Соколиная охота - Александрова Наталья Николаевна - Страница 37

Она извела огромное количество французского парфюма и бельгийского шоколада, но выяснила в результате, что Загряжский владеет на пару с Посташевым частным конструкторским бюро, занимающимся разработками в области авиастроения, что он непричастен к торговле оружием, наркотиками, драгоценными и редкоземельными металлами, то есть к тем видам бизнеса, где участие Кабаныча кажется вполне естественным.

Оставалось предположить, что Аркадий хочет продать какую-то разработку своего конструкторского бюро на сторону и именно для этого ищет контакта с Михаилом, рассчитывая, ввиду как бы родственных с ним отношений, на посредничество и относительную безопасность.

Следующую встречу Загряжский назначил днем в дорогом и очень приличном кафе на Невском. В подвальчике было прохладно и пустовато, что не мешало важным разговорам.

Калерия Эдуардовна снова тщательно продумала свой туалет и остановилась на кремовом легком пальто – погода позволяла. Под пальто она надела деловой костюм кофейного цвета, что шло к ее карим глазам. Придирчиво оглядев себя в зеркале, Калерия осталась довольно своим внешним видом, преисполнилась уверенности в собственных силах и отправилась на встречу. В кафе, сняв пальто и удовлетворенно поймав заинтересованный взгляд мужа (он понимал толк в женщинах и умел оценить вкус, а костюм и вправду очень подходил к глазам), Калерия Эдуардовна поставила локти на стол, тем самым как бы обозначив твердость своей позиции, и вместо предисловия решительно заявила:

– Десять процентов.

– Что – десять процентов? – удивленно переспросил Загряжский. – Десять процентов чего?

Он профессиональным взглядом скользнул по точеной фигурке молоденькой официантки. Девушка была хорошенькой и улыбнулась Аркадию от души.

Калерия Эдуардовна сжала зубы и отчеканила:

– Десять процентов прибыли от этой сделки.

– Михаилу? – оживился Аркадий.

– Мне, – отрезала Калерия, – за то, что сведу тебя с ним. В противном случае он с тобой и разговаривать не станет.

– Ты с ума сошла! – Холеное лицо Аркадия покрылось красными пятнами. – Ты даже не представляешь себе, о чем идет речь! О каких суммах! О каких людях! Десять процентов? Ха-ха! Да я сам вряд ли получу больше десяти процентов! Я не один на этой стороне, а еще сколько возьмет Михаил за посредничество и безопасность? А кто еще будет участвовать в цепочке? Нет, об этом не может быть и речи!

Девушка принесла две чашки и чайничек голубоватого фарфора. Загряжский махнул ей рукой, чтобы не мешала, и это порадовало Калерию.

– Хорошо, – она внимательно смотрела на Загряжского: кажется, его волнение было вполне натуральным, значит, расклад интересов действительно в общих чертах такой, как он говорит, – хорошо, пусть будет пять процентов, но это – последнее слово. Больше я не отступлю. Если согласишься – сведу тебя с Мишей, нет – можешь искать покупателя на свою разработку в другом месте. Только, думаю, в любом другом месте ты, скорее всего, найдешь пулю.

Калория запустила пробный шар, упомянув о покупателе и разработке, и, судя по реакции Аркадия, попала в точку; в первую секунду ее слова не удивили Загряжского, а когда до него дошел смысл ситуации, он взглянул на жену с уважительным интересом: откуда, интересно, эта стерва Калера знает про разработку, когда она успела все это разнюхать?

– Ладно, – сказал он наконец, побарабанив длинными пальцами по столу, – пусть будет пять процентов. Это предел.

– И запомни, дорогой, – проворковала Калерия, развивая успех, – что это не тот случай, когда ты можешь пообещать наивной дурочке все, что угодно, рассчитывая впоследствии отвертеться от выполнения обещаний. Миша проследит, чтобы ты заплатил все до цента!

– Да уж знаю, – ответил Аркадий, неприязненно глядя на жену.

Он положил на стол деньги и вышел, сухо кивнув ей на прощание. Пирожное и чай остались нетронутыми.

Калерия Эдуардовна глубоко вздохнула и подозвала девушку:

– Принесите мне кофе покрепче! Умеет кто-нибудь в этом заведении варить настоящий кофе?

– Разумеется! – Девушка пожала плечами.

