Президент Каменного острова - Козлов Вильям Федорович - Страница 43

— Славик скоро приедет, — сказал Гарик.

— В Москву?

— У них отпуск кончается.

— Живи здесь до сентября!

— Там видно будет, — ответил Гарик.

— Где ты жил, когда из дому убежал?

— Давай спи, — сказал Гарик.

— У Вячеслава Семеновича?

Гарик не отвечал. Заснул, наверное. Я сжал веки и стал считать до ста. Сосчитал. Стал считать еще до ста, и тут дверь с тягучим скрипом отворилась, на пороге показался Сорока.

— Где вы тут закопались? — спросил он.

Пришлось вылезать из-под одеяла.

— Я за тобой, — сказал Гарику Президент.

— Мы тут пораньше легли…

— Ребята ждут.

— А я при чем? — сказал Гарик.

— Оделся? — спросил Сорока. — Пошли.

Гарик нехотя вышел вслед за ним из сарая.

— А может быть, не стоит? — сказал он.

— Бунт поднимут, — сказал Президент.

— Чего я им расскажу?

— Познакомишься поближе…

Гарик пощупал скулу, усмехнулся:

— Уж куда ближе…

— Стоит ли вспоминать? — сказал Сорока.

Они пошли к лодке, на которой приплыл Президент.

— Хочешь с нами? — спросил Гарик.

Я занес было ногу, но Сорока сказал:

— Ты не обижайся, Сергей…

— Тогда и я вылезу, — сказал Гарик.

Они заспорили, и я отошел от лодки. По-видимому, Сорока убедил Гарика. Оттолкнув лодку от берега, они уплыли.

— Не взяли? — услышал я голос Аленки. Она стояла на крыльце и смотрела на озеро. Лодка маячила смутным пятном. Над озером сгустились сумерки. Я понимал, почему меня не взял Сорока. Он не хотел опять ссориться из-за меня с ребятами. Я слышал, как у большого муравейника они нападали на него. А в том, что у них порядки строгие, я мог убедиться на примере Коли Гаврилова.

— Тебе нравится Сорока? — спросил я сестру.

— С чего ты взял?

— Вижу, — сказал я.

— Ты мне надоел, Сережка!

— Не будет он бегать за тобой…

— Ты еще глупый, — сказала Аленка.

На острове ярко горел костер. Гарик и Сорока, наверное, уже приплыли. Леха Рыжий подаст им ложки, и все начнут уписывать уху. А потом Гарик расскажет про свою жизнь…

Из дома вышел отец. Увидев меня, удивился:

— Ты же спать собрался?

— Успеется, — ответил я.

Рубашка у отца белая, и поэтому руки и шея кажутся черными.

— Не пора ли нам домой, троглодиты?

— У тебя отпуск до сентября, — сказала Аленка.

— Гляжу, загрустили вы…

Он взглянул на остров, где светил костер, улыбнулся:

— Не везет вам…

— Мы там сегодня были, — сказала Аленка.

— Опять как лазутчики?

— Нас пригласили…

Я стал рассказывать, что сегодня произошло на острове. Отец, не перебивая, слушал. Когда замолчал, он сказал:

— Я тоже когда-то искал эту могилу… И до меня искали мальчишки. А нашел вот Сорока.

— И Гарика нашел, — сказала Аленка.

— Они его два года разыскивают, — прибавил я.

— Я знаю, — сказал отец.

— Гарик — правнук Смелого, — сказала Аленка.

— Ты тоже имеешь к нему некоторое отношение…

— Я? — удивилась Аленка.

— В этой деревне все в какой-то степени родственники. Мой дед и Смелый двоюродные братья…

— Значит, Гарик мой… десятиюродный брат? — наобум спросил я.

— Можешь обрадовать его, — сказал отец.

— Все люди братья, — сказала Аленка.

— Хотите, поговорю с Президентом, чтобы он вас принял в свою республику?

— Так он тебя и послушается! — сказала Аленка.

— Уговорю…

— Не надо, — сказал я. — По блату неинтересно…

— У них строгие условия…

— Коля Гаврилов выполнил, а я не смогу?

— Я был бы рад, — сказал отец.

— Думаете, я не переплыву озеро? — сказала Аленка.

— Республика-то мальчишеская! — засмеялся отец.

— Я тут один остров облюбовала…

— Не смеши, — сказал я.

— Как ты думаешь, Гарик скоро вернется? — спросила Аленка.

— Лопнула наша рыбалка, — сказал я.

Я был правым, Гарик остался на острове.

Глава тридцать восьмая

Я все-таки обиделся на них: не потому, что не взяли на остров, — за рыбалку. С вечера я накопал червей, приготовил снасти. У менн было предчувствие, что на этот раз не уйдет лещ от меня. Как миленький будет на крючке. Утро наступило самое рыбацкое: небо пасмурное, рябит. К берегу бежит небольшая волна. Ветер юго-западный. В такую погоду лещам бы и брать.

Остров был окутан туманом. Поэтому я сначала услышал стук мотора и лишь потом увидел лодку, которая, вынырнув из тумана, неслась к нашему берегу.

Аленка сполоснула зубную щетку и выпрямилась. Она только что встала.

На моторке прибыли Гарик, Сорока, Леха Рыжий и Коля Гаврилов.

— Здорово, Сергей, — первым приветствовал меня Президент.

— Мы за вами, — сказал Гарик.

Я молчал, Аленка равнодушно посмотрела на них и, перекинув через плечо полотенце, пошла в дом.

— Никуда не денутся наши лещи, — сказал Гарик.

— Я уж и забыл, — сказал я.

— Мы на Каменный Ручей… — Сорока посмотрел на дом. — По-быстрому!

На Каменный Ручей мне хотелось давно. И потом, достаточно испытывать их терпение. А то плюнут и укатят без нас. Я сбегал за Аленкой. Она начала было ломаться.

— У тебя совсем гордости нет… Позвали — и бежишь, как собачонка.

— Ну и сиди дома со своей гордостью, — сказал я и выскочил за дверь.

— А куда вы собрались? — крикнула вслед Аленка.

— Вернемся — расскажу…

— Сережа!

Я остановился.

— Ты не видел мой купальник?

— У тебя под носом…

Аленка вышла в другую комнату переодеваться. Когда она вернулась, я спросил:

— Где твоя гордость?

— А ты зануда, — сказала сестренка.

…Моторка неслась вперед. Сорока сидел на корме и держал румпель. Я сел рядом с Колей. Простил его Сорока. Ребята стали просить за Колю. Он от радости такой вишневый компот сварил — по три стакана каждому.

Я спросил его, как там на кухне — жарко?

— Компотом объелся, — ответил Коля.

Лодка проскочила горловину, где берега близко подступили друг к другу. За горловиной озеро раскинулось во всю ширь. Не озеро, а море. Далеко на холме виднелось несколько домиков. И длинные сараи. Это колхозная молочная ферма. На заливном лугу паслось стадо. Две коровы по колено забрались в воду и так стояли, задумчиво глядя на нас. Волны, разбегаясь от лодки, качали в озере облака. Погода разгуливалась.

Алемке надоело сидеть. Она забралась на корму и прилегла. Сегодня Аленка что-то неразговорчивая. Лежит и смотрит на облака, летящие над нами. Правда, один раз она спросила:

— Я не упаду?

— Вытащим, — ответил Леха, глядя в сторону.

Гарик и Сорока о чем-то толковали, но из-за мотора ничего не было слышно.

Президент подбавил газу, и нос еще больше задрался, а вода за бортом побежала быстрее. Широкая бурлящая полоса волочилась за нами.

— Здесь щука хорошо берет, — громко сказал Сорока.

— А я спиннинг не взял, — ответил Гарик.

— Ел жареную щуку? — спросил Леха.

— Все ел, — ответил я.

— Алены нет! — воскликнул Гарик.

На корме никого не было. Еще минуту назад лежала Аленка — и вот мет ее. Сорока заглушил мотор, сбросил одежду и махнул за борт. Вслед за ним Гарик. Лодка закачалась с боку на бок. Я снял сандалеты и тоже нырнул.

— Не видно? — немного погодя спросил я у Коли: он с Лехой Рыжим остался на борту.

— Может, она на берегу? — сказал Леха.

Я понял, что с ним разговаривать бесполезно. В лодке сидела всего одна девчонка, а они и не заметили.

Аленки нигде не было видно. Что за чертовщина? Уж если нечаянно упала, то крикнула бы. А то — ни звука! Гарик и Сорока бороздили озеро далеко от лодки. Я видел, как крутили они головами.

Кто-то хихикнул. Я обернулся. У самого борта Аленка.

Она держалась за железную цепь. Из воды торчала ее мокрая голова. Я как следует обругал ее. Переполошила всех. Аленка еще громче засмеялась. Гарик и Сорока перекликались где-то далеко. Мы с Аленкой вскарабкались на лодку. Увидев ее, Леха сказал: