Танец мертвых девушек - Кейн Рэйчел - Страница 34

— Отец Джонатан? В городе есть священник?

Ева кивнула.

— Вампиров не волнует, отправляет он церковную службу или нет, лишь бы при этом не использовались кресты. Со Святым причастием интересно: вампы держат облатки и вино под охраной. Да, и забудь о святой воде. Если его застанут за тем, что он крестит какую-то жидкость, вампы сделают так, чтобы в следующий раз он встретился с паствой уже по ту сторону жемчужных врат. — Но... в отъезде? — Клер продолжала удивленно смотреть на нее. — За пределами города?

— Уехал в Ватикан. По специальному разрешению.

— Ты хочешь сказать, что Ватикан знает о Морганвилле?

— Нет, дуреха. Покидая город, отец Джонатан, как и все остальные, ничего не помнит о вампах. Поэтому вряд ли стоит рассчитывать, что ударный отряд гвардии Ватикана ворвется в город и спасет Шейна, если ты об этом подумала.

Ничего такого Клер не думала, но отчасти это было утешительно — представить себе военизированный отряд священников в пуленепробиваемых доспехах, с крестами на бронежилетах.

— И что теперь, в таком случае? Если отец Джонатан для нас недоступен?

Ева включила двигатель. Они остановились на маленькой парковке при фотомагазине, рядом с большим, индустриальных размеров мусорным контейнером. Других машин на парковке не было, хотя как раз в этот момент из-за угла выехал белый фургон и остановился рядом с ними. Было еще очень рано, меньше девяти утра, и то, что именовалось в Морганвилле дорожным движением, только-только начинало медленно вливаться на улицы.

Клер снова взглянула на часы.

— Ева! А как же твоя работа?

— Подумаешь! Найду другую.

— Но…

— Клер, эта работа не подарок. Вспомни, что мне приходится терпеть. Придурки всякие. Моника.

Ева начала задом выезжать с парковки, но потом притормозила: еще одна машина преградила ей дорогу.

— Проклятье! — Она достала сотовый телефон и протянула его Клер. — Звони копам.

— Зачем?

Изогнувшись, Клер посмотрела назад, но не смогла разглядеть, кто сидит за рулем второй машины.

Как выяснилось, смотреть следовало не туда. Угроза исходила не от этой второй машины, а от белого фургона, стоящего со стороны пассажирского сиденья «кадиллака». Клер начала набирать 911, но тут раздвижная стенка фургона заскользила в сторону и кто-то потянул за ручку ее дверцы.

Дверца была заперта; не такая уж Клер идиотка. Однако две секунды спустя это утратило всякое значение, поскольку в заднее окно ударил лом, стекло разлетелось на миллион крошечных сверкающих осколков, и Клер рефлекторно дернулась вперед, прикрыв голову руками. Телефон она выронила и теперь лихорадочно шарила под ногами. Ева выругалась себе под нос.

— Уезжай отсюда! — закричала Клер.

— Не могу! Мы блокированы!

Клер наконец нашла телефон, набрала 911, нажала кнопку «отправить», и тут сквозь разбитое заднее окно протянулась рука и ударила ее головой о приборную доску.

После этого какое-то время она видела не слишком ясно, а соображала еще хуже.

Она помнила, что ее вытащили из машины. Помнила, как Ева кричала и вырывалась, а потом смолкла. Помнила, как ее запихнули в фургон и задвинули дверцу.

И когда голова начала проясняться — не считая того, что гудела от боли, — она вспомнила и фургон, в котором уже была прежде.

И, в точности как прежде, Дженнифер правила, а Моника и Джина находились сзади. Последняя прижимала Клер к полу. Щеки у всех трех пылали, вид совершенно безумный. Скверно.

— Ева... — прошептала Клер.

Моника наклонилась к ней.

— Кто-кто, чокнутая? Здесь таких нет.

— Что вы с ней сделали?

— Просто слегка порезали, ничего серьезного. Лучше о себе побеспокойся, Клер. Мой папочка просил передать тебе кое-что.

— ТВОЙ... КТО?

— Папочка. Что, у тебя его нет? Или ты просто не знаешь, какой чувак был донором спермы? — продолжала насмехаться Моника. Она была облачена в голубые джинсы, оранжевую безрукавку и выглядела точно модель с глянцевой журнальной страницы. — Не переживай, мышка. Просто не рыпайся, и тебе не причинят вреда.

Джина ударила Клер, сильно. Клер вскрикнула. Моника ухмыльнулась.

— Ну, если и причинят, то небольшой. И крутая цыпочка вроде тебя от этого не умрет, верно, гений ты наш?

Джина нанесла новый удар, но на этот раз Клер была готова, поэтому стиснула зубы и сумела сдержать крик. Джина выглядела разочарованной. Может, лучше кричать во всю мощь легких? А то Джина решит, что плохо делает свое дело и надо приложить больше стараний...

— Ты выслеживала нас, — сказала Клер.

Ее подташнивало, наверное, от удара головой о приборную доску; и она ужасно беспокоилась о Еве. «Слегка порезали». Слегка — это совсем не в духе Моники.

— Видишь? Я же недаром сказала, что ты гений. — Моника уселась на одно из кожаных сидений, установленных по бокам фургона, и скрестила ноги, выставляя напоказ эффектные туфли на платформе того же цвета, что и безрукавка; ногти у нее тоже были оранжевые. — И знаешь что, гений? Ты права. Я выслеживала вас. Видишь ли, я хотела схватить тебя без шума, но нет, ты и твоя подружка-зомби усложнили мне жизнь. Кстати, почему ты не на занятиях? Это же вроде бы противоречит твоим принципам, или как ты это называешь, — пропускать занятия?

Клер изо всех сил старалась сесть. Джина глянула на Монику, та кивнула; Клер бочком отодвинулась от Джины и прижалась спиной к выдвижной дверце фургона, потирая руку в тех местах, куда Джина ударила ее.

— Шейн, — сказала она. — Вот почему твой папа захотел связаться со мной?

— Ну да. Послушай, мне не нравится Шейн, это не секрет. Но в мои намерения никогда не входило, чтобы его сестра погибла в огне. Просто глупая школьная шалость, понимаешь? Ничего особенного.

— Ничего особенного? — Из всего, что Моника когда-либо говорила — а она иногда выдавала потрясающие вещи — это было хуже всего. — Ничего особенного? Девочка умерла и ты разрушила целую семью! Ты что, не понимаешь? Мама Шейна...

— Это не моя вина! — Щеки Моники внезапно вспыхнули.

Не привыкла, чтобы ее обвиняли, поняла Клер; может, никто никогда и не делал этого — кроме Шейна. — Пусть она вспомнила, да, но держала бы рот на замке, и все обошлось бы! А Алиса... это просто несчастный случай.

— Да, — сказала Клер. — Уверена, это все меняет в лучшую сторону. — Она чувствовала себя усталой и грязной, несмотря на то, что поспала и приняла душ. Пол в фургоне был замусорен. — Какого черта хочет от меня твой отец?

Моника несколько мгновений пристально смотрела на нее.

— Он не думает, что Брендона убил Шейн.

— Шутишь?

— Нет. По его мнению, это сделал отец Шейна. — Идеально напомаженные губы Моники искривила улыбка. — Он хочет, чтобы ты сказала об этом отцу Шейна и посмотрела, как тот среагирует. Потому что если он хоть в какой-то степени чувствует себя отцом, то не останется в стороне и не допустит, чтобы его малыш сгорел вместо него.

— Значит, он хочет, чтобы я поговорила с отцом Шейна? В смысле, мэр готов заключить сделку?

— Жизнь Шейна за жизнь его отца, — ответила Моника. — Ни один настоящий отец не устоит перед таким предложением. Вообще-то на Шейна папе плевать, просто он хочет, чтобы все закончилось. Как можно быстрее.

У Клер возникло жуткое ощущение внутри — будто она наглоталась земляных червей.

— Не верю! Они ни за что не отпустят Шейна!

Конечно нет, пока слово Оливера что-нибудь да значит.

— Я просто передаю сообщение. — Моника пожала плечами. — Ты можешь наговорить Фрэнку, что тебе в голову взбредет, а можешь действовать по-умному и сказать что-нибудь такое, что заставит его объявиться. Сечешь? Защита Амелии не безгранична, тебе все еще можно причинить вред. Джина с удовольствием сделает это, и знаешь, как ее накажут? Шлепнут по руке.

— И подумай о своей подруге, полностью предоставленной самой себе. — Влажная улыбка Джины точно отдавала безумием. — В этом городе с девушками, предоставленными самим себе, может всякое случиться. В том числе и очень скверное.