Крепость живых - Берг Николай - Страница 7

Молчание нарушает ехидный из охотничьего отдела – он поднял тот самый передел АК и спокойно передернул затвор. Все уставились на него. И я в том числе.

– Мужики, как говорят в фильмах – ничего личного. Не дергайтесь, и все будет путем, убивать вас и в мыслях не держу, но и вы мне не мешайте. Я человек порядочный – беру эти шесть стволов и четверть патронов. Так что и вам хватит. Я уезжаю отсюда к себе, а вы смотрите сами. Зиновию передайте, что, если все устаканится, верну стволы и откупного дам. Только, думаю, ни хрена не устаканится, а будет тут жопа. Сейчас родители за своими дохлыми детишками приедут, вы их хрен остановите, и все папы-мамы вляпаются по самое небалуйся. И так по всему городу. И не кидайтесь на меня. Не стоит.

– Витя, ключи где от витрин и замков? – удивительно спокойно спрашивает старший.

– Я ж не сука последняя, Николаич, – так же спокойно отзывается Витя, на этот раз без малейшего ехидства. – Я их заныкал под прилавком. За пять минут отыщете. А вы, доктор, не вздумайте мне из этой дуры в спину стрелять, по-человечески прошу. Вас-то я тем более убивать не намерен, лично от меня вам спасибо, что предупредили. И если мои коллеги не совсем дураки, то и вам ствол достанется. Желаю удачи!

Спиной он так и не повернулся, выходит, хотя и опустил ствол немного, но ситуацию держит. Мы смотрели друг на друга, пока он садился в довольно крепкий УАЗ, закидывал здоровенный рюкзак со стволами и патронами – тяжеленько ему было, но справился. Машина, стоявшая как раз под окнами магазина, берет с места в карьер. Перевожу дух.

Николаич без промедления начинает рыться в хозяйстве беглого. Серега разинув рот стоит посреди зала. Пухлый одергивает на себе дурацкий полосатый свитер и говорит:

– Вот видите, хорошо, что не зарядили. Пальнули бы в Витьку, а он бы в ответ… Хоть он и сукота оказался, а стрелок отличный.

Почечник Николаич наконец бренчит найденными ключами, лезет в стенд и снимает довольно невзрачную винтовку, судя по тонкому в сравнении с гладкоствольными пушками стволу. Сопит, лязгает патронами. Поворачивается к нам, до меня доходит, что эта в общем небольшая на фоне монстров в витрине винтовка – переделанный СКС.

– Получается, эта сволочь взяла действительно четверть патронов. Самых ходовых и нужных. Все гамно двадцатого и шестнадцатого калибра оставил, а вот двенадцатый калибр выгреб почти весь. И по-нарезному те же песни. Ну и хрен с ним, сюрвайвелистом недоделанным. Теперь весь вопрос, что дальше делать.

– Мне завтра надо будет докторшу забирать из поликлиники. Хотел бы, чтоб вы мне в этом помогли. – Господи, до чего это глупо звучит!

– Очумели? Почему не сейчас? – искренне удивляется Николаич.

– Она ставит эксперименты на грызунах. Закончит завтра. Результаты, судя по всему, будут очень важны в дальнейшем – и для вас тоже. Потому прошу помочь. Кстати, мысль покинувшего нас Вити мне очень понравилась. Мне нормальное оружие куда как пригодилось бы. Полагаю, грабежи сейчас пойдут валом.

– … – в сердцах вырывается у Николаича, – так что, крысы, значит, тоже заражаются этой дрянью? Тоже оживают?

– Да, грызуны оживают. Это мне она уже сообщила. Но, судя по всему, будут и еще сурпризы.

Николаич смотрит на кассиршу – глупенького вида молодую женщину, которая все это время так и просидела манекеном с полуоткрытым ртом. Вместо заливистой тирады он переводит взгляд на Сергея. Тот оживает:

– Я, похоже, с Витькой согласен. Тикать надо отсюда. Делим стволы – и дергаем. В большом городе совсем все плохо будет. Только зря он один дернул. Надо вместе держаться.

– Так, а что Андрей скажет?

– Введут карантин, военное положение, патрули на улицы – зомбаков перестреляют, они ж только кусаться могут, против пули это не катит… И вставит нам Зиновий свечку из березового полена в задницу, когда нас эти патрульные подстрелят за здорово живешь. Или менты арестуют за ношение. Статью «три гуся» пока не отменили. Витьке до его нычек еще ехать и ехать, а любой гибэдэдэшник к нему прицепится… К слову, мы должны сообщить об ограблении магазина.

Николаич думает. Не выпуская СКС из рук, идет к дверям и запирает их. Вешает какую-то табличку