Как стать героем - Козырев Вячеслав - Страница 51

Ко всему прочему, она действительно лихо петляла и закручивалась в такую замысловатую спираль, что заблудиться не составило бы труда, попадись хотя бы две-три развилки. К счастью, кругом стояли отвесные скалы, и ни вправо, ни влево свернуть было невозможно – только прямо.

Баюн вскоре выдохся и, сообщив, что он не горный козел, распластался на огромном валуне.

Санька посадил кота себе на плечо и продолжал идти, вернее, пробираться через препятствия. Плохая дорога его мало волновала. Честно говоря, богатырь не верил этим сказкам о движущихся горах. Скорее всего кому-то не нравилось, что люди ходят друг к другу в гости, и сочинил эту страшилку для малолетних детишек.

А вот людоед – это было серьезно. Он мог появиться внезапно, в любой момент, и стукнуть по затылку или скинуть на голову хороший валун. Словно в подтверждение Санькиных опасений сверху скатился приличный каменный кусок. Богатырь присел и затаился, стараясь разглядеть, откуда явился этот подарочек.

– Ты с ума сошел, – забеспокоился Баюн. – Не останавливайся. Это горы просыпаются.

– Тише ты, – зашептал в ответ Санька. – При чем тут горы? Знаешь такое выражение: «Стоять как скала»? Даю руку на заклад, это людоед.

Сверху посыпалась каменная крошка. Затем послышался далекий гул, который стал быстро приближаться. Камни падали уже беспрерывно, превращаясь в настоящий камнепад.

– Бежим! – испуганно мяукнул кот. – Иначе нас с тобой засыплет.

Санька бросился бежать. Баюн, крепко вцепившись всеми четырьмя лапами, отчаянно старался удержаться.

В это время земля задрожала, словно действительно началось землетрясение. Горы пришли в движение. Некоторые из них начали сближаться, другие – раскачиваться из стороны в сторону, несколько высоких скал образовали круг и... завели хоровод. Самое странное, что, хотя камни и продолжали падать сверху, ни один из них не задевал путников.

– Баюн, они не злые, – закричал Санька коту, стараясь перекрыть этот неимоверный грохот. – Горы нас просто проверяют, не испугаемся ли мы.

Неожиданно грохот и тряска прекратились. Наступила звенящая тишина, и только медленно оседающие клубы пыли напоминали, что это все им не приснилось, а произошло на самом деле.

Не успели ошеломленные путешественники прийти в себя, как раздался дикий рев, и прямо перед ними на тропу выскочило косматое страшилище с огромной дубиной в руках. Лохматая, всклокоченная голова, торчащие метелкой борода и усы, два клыка над нижней губой и огромные, светившиеся фосфорическим светом глаза.

«А вот и людоед», – подумал богатырь и, не останавливаясь, замахнулся мечом. Людоед успел подставить дубину, и лезвие застряло в сучковатом дереве.

В это время раздался еще один подземный толчок, по земле зигзагами побежали трещины. Санька дернулся, потерял равновесие и стал падать. Он вытянул вперед руки, пытаясь удержаться, но дорога раскололась надвое, возник провал, и богатырь рухнул головой вниз. Краем глаза он успел заметить, как Баюн в отчаянном прыжке перепрыгнул с его плеча на твердую землю.

И снова Саньке повезло: высота оказалась небольшой. Вместе с камнями, землей, полуослепший от грязи и пыли, он провалился в маленькую пещеру. Правда, приземление оказалось довольно-таки болезненным, да еще здорово попало по спине и голове; но по сравнению с тем, чем могло падение закончиться, это были мелочи. Паренек с трудом сел, ощупал голову, пошевелил руками. Вроде цел, только каждое движение вызывало неимоверную боль.

Но к боли можно притерпеться, постараться не обращать на нее внимания, и она потихоньку уйдет, недовольно ворча. Хуже было то, что теперь все усилия найти и освободить Василису утратили всякий смысл. Хорош освободитель: потерял друга, лишился оружия, очутился у черта на куличках и неизвестно, каким образом вернется назад, на поверхность.

«Ты у нас главный герой, тебе и шишки», – вспомнились слова кота.

Санька стиснул зубы и, громко проговорив:

– Под землей лежать мне рано, я пока еще живой, – кряхтя и охая, встал и медленно побрел по пещере. Прямо перед ним показались два прохода. Он по очереди заглянул в каждый из них, но ничего стоящего не разглядел.

«Куда теперь податься? Теоретически лучше направо, но нормального человека вечно тянет налево, а делать нужно так, как тебе хочется. Пойду налево».

Время словно остановилось. Однообразные стены, однообразный сумрачный свет, который излучали эти стены.

«Хоть в одном эти Волшебные горы хороши: под землей видно. У нас на Земле давно бы лоб разбил в темноте. Хотя что это дает? Кащей сказал, через три дня у Василисы свадьба. А я тут болтаюсь. И долго ли еще буду?»

Сраженный мыслью, что он может остаться здесь, под землей, до конца своей жизни, Санька остановился и дико заорал:

– Люди! Помогите! Спасите!

Гулкое эхо, многократно повторяясь, прокатилось по туннелю и затерялось где-то вдали.

– Чего орешь? – внезапно раздался за его спиной угрюмый голос.

Санька стремительно развернулся.

Перед ним стоял среднего роста худой гражданин, одетый в серые холщовые штаны и такую же серую, залатанную рубаху. Лысый череп, большие оттопыренные уши, маленькие глазки и вздернутый нос придавали ему сходство с летучей мышью; для полной картины не хватало пары крыльев. И что-то неуловимо знакомое было во всем его облике.

– Заблудился. Подумал, может, кто живой неподалеку есть, услышит.

– Ну, я пришел. Больше орать не будешь?

– Да теперь вроде как бы и ни к чему, – ответил Санька и непроизвольно попятился.

– Там тупик, – пробурчал гражданин летучая мышь. – Пошли выведу.

– А может, я сам? Попозже. А пока чуток посижу, о вечном подумаю.

– Не понял, ты здесь навек оставаться собираешься?

Незнакомец не вызывал никакого доверия, но деваться было некуда, не сидеть же действительно всю оставшуюся жизнь под землей.

Проводник двигался уверенно, было видно, что эти катакомбы ему хорошо знакомы. Миновав несколько развилок, сворачивая несколько раз в боковые коридоры, они вышли в огромную пещеру, посреди которой горел костер.

«Ага, раз дым выходит, то и до поверхности недалеко», – обрадованно подумал Санька. Под ногой у него что-то хрустнуло. Он опустил глаза и замер. На полу лежали человеческие кости. Санька схватил незнакомца за рукав, но тот, равнодушно пожав плечами, подошел к костру, сел и принялся внимательно разглядывать гостя.

От этого взгляда парнишке стало не по себе, и чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он спросил:

– Ты кто?

– Огр.

– Орк?

– Огр, говорю. Местный людоед. Живу я тут.

Санька недоверчиво покачал головой:

– Да ладно заливать. Видел я того людоеда: заросший, рожа зверская, глаза и клыки светятся. У тебя клыки есть?

Огр молча повернулся и из лежащего позади него вороха одежды вытащил лохматую шкуру какого-то животного и жуткую, оскалившуюся маскарадную маску со светящимися глазами.

– А вот люди говорят... – продолжал упорствовать парнишка, но людоед его перебил:

– Кто говорит? Кого съели? Как можно жить в мире, в котором ты либо хороший, либо плохой, без оттенков? Давайте ругайте меня, бейте руками, топчите ногами.

– Ну ты даешь, – ошалел от такого натиска Санька. – Сам людей поедаешь, а кто-то в этом виноват.

– А ты как думал? – сразу успокоился Огр. – Я, к примеру, не встречал людей, которые бы себя ругали. Во всем виноваты обстоятельства, гнусные соседи, бестолковые правители; короче, кто угодно, только не они. И хватит болтать. У меня от голода уже живот к спине прилип.

– Что, сейчас и начнешь, сырым? – спросил Санька.

– И чего я перед тобой распинаюсь? – обиделся людоед. – Стоит кого-то слопать, и сразу поднимается крик: дикарь, чудище немытое, чурбан необразованный. Заруби себе на носу – я гурман, а не дикарь. Целый год у одного графа на кухне служил. Приличное обхождение понимаю: этикет, сервировка, ассортимент, все как положено. Граф мясо очень любил, правда, его больше на сырое тянуло, но для гостей приходилось стараться. Я до тысячи блюд из мяса могу приготовить. Можешь проверить – закажи чего. Вот, к примеру, жаркое. Здесь главное, чтобы корочка была румяная. А это зависит от того, какой огонь в костре развести. Ежели большой – подгоришь, а маленький – внутри сырым останешься.