На этот раз Калерия Эдуардовна действительно встретилась со своим двоюродным братом. Миша здорово растолстел, обрюзг, заматерел, от прежнего человека остался только кривой волчий оскал. Внимательно выслушав сестру, он задумался.

– Понимаю, почему он захотел поговорить именно со мной, – сказал он наконец, – у меня есть хороший выход на очень богатых японцев. Я веду с ними дела по цветным металлам… Интересно только, откуда твой благоверный это пронюхал. Ну, что же, если у него действительно что-то есть – почему бы на этом не заработать? Как говорил твой покойный папа, дядя Эдик, умнейший человек: надо брать все деньги, которые удается взять без риска для жизни… Ну, насчет риска – это была дань тому осторожному времени, сейчас без риска ни шиша не возьмешь. Ладно, Лера, поговорю с твоим муженьком. Ты не волнуйся, – он посмотрел на Калерию неожиданно теплым взглядом, – я тебе из этой сделки отстегну, тебе после дядиной смерти нелегко приходится, а я обещал ему за тобой присматривать.

Калерия Эдуардовна позвонила Загряжскому и назначила новое свидание, чтобы сообщить о согласии Михаила и договориться о деталях будущей встречи.

Даже по телефону было понятно, что у него гора свалилась с плеч, так нужна была ему встреча с Кабанычем.

Но еще до того, как она встретилась с Аркадием, ей позвонила одна из новых знакомых, та самая словоохотливая секретарша, которую Калория подкармливала бельгийским шоколадом, и сообщила о внезапной смерти Посташева. Калория выслушала, поблагодарила и задумалась.

«А ведь это он, благоверный мой, постарался, – осознала она абсолютно отчетливо, – чтобы не делиться с компаньоном… Может быть, еще и то сыграло роль, что я запросила свой процент, ему совсем мало показалось того, что остается…»

Так или иначе, она продумала новую линию поведения.

На этот раз встреча была назначена в бистро «Калинка», и Калерия Эдуардовна, следуя этой линии поведения, оделась нарочито бедно и небрежно – ношеный-переношеный костюмчик немаркого серого цвета и белая блузочка с отложным воротничком. Макияж соответствовал туалету.

Увидев Аркадия, Калерия подняла на него полные слез глаза и простонала:

– Это ужасно! Это так ужасно! Я не спала всю ночь!

– О чем ты? – удивленно спросил Загряжский, резонно ожидая от своей жены неприятных сюрпризов.

Он вообще выглядел неважно – беспокойно блестели глаза на осунувшемся лице.

– О смерти Посташева! – трагически модулируя голос, ответила Калерия.

– Да ты его и знать не знала! – Аркадий усмехнулся. – Откуда вдруг такое море эмоций?

– Дело не в том, знала я его или не знала, – горячо заговорила Калерия, – дело в том, что я ни на секунду не верю в его естественную смерть! Это наверняка убийство!

– Перестань, – поморщился Аркадий, слегка отшатнувшись от жены, – никаких сомнений, самый обыкновенный инфаркт.

– Не скажи! – Калерия энергично замотала головой. – Профессионалы так умеют обставить убийство, что от естественной смерти не отличишь! Нет, это безусловно, и убили его ваши конкуренты. Почему я так и расстроилась! Если они убили его – они могут убить и тебя.

– Ну, спасибо, утешила. Неужели это тебя так расстроит? – недоверчиво усмехнулся Аркадий. – Мне кажется, нет у нас с тобой горячих симпатий.

– Ну что ты, дорогой. – Калерия постаралась изобразить взглядом и голосом теплоту, но это вышло у нее не слишком натурально, – это меня очень расстроит! Но дело не только в этом, – она заговорила наконец с сухой и деловой интонацией. – Ты подумал о том, что будет, если, не дай бог, тебя тоже убьют?

Ведь тогда сделка, о которой ты хочешь разговаривать с Михаилом, сорвется! И я, дорогой мой, не получу причитающихся мне процентов.

– Ах, вот в чем дело? – Аркадий повысил голос и взглянул на жену с сарказмом. – Теперь я тебя узнаю!

Вот теперь это ты, моя Калера! А то – всю ночь не спала, полные слез глаза… нет, Калерочка, в тебе пропала актриса! Но между нами, родственниками, говоря – не очень хорошая.