Соколиная охота - Александрова Наталья Николаевна - Страница 56

Машина проехала Шуваловскую церковь, промчалась мимо Суздальских озер, миновала железнодорожный мост и покинула пределы города. Татьяна жала на газ, и до Алисы наконец дошло, что они едут с недопустимой скоростью.

– Эй! – окликнула она Татьяну. – Ты что это задумала? Ну-ка сбавь скорость или получишь пулю!

– Да? – покосилась Татьяна на нее. – Ты рискнешь выстрелить в меня на такой скорости? Подумай, дорогая, как следует! Мы вылетим на встречную полосу и так разобьемся, что от тебя останутся одни воспоминания, надо сказать, не самые приятные. Даже если не на встречную полосу, а в кювет – тебе будет ненамного легче, а я, между прочим, пристегнута ремнем и могу выжить…

– Снижай скорость, сука! – прошипела Алиса. – Все равно ты рано или поздно остановишься!

– Лучше позже, – усмехнулась Татьяна, – глядишь, что-нибудь произойдет, например, нас остановит ГАИ. Тогда тебе придется спрятать пистолет.

Алиса на заднем сиденье сжалась в комок и скрежетала от злости зубами. Пистолет в ее руке ходил ходуном, и в конце концов, чтобы случайно не выстрелить, она убрала его в наплечную кобуру.

Татьяна чувствовала спиной ее взгляд, полный ненависти и едва не прожигающий одежду.

Увидев, что Алиса убрала пистолет, Татьяна свернула с шоссе на боковую дорогу, не снижая скорости.

Машина запрыгала на неровностях и выбоинах дороги.

– Зараза! – вопила Алиса, подпрыгивая на сиденье и то и дело ударяясь головой о потолок. – Ты что делаешь? Мы же разобьемся к чертовой матери!

– Милочка, – как ни в чем не бывало ответила ей Грибова, – ты допустила большую ошибку: решила подкараулить меня в машине. В другой обстановке ты имеешь преимущество: ты сильнее, знаешь всякие восточные штучки, моложе, в конце концов… Но в машине со мной никто не справится. Я ведь, если ты помнишь, была испытателем… И самолет, и машину могу вести хоть в аду с завязанными глазами. Так что на твоем месте я бы отдала пистолет и свалила отсюда к вышеупомянутой чертовой матери.

– Не дождешься, зараза! – выкрикнула Алиса и, снова подпрыгнув на ухабе, прикусила язык.

– Я тебя предупредила, – хладнокровно произнесла Татьяна, покосившись в зеркало заднего вида.

Сжавшись, как тигр перед прыжком, пригнув голову и проверив ремень безопасности, она резко крутанула руль.

Киношники заплатили бы хорошие деньги, чтобы снять эти кадры.

Машина резко вылетела с дороги, потеряла контакт с землей и взлетела в воздух, будто Татьяна снова была не за рулем скромной «пятерки», а за штурвалом самолета.

Перекувырнувшись в воздухе, «Жигули» грохнулись на черную весеннюю землю с кое-где пробившейся первой травой.

Наступила тишина, только с тихим шорохом крутилось по инерции переднее колесо. Татьяна несколько раз глубоко вздохнула, отстегнула ремень и выбросила ноги в заранее открытое окошко. Она проверила спрятанную на груди папку с документами и компьютерными дисками, слегка размялась, убедившись, что не получила серьезных повреждений, бросила последний взгляд на Алису, которая без сознания валялась внутри машины, и, не испытывая никаких угрызений совести, побежала к дороге. Она успела отбежать метров на пятьдесят, когда бензобак «пятерки» взорвался.

Татьяна даже не оглянулась, чтобы посмотреть на пылающие обломки автомобиля.

Надежда открыла дверь и вошла в квартиру. То, что ее не встретил муж, было неудивительно: Сан Саныч трудился на очередной халтуре. Но вот то, что и кот не вышел навстречу хозяйке, показалось ей подозрительным. Теперь, когда прошло достаточно времени после ее возвращения из больницы, отношения с котом наладились, и, стоило ключу повернуться в замке, Бейсик неспешно выплывал в коридор, подняв хвост трубой и распушив усы, а когда хозяйка появлялась на пороге, он тут же начинал тереться об ее ноги, показывая, как он соскучился без нее и как рад ее возвращению… По крайней мере, он позволял ей так думать.

Но сейчас рыжего создания не было в коридоре.

Надежда прошла в кухню, резонно ожидая увидеть Бейсика, но там кота тоже не было.

Зато там сидела Татьяна Грибова с холодными и злыми глазами, а на столе перед ней лежал пистолет.

Надежда покачнулась, как от удара, и, чтобы сохранить лицо, села на табуретку по другую сторону стола.

– Здравствуй, – сказала она Татьяне. – Как ты сюда попала?

– Здравствуй, – ответила Грибова. – Когда ты догадалась?

– Когда приехала к вам домой… в день похищения.

Ты, конечно, очень хорошо играла, прекрасно изображала ужас и растерянность, но прокололась в деталях.

– В каких же? – спросила Татьяна чуть насмешливо, хотя заметно было, что ее самолюбие уязвлено. – В чем я прокололась? Впрочем, сейчас это уже неважно, но любопытство, сама знаешь – очень сильное чувство…

– Да. – Надежда с пониманием кивнула. – Давай, раз уж мы сидим с тобой на кухне, выпьем чаю.

Татьяна пожала плечами, не возражая. Надежда Николаевна наполнила и включила электрический чайник и повернулась к Грибовой:

– Кстати, ты кота моего куда дела?

– Не думаешь же ты… – возмущенно начала Татьяна, потом усмехнулась и закончила с совершенно другой интонацией:

– Он от меня шарахнулся как черт от ладана. Видно, спрятался где-нибудь на шкафу…

Надежда села обратно за стол и заговорила:

– Во-первых, тебя подвела склонность к деталям.

Письмо, оставленное похитителями, написано с таким чудовищным количеством ошибок! Наверное, это должно было убедить меня в том, что Павел попал в руки грубых, диких и очень опасных людей, что его жизни угрожает огромная опасность…

– Ну и что Же? – поторопила Татьяна, когда Надежда замолчала.

– Сама посуди, мог Ли Человек столь безграмотный написать свое послание на компьютере? Да он с такой техникой ни за что бы не справился! Нужно ведь не только разобраться с двуязычной клавиатурой, но еще и выйти в Ворд… Нет, это никак не вяжется с полной безграмотностью послания!

И потом… насколько я знаю, вокруг «Серебряного сокола» крутилось множество народа, но таких тупых и безграмотных бандитов я что-то не заметила. Даже покойный Дух выражался относительно грамотным языком и писал, я думаю, не с таким количеством ошибок.

Хотя эта неувязка еще не указывала напрямую на тебя, она только говорила о том, что с похищением что-то не так, что меня – или, может быть, нас с тобой – хотят ввести в заблуждение. Но вот другой момент прямо указывал на тебя. Помнишь, подруга, ты сказала мне, что почуяла неладное, еще не войдя в дом, потому что Хаттаб лежал на тропинке, не подавая признаков жизни?

Татьяна кивнула, подтверждая.

– Так вот, выходя из дома, я действительно увидела собаку. Хаттаб поднялся на ноги и понемногу приходил в себя. Но когда я перед тем шла от калитки к дому, я его не видела: он лежал в стороне от тропинки, и его закрывали заросли прошлогодней травы. Пока он не встал, его невозможно было увидеть, значит, и ты его видеть не могла.

Татьяна недовольно хмыкнула, но вид при этом имела несколько уязвленный.

Щелкнул, выключившись, чайник. Надежда Николаевна налила две чашки, достала сахарницу, вазочку с вареньем и продолжила:

– Но это, конечно, не главное. Основная твоя ошибка была в другом. Ты позвонила мне, изображая крайнее смятение, просила немедленно приехать. Надо понимать, что ты звонила из дома, сразу же как только узнала о похищении мужа и прочла записку похитителей?

– Ну да, – подтвердила Татьяна, не понимая, к чему клонит Надежда Николаевна.

– Однако первое, что я увидела, придя к вам домой, – это перерезанный телефонный провод.

– Ты слишком много внимания обращаешь на всякие мелочи! – прошипела Татьяна. – Ты слишком много думаешь и анализируешь!

– Если бы я не думала, мы никогда не нашли бы разработку! – повысила голос Надежда.

– Не ори! – зло оборвала ее Татьяна. – Никто не услышит. Мы здесь одни. Отдай мне бумаги, и я уйду, не причинив никому вреда.

– Зачем ты это сделала, Таня? – грустно спросила Надежда.