Наследник - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 1

Андрей Мартьянов

Наследник

Глава первая

Наследники из Калькутты

– …Собственно, вот, – Славик распахнул дверь и эпическим жестом указал на светлый проем. – Нравится?

– Нравится, – кивнула высокая модная девица и полезла в сумочку за сигаретами. Извлекла пачку тоненьких «Vogue», четырежды щелкнула дамской зажигалкой, прежде чем удалось прикурить. – И дальше что?

– Понятия не имею. Особенно после всего случившегося…

– У тебя пиво есть? – Девица осторожно затворила дверь и повернула ключ замка. Быстро сунула ключ в ладонь Славику. Машинально вытерла пальцы о светло-бежевые брюки, словно испачкалась.

– Пошли на кухню. Я вчера черное «Очаково» покупал, еще две бутылки должно остаться… Эй, Алён, ты чего?

– Так не бывает, – твердо сказала Алёна. Повторила по слогам: – Не бы-ва-ет, понимаешь?

– Я суслика тоже не вижу, а он есть, – неудачно сострил Славик и мигом перехватил слегка ошалелый взгляд подруги. – Не бери в голову. Давай пиво пить. Заодно расскажу откуда взялся… Ну… Этот.

Славик покосился в сторону маленькой комнаты, куда, говоря откровенно, временами и сам побаивался заходить. Оттуда доносился приглушенный храп, словно мелкие камушки перекатывались.

– Не проснется? – полушепотом спросила Алёна.

– Пока не должен. Второй день держу на транквилизаторах…

Если вам скажут, будто нет в жизни счастья – не верьте. Есть. Разве что в большинстве случаев улыбается фортуна не приветливо и доброжелательно, а ехидно, не без издевки и с откровенной насмешкой над объектом своего внимания.

Нельзя сказать, что Славик был «неудачником» в прямом смысле данного слова, вовсе наоборот: он искренне полагал себя вполне состоявшимся человеком. Нет своей квартиры? И что? Смысл жизни – не в квартирах, да и комнату он снял вполне удачно: во-первых, дешево, во-вторых, у хорошего человека. Бабуля Валентина Васильевна с апреля по октябрь жила на даче в Ропше, и на целых полгода Славик становился полновластным хозяином панельной «двушки» на Ленской – пускай Ржевка район не самый престижный, но ведь до метро десять минут на трамвае? Поливай цветы, вовремя плати по коммунальным счетам, поддерживай порядок в доме, а в остальном – вольному воля. Хозяйка совершенно не возражала против появления в квартире славиковых девиц, разрешила провести интернет-кабель и за дополнительные три тысячи в месяц варила постояльцу обеды – отрава из «Макдональдса» на Ладожской не идет ни в какое сравнение с домашним борщом.

Машина? А фига она нужна при таких пробках в городе? Четыре года назад Славик купил скутер, который держал в гараже соседей по лестничной клетке, и горя не знал. Престижная работа? В офисе штаны протирать? Премного благодарны, но отказать – обычнейший токарь сейчас получает куда побольше иных менеджеров.

Справедливости ради надо упомянуть, что образование у Славика было медицинское. Нет, он не был доктором – среднее медицинское. То есть до 2003 года занимаемая Славиком должность именовалась «операционная медсестра», что вызывало понятную иронию со стороны ближних и дальних знакомых. Кем работаешь? Медсестрой. Дурацки звучит, верно? Токарь – куда лучше, тем более что Славик всегда умел и любил работать руками, что по нынешним временам редкость.

Короче говоря, Славик был непритязателен и не амбициозен. В неполные двадцать восемь лет он так и не обзавелся костюмом (про галстуки и речи нет!), таскал потрепанные кожаные штаны, косуху и бандан, отрастил светлую соломенную бородку, длинный хайр увязал в косичку, тусовался по рок-клубам (увлечение перестроечной юности не избылось и в двадцать первом веке) и был если не счастлив, то уж точно вполне удовлетворен текущим положением дел.

Гром грянул в середине октября 2008 года. Да так, что оглохнуть можно было. От эйфории и необдуманных поступков Славика спас только философский склад характера и категорическое нежелание «встревать» – к «неприятностям» он относился отрицательно и всегда переживал из-за непредвиденных приключений, заканчивавшихся громкими разборками, милицией или мордобоем. По счастью, с возрастом поводов для грустных забот становилось все меньше. Не восемнадцать лет уже.

…В выходные пришлось помогать Валентине Васильевне с переездом из садоводства домой, в город – искать друзей с машиной, забирать квартирную хозяйку и едва не три центнера варений-солений плюс мешки с картошкой с дачи (бабуля доселе заблуждалась, полагая, что двенадцать соток способны обеспечить ее самыми необходимыми продуктами на всю зиму), а затем перетаскивать провиант из багажника и с заднего сиденья на седьмой этаж при традиционно не работающем лифте. Удовольствия мало, но ничего не поделаешь. Надо.

Кроме того, Славик был обеспокоен: в пятницу пришло извещение с почты – извольте получить заказное письмо на имя Антонова В. М. Сбегал после работы, забрал, вскрыл незамедлительно – он испытывал прямо-таки физическое отвращение к любой бюрократической официальщине, поход в жилконтору или, боже упаси, в мировой суд (было дело – въехал на скутере в задний бампер «девятки») являлись сущим мучением. А письмецо оказалось от нотариальной конторы Адмиралтейского района – да в чем дело-то? Что нужно от меня государственному нотариусу?

Выяснить это незамедлительно не получилось: эпистола содержала сухое приглашение на беседу к некоему Новикову В. Г., кабинет 24, с десяти до восемнадцати. Паспорт с собой. Славик попытался вспомнить, что же такого-эдакого он мог натворить, однако ничего толкового в голову не приходило – особых безобразий в последнее время не учинял, да и вызвали бы тогда в милицию или, допустим, в…

А, да чего тут думать! Схожу! Меня ведь там не зарежут? И не съедят? Сообщений о нотариусах-людоедах в «Московском комсомольце» пока не проскакивало.

Вечером в понедельник Славик вышел из конторы с глуповато-ошеломленной улыбкой на лице и пешочком направился к Сенной площади. Попутно заглянул в «Толстого фраера», уселся за самый дальний столик и за кружкой темного «Василеостровского» принялся тщательно изучать тонкую папку с документами, полученную от упомянутого Новикова В. Г.

– Охренеть, – громко сказал Славик самому себе. – Не верю!

Домой на Ленскую он вернулся поздно, изрядно поддатым. Валентина Васильевна уже спала – постоялец мог припереться и в три часа ночи, дело молодое. Обнаружил на кухне накрытые тарелкой холодные голубцы, съел без хлеба, потом сразу рухнул на диван. И только на следующий день осознал, что жизнь круто переменилась.

Беготня по инстанциям продолжалась три с лишним недели. Славик пересилил стойкую ненависть к любому, самому невинному государственному крючкотворству и, отпрашиваясь с работы, честно стоял в бесконечных очередях, получал справки, заполнял формы и стойко продирался сквозь густые дебри отечественной бюрократии, отчего невзлюбил таковую еще больше. Впрочем, дело того стоило, почти месяц мучений и недовольные взгляды толстых конторских теток на «этого гопника» скоро забудутся, а результат – вот он! В наилучшем виде!

– Ты теперь жених, – постановила Валентина Васильевна, живо интересовавшаяся ежедневными сводками с полей канцелярских сражений и являвшаяся консультантом Славика в области общения с чиновниками. – Не понимаю, почему ты разругался с Олей, она мне нравилась…