Витька с Чапаевской улицы - Козлов Вильям Федорович - Страница 67

— Все на свете проспишь, приятель! — говорил старшина Зайцев и легонько постукивал новеньким сапогом по плечу.

Витька открыл глаза и увидел незнакомого железнодорожника в синем кителе с белыми пуговицами. Железнодорожник заглядывал ему в лицо и усмехался, — Вещички-то небось украли?

— Какие вещички? — всполошился Витька. Ему вдруг подумалось, что стащили обмундирование, которое ему приснилось.

— У нас тут недолго… Вчера на этой самой лавочке прикорнул гражданин с чемоданчиком. Проснулся, а чемоданчика-то нет! Волосы рвал на себе гражданин… В чемоданчике-то разные ценности были. Вот так-то, приятель!

— Какие еще ценности? — пробормотал Витька, окончательно просыпаясь. — Нет у меня никаких ценностей…

И пощупал рубаху под курткой, где были спрятаны документы и продовольственный аттестат.

— Куда едешь-то? — спросил железнодорожник.

— Отсюда не видать, — буркнул Витька. Спросонья гудела голова, и он был злой.

— По мне — хоть на край света, — сказал железнодорожник и, сплюнув, зашагал своей дорогой.

— Эй, дядя! — окликнул Витька. — Который час?

— Подыми свою неумытую харю-то, — ответил железнодорожник. — Часы над головой.

Витька взглянул на большие круглые часы и ахнул: он проспал три часа!

Витька влетел в гудящий голосами вокзал и на широкой скамейке увидел Верочку. Свернувшись калачиком, она сладко спала, подложив под порозовевшую щеку ладонь. Аллы и Миши не было. Не было и пухлого вещмешка с продуктами.

Мрачный и взъерошенный, Витька сидел на скамье и слушал Верочку.

— …Он и говорит ей: «Выходи за меня замуж? Парень я холостой, симпатичный..» — рассказывала Верочка. — Только мне он не нравится. Нос картошкой, глаза маленькие, нижняя губа, как у верблюда, оттопыривается…

— А она что? — перебил Витька.

— Смеется… Какая, говорит, я невеста?.. Я еще в куклы играю… А он говорит: «Чепуха это. Документов у тебя нет, а на вид можно вполне восемнадцать дать…» А потом стал хвастать, что он очень храбрый и на своем танке сто фашистов задавил.

— Врет, — пробурчал Витька.

— Пойдем, говорит, в загс, и нас в два счета запишут.. Время военное, и с этим делом сейчас не тянут.

— И она пошла?

— Не перебивай, — нахмурила брови Верочка. — Я все по порядку… «Так вот, — говорит, — пойдем распишемся, а уж свадьбу как следует отпразднуем после войны…» Алла говорит, что ей совсем не хочется замуж, даже за такого храброго танкиста… Я бы тоже за него никогда не пошла. Нос картошкой, глаза маленькие…

— Губа как у верблюда, — перебил Витька. — Дальше что?

— Потом он еще что-то говорил… Кажется, про своего дедушку. У него дедушка на каторге сидел. В старое время…

— Теперь про дедушку! — рассердился Витька. — Ты про Аллу. Где она?

— Не знаю.

— Что было потом?

— Потом я заснула… Ты знаешь, много чаю выпила. Две больших кружки.

— Согласилась она или нет?

— Что согласилась?

— Ну, замуж выходить…

— Не нужен он ей такой. Нос картошкой…

— Хватит про нос и про картошку! — заорал Витька. — Скажешь ты наконец, где она?

— Не кричи, пожалуйста, — сказала Верочка. — Я не люблю этого.

— Попрощалась она с тобой или, может быть, просто погулять пошла?

— Кто-то поцеловал меня в щечку… — вспомнила Верочка. — Вот сюда. Не он ведь?..

Витька заметил, что на них смотрят два командира, — они сидели на соседней скамейке. Мысли прыгали в Витькиной голове, он не знал, что делать. Лицо у него расстроенное, он со свистом втягивал сквозь стиснутые зубы воздух. Верочка участливо посмотрела на него и успокоила:

— Ты не переживай, все равно она тебя не любила. Она никого не любит, я знаю.

— Что же делать?.. — сказал Витька. — Я должен ее найти и доставить в Пермь. У меня билет в кармане.

— Он ей руки целовал. Как на сцене. Женщинам очень нравится, когда руки целуют… Мог бы ты целовать руки?

— Какие еще руки?

— Ты не мог бы, — с грустью сказала Верочка.

Витька пристально посмотрел на нее и негромко спросил:

— Где мешок с продуктами?

Верочка испуганно нагнулась ч зашарила руками под скамьей. Мешка там не было. Когда Верочка выпрямилась, глаза у нее были несчастными.

— Украли? — шепотом спросила она.

— Две буханки хлеба, четыре банки тушенки, килограмм сала, полкило сахару и десять пачек концентратов, — сосчитал Витька, загибая пальцы — Как только не стыдно людям, — жалобно произнесла Верочка. На глазах у нее слезы.

Но Витьке совсем не жаль ее. Не жаль ему и себя. Ведь он так и не позавтракал и не пообедал из-за своего проклятого упрямства. Он неизвестно зачем проспал на перроне три часа. И вот результаты: нет Аллы Бортниковой и мешка с продуктами!

— Может быть, она с собой захватила… вместо приданого, — сказал он и почувствовал, как в лицо ударила краска.

Верочка изумленно взглянула на него и тоже покраснела — Как ты можешь… — возмутилась она. — Ведь ты ее любишь. Ты не смеешь так думать!

Витька взял Верочку за плечи и посадил на скамью.

— Ты сиди здесь и не сходи с места, — строго наказал он. — Пойду искать ее…

— Вспомнила! — воскликнула Верочка. — Алла говорила, что ей нужно зайти к одной женщине… Помнишь, там, на аэродроме, лейтенант Юра? Он дал Алле свой адрес и очень просил к матери зайти, если будем в Ярославле.

— Помнишь адрес? — с надеждой взглянул на нее Витька.

Верочка покачала головой.

— Сашка Ладонщиков записывал…

— Как фамилия этого Юры?

— Он не сказал. Юра и Юра…

— Если еще и ты уйдешь… — сказал Витька.

— Я никуда не уйду от тебя, — проникновенно сказала Верочка.

Витька выскочил из вокзала и зажмурился: небо расчистилось, и яркое солнце слепило глаза. Сделав несколько шагов по каменным ступеням, он круто повернулся и бегом возвратился в зал.

— Пойдем со мной, — решительно заявил он Верочке. — Я знаю вашего брата… Оставь на полчаса — тут же замуж выскочите!

Третий день бродили по городу Витька и Верочка. Их поезд давно ушел и уже, наверное, приближался к Перми, а они все еще разыскивали Аллу. Витька почернел за эти дни, глаза его лихорадочно блестели. Верочка еле волочила ноги.

Оставить ее одну на вокзале Грохотов не решался. Утром, в полдень и вечером они приходили на эвакуационный пункт и, отстояв полчаса в очереди, получали тарелку похлебки и двести граммов хлеба. Иногда доставалось и второе: котлета с мыльным привкусом или говяжье рагу с вареной картошкой. Командиры перед отъездом поделились с ребятами продуктами. Так что у них в запасе была кое-какая еда. На дорогу. Кроме этого, можно было еще получить сухой паек по продовольственному аттестату. За двое суток. Витька сдуру в первый же день отоварился в Ярославле и сложил все в мешок, который был так ловко среди бела дня украден.

Легче было найти иголку в стоге сена, чем Аллу. В Ярославле много улиц, переулков, тупичков. За глухими бурыми и зелеными заборами укрылись одноэтажные деревянные домишки. За каждым забором — большой фруктовый сад. В листве ярко зеленели маленькие яблоки и груши. На тоненьких черенках поблескивала зреющая вишня. И много разных цветов. Витька открывал калитку и унылым голосом спрашивал, не в этом ли доме жил молодой человек с матерью. Он сейчас на войне и зовут его Юрой. Как правило, отвечали, что таких не знают, но иногда начинали выяснять, что за Юра, как его фамилия и так далее. И после всего этого говорили, что поблизости такая семья не проживает. В одном доме их пригласили в комнату и накормили. Полная светловолосая женщина с добрым лицом и печальными глазами рассказала, что сама она из Смоленска, а здесь у нее родная сестра работает на заводе. Во время бомбежки эшелона ночью потеряла своих детей. Наденьку и Гришу. Все повыскакивали из вагонов и побежали в лес прятаться. И они тоже. А потом эшелон ушел и многие порастерялись: кто уехал, а кто остался. Она осталась, а дети, по-видимому, вскочили в другой вагон и уехали. И сейчас, поди, как Витя с Верочкой, скитаются по чужим людям. Не встречали они их случайно?..