Странник - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 7

— Ах ты ж ё-моё, — Славик вдруг переполошился. — К самому интересному не успеваем!

— То есть?

— Рёрик! Рёрик Скёльдунг! Призвание варягов! Как раз шестьдесят второй год!

— Точная дата? — спросил Иван.

— Откуда я знаю? Определенно, сезон судоходства — зимой, во время ледостава, норманны предпочитают дома сидеть.

— Вот и не паникуй. Кроме того, каким способом ты решил добираться до Альдейгьюборга, чтобы поучаствовать в этом знаменательном событии? Двести километров пешком по лесам-болотам? Или финнов попросишь на лодочке отвезти? Запомни накрепко: не лезь без нужды в жизнь той стороны, из одного только любопытства. Понадобится — Трюггви сам за тобой придет, как в прошлый раз…

— Что предпримем по возвращению? — продолжила настаивать Алёна.

— Я передохну и отправлюсь в Москву, по инстанциям. На очереди создание первичной базы в Новосибирске. Купить квартиру, ознакомится с окрестностями, моего отца навестим вместе — он знает о предстоящем визите и готов принять гостей. Если механизм, на который я возлагаю большие надежды, сработает, строиться начнем в апреле-мае, производство запустим нынешним же летом — оборудование доставят контейнерами во Владивосток, оттуда по Транссибу перевезут на место. А дальше — как Бог даст. Цель определена: объединение в единую цепь максимально возможного количества доступных «червоточин» и начало пристального исследования «неидентифицированных» Дверей. Второстепенные задачи и проблемы будем решать по мере возникновения и степени приоритетности…

— С огнем играем, — нарочно сказал Славик, воздев очи горе. — Как бы чего не вышло.

— Переформулирую: как бы чего вышло, да побыстрее. Жизнь коротка, многое хочется успеть. Дурень, нам всем через три-четыре года стукнет по тридцатнику, а что мы сумели сделать? Давай наверстывать упущенное во времена бестолковой молодости.

— Мальчики, вы заболтались, — сказала Алёна. — Иван, вас не затруднит объяснить, какое из этих яств можно употребить внутрь без риска для жизни? Я привыкла к пресной английской кухне, а судя по ароматам, повара «Кхэй-Ин» использовали все существующие в природе пряности в равных пропорциях…

— Начнем, — Ваня потер ладонь о ладонь. — Слава, тебе рекомендую «Лапу дракона», ты же наоборот, любишь острое?

— Что за «Лапа дракона»?

— Прожаренная ступня крокодила с травами, рисом и черными грибами. Больше нигде не попробуешь!

Глава вторая

HOME, SWEET HOME

Санкт-Петербург.

Февраль 2010 года.

Общеизвестно, что скрытые способности человека могут проявиться в самых неожиданных областях — весьма посредственный сотрудник коллегии иностранных дел Александр Пушкин становится поэтом номер один на все времена, выдающийся политик Уинстон Черчилль заслуженно получает Нобелевскую премию по литературе с формулировкой «за высокое мастерство произведений исторического и биографического характера», сын безвестного торговца матрасами и перинами Альберт Эйнштейн создает теорию относительности, да и кто бы мог подумать, глядя на тифлисского семинариста Иосифа Джугашвили, что перед ним будущий генералиссимус Сталин?..

Впрочем, дремлющие таланты просыпаются не только у великих. Незаметный обыватель зачастую и не подозревает, сколь многого сумел бы достичь, складывайся жизненные обстоятельства благоприятнее. Сереге, старому приятелю Славика, повезло — неблагосклонная фортуна внезапно повернулась к нему лицом, а не местом прямо противоположным, и Серега нежданно-негаданно обрел свою стихию. Были, конечно, некоторые малоприятные издержки, но ведь никто и не обещал тихой бестревожной жизни. Особенно, принимая во внимание страшненькое наследство Славика и проблемы, связанные с пространством за Дверью — той стороной, или же «субъективным временем».

На Серегу, технаря по образованию, бывшего прораба-теплотехника ныне формально числящегося безработным, вдруг снизошла искра Божия в самом буквальном смысле этих слов — у него проявилась библейская способность «говорить яз ыками». До размаха апостола Павла, конечно же, было как пешком от Земли до Луны, но по сравнению со Славиком, едва связывающим десяток слов на древнескандинавском и относительно безболезненно освоившем только простую «кухонную латынь», Серега выглядел сущим Цицероном и Демосфеном в одном лице.

Откуда что берется, вот вопрос? Серега ухитрялся без малейших затруднений воспринимать на слух чужой мертвый язык, с которым в XXI веке работает лишь ограниченный круг лингвистов, интуитивно угадывая значение слов, строй фразы, произношение, и моментально запоминая любые морфемы, аффиксы и всякие прочие флексии, на изучение которых у студентов уходят долгие годы и триллионы нервных клеток. Таким образом, Серега по прошествии полутора лет со дня обретения Славиком Двери и первого робкого похода в «историческую реальность», трещал на древнескандинавском будто на родном, вызывая у супруги, — Наталья сама закончила питерский университет по кафедре филологии, — вполне объяснимое изумление.

Ладно бы только наречие норманнов — в конце концов, визиты Трюггви по теплому времени года случались частенько, да и пожить в «архаичной языковой среде» удалось, но Сереге настолько же легко давались диалекты коренного населения окрестностей Невской дельты: финского племени емь, с которым установился прочный дружеский контакт, а заодно и прямых предков — кривичей и ильменских словен, разговаривавших, понятное дело, на языке, абсолютно не похожем на современный русский.

Отдельно следует отметить, что Трюггви, Кетиль и прочие даниры использовали язык германской группы, емь — финно-угорской, а кривичи — славянской, что поставило бы в тупик любого лингвиста с узкой специализацией, но Сереге эти тонкости оказались безразличны: он одинаково хорошо усваивал степенный говор еми, мягкую речь скандинавов и трудные обороты кривичей, причем никогда не путался, и мог моментально перейти с одного диалекта на другой.

Наталья только плечами пожимала, уверяя, что видит перед собой феномен, почище «червоточины» — ну не может человек, не получивший должного образования (и у которого в школе по английскому была твердая тройка!), достичь подобных высот за столь краткое время! Серега отшучивался — английский учить его заставляли, а здесь всё делается ради удовольствия, по собственному хотению и без принуждения. Нравится и точка. Ничего сложного, просто память хорошая.

…Славик попытался набрать номер Сереги еще во время пересадки в аэропорту Дубай на питерский рейс, но телефон молчал — «абонент вне зоны действия сети». Наталья тоже не отвечает, в чем дело? Они уже вторую неделю молчат, хоть бы СМС прислали с подтверждением — всё в порядке, не беспокойтесь!

Пришлось отзвониться господину Алаверу — курировавшему «червоточины» со стороны питерского управления ФСБ и отдела спецтехники. Вернее, не столько «курировавшему», сколько прислеживающему за тем, чтобы питерские Двери не доставляли неприятностей властям и обывателям: любой серьезный прорыв из «неидентифицированной» Двери мог стать чрезвычайным происшествием, сопоставимым с появлением в городе разбушевавшегося маньяка с бензопилой.

Майор искренне обрадовался звонку, напомнил, что давно не виделись и, по возвращению Славика домой, надо бы выпить водки и пообщаться. Квартира? А что квартира? Да, наблюдаем вполглаза, никаких происшествий за минувшее время. Погоди минутку, гляну сводку… Коммунальные платежи приходят исправно, однако последний месяц фиксируется снижение потребления электроэнергии почти на девяносто процентов — словно в доме никого нет. Может, съездить навестить?

— Нет, спасибо, — мрачно ответил Славик. — Как приедем — позвоню. До свидания, Юрий.

— Что? — Иван уставился на аргуса. — Полагаешь, они на ту сторонуотправились? Ничего удивительного, люди взрослые и самостоятельные, технике безопасности обучены. Я бы сдох со скуки, безвылазно сидя в квартире. Не дергайся, ничего не случится.