Таможня дает добро - Воронин Андрей Николаевич - Страница 33

— Счастливо оставаться, — торопливо бросил егерь Скляров.

— Ты не сомневайся, я обязательно приеду, самое позднее, через две недели.

— Хутор мой найдешь?

— Я его и сейчас с закрытыми глазами вижу.

— Места немного изменились. Где лес вырубили, где новый посадили. Но ты меня обязательно найдешь, меня по всему Браславскому району знают. Спроси, где хутор Гриши Склярова, тебе каждый покажет.

— Счастливый ты. Про меня кого ни спрашивай, никто тебе не покажет.

Скляров втянул голову в плечи, пошел к перрону.

— Я сейчас, — бросил Дорогин и догнал его. — Наверное, у тебя совсем денег не осталось? На, держи, — он попытался всучить Григорию несколько крупных купюр. Но тот укоризненно покачал головой.

— Сергей, не надо, ты и так для меня очень много сделал.

— Пока еще ничего не сделал.

— Но ведь сможешь?

В голосе Склярова звучала такая надежда, что Дорогину сделалось прямо?таки не по себе. Если раньше внучка Григория представлялась чем?то пусть и реальным, но далеким, то теперь ему показалось, что девочка стоит рядом со своим моложавым дедом и держит его за руку, с надеждой глядя в глаза его неожиданно появившемуся московскому другу.

— Конечно, сделаю, Григорий, не сомневайся.

— Григорий… — усмехнулся Скляров. — Неужели я так старо выгляжу, что ты меня Гришей назвать не можешь?

— Ну хорошо, Гриша, счастливо тебе добраться. И не делай вид, пожалуйста, что я для тебя подвиг совершаю. Это мне проще простого. Себе денег добыть, может, и не сумел бы, а для друга, да еще на святое дело…

— Только бы получилось!

«Да, постарел Гриша, — подумал Дорогин, провожая Склярова взглядом. — Ссутулился., поседел. По–разному на людей беда действует, одни мобилизуются, другие теряют голову. А вот Скляров остался на удивление спокойным. Конечно, только внешне, а внутри у него словно бы что?то тлеет.»

Дорогин потерял Григория из виду. Тот влился в толпу на перроне, еще пару раз Сергею показалось, что он видит легкие как пух, седые волосы среди встречающих и провожающих, на всякий случай еще раз махнул рукой в надежде на то, что Скляров его увидит. Стоял он на отшибе и, резко повернувшись, ощутив, как от волнения перехватывает горло, вышел на площадь. И тут же прочувствовал то, что, наверное, ощущал Скляров, оказавшись в Москве: огромный город, снующие толпы людей. Тут, на первый взгляд, кажется, что никому ни до кого нет дела, а если и возникает какой?нибудь интерес к людям, то только на почве денег.

«Но ведь это не так, — подумал Дорогин, — и человеку из тихого городка не понять столичной жизни. По Москве невозможно идти, раскланиваясь с каждым встречным, нельзя пытаться вникнуть в проблемы чужих людей. Не выживешь, голова пойдет кругом, сойдешь с ума. Мы ходим по городу так, как Гриша Скляров ходит по лесу. Люди для нас _ это деревья, с которыми станет разговаривать разве что сумасшедший.»

И тут взгляд Дорогина остановился на пьяном, лежавшем прямо на тротуаре. Одни его старательно обходили, другие, спеша, даже переступали через него,

«Да–да, люди для нас — это деревья. Одно упало, лежит поперек дороги, переступишь через него и пойдешь дальше. А если кто посочувственнее и посовестливее, тот оттащит дерево с тропинки, чтобы не мешало ходить.»

И точно, в этот самый момент двое молодых парней с откупоренными бутылками пива в руках остановились перед пьяным.

— Мужик, а? — громко сказал один из них, присаживаясь на корточки.

Пьяный никак не отреагировал.

— Дышит хоть?

— Вроде дышит.

— Точно, пьяный?

— Да от него на три метра разит. Но голову не разбил.

Парни немного брезгливо взяли пьяного мужика за руки и оттащили к стене, под водосточную трубу.

— Тепло, не замерзнет, —- сказал парень и отхлебнул пива.

Назвать лица этих парней добрыми можно было лишь с натяжкой. Скорее всего, пожалели они пьяного лишь по одной причине. Со всяким такое может случиться: сегодня ты оттащил его к стене, завтра могут оттащить тебя.

— Ты проводил его? — услышал Сергей голос Тамары. Женщина тронула его за руку.

— Да, — рассеянно ответил он.

— Тогда поехали, а то гаишник уже дважды возле твоей машины проходил, посматривал, куда это хозяин подевался. Ты не жалеешь о том, что решил помочь Григорию?

— Он тебе понравился?

— Тяжело сказать, — задумалась Тамара, — он немного странный. Бывают такие люди. Некоторые их называют правдоискателями, другие — сумасшедшими.

— В чем его странность, Тома?

— Он верит в людей.

— Почему бы и нет?

— Я, наверное, неправильно сказала: не то, чтобы верит безоглядно, этого нет. Себе и другим он цену знает, но он людей любит больше, чем самого себя. А такие люди никогда не бывают до конца счастливы.

— Почему?

— Если ему хуже, чем другим, он воспринимает это как должное.

— А если лучше?

— Если лучше, — задумалась женщина, — он переживает за то, что другие живут хуже его.

— Мы с тобой, по большому счету, такие же, — засмеялся Дорогин, открывая дверцу и помогая Тамаре сесть. Боковым зрением Сергей заметил гаишника, спешащего к их автомобилю.

— Не успеешь, — усмехнулся Дорогин, быстро садясь за руль и запуская двигатель.

Гаишник не добежал до машины буквально пятнадцать метров. Как?никак машина простояла на том месте, где разрешена лишь остановка, минут восемь, можно было и штраф выписать.

Дорогин сделал вид, что не заметил спешащего к нему гаишника, и плавно тронулся с места.

— Рискуешь, — сказала Тамара.

— Кто ему мешает в свисток дунуть? А раз ленивый, значит, своих денег не получит. Деньги, деньги… — пробормотал Дорогин, — с одной стороны, хорошо их иметь много, а с другой, понимаешь, сколько их не имей, всем помочь не сможешь.

— Ты не думай про это, — сказала Солодкина, — судьба сама свела тебя с Григорием. Наверное, она опекает тебя, когда нужно, подсовывает деньги, когда знает, что ты поможешь, предъявляет тебе из небытия старых друзей.

— Не знаю, может, ты и права.

До этого дни казались Дорогину и Тамаре короткими, наверное, из?за своего однообразия. Этот же день показался им бесконечным, словно прожили они в нем целую неделю. Сборы в Москву, дорога, студия, трансляция передачи, встреча со Скляровым, вокзал. И вновь дорога. Событий, пожалуй, хватило бы на целых семь дней.

Когда мужчина и женщина оказались дома и сели ужинать, как у них было заведено, не в кухне, а в просторной столовой, Тамара внезапно засмеялась.

— Ты чего?

— Нет, нет, — женщина замахала руками, — так, свое. Но это в самом деле смешно.

Дорогин отложил вилку с ножом и сказал:

— Тамара, объясни, в чем дело?

— Нет, нет, ты неправильно меня поймешь.

— Заинтриговала, так рассказывай.

— Я не хочу, ты обидишься.

- Я когда?нибудь обижался на тебя? Тамара всерьез принялась вспоминать и наконец ей ничего не осталось, как честно признаться:

— Нет, Сергей, ты на меня не обиделся ни разу. Хотя, честно говоря, поводы для этого я тебе давала.

— Так что же тебя так насмешило?

— Только сейчас я поняла, что не знаю, где ты прячешь деньги.

— Я не говорил тебе об этом?

— Конечно!

— Не может быть!

— Значит, не хотел, чтобы я знала.

— Это какое?то умопомешательство, — вздохнул Дорогин. — Абсолютно нормально, когда женщина не знает, где в доме лежат молоток и гвозди, но, если она не знает, где лежат деньги, это уже непорядок.

— Ты просто не хотел, чтобы я лишний раз волновалась?

— Пойдем, я тебе покажу.

— Не надо.

— Почему?

— Я же знаю, о чем ты сейчас подумал.

— О чем?

— Ты думаешь: вдруг с тобой что?нибудь случится, а я так и не узнаю, где лежат деньги.

— Честно, подумал именно об этом.

— Ты прост, Дорогин, как молоток, которым забивают гвозди, и так же надежен.

— И все?таки я тебе покажу. Мало ли что может случиться?

— Сергей, если я не буду знать, где лежат деньги, это только к лучшему.