнему был в заднем кармане. Она открыла его, вынула жесткую официальную бумагу, развернула и перечитала текст.

Я, Клер Элизабет Данверс, клянусь своей жизнью и своей кровью, что буду служить...

Шейн назвал ее героиней, но она не чувствовала себя таковой — скорее, совсем юной, полной страха девушкой, которой есть что терять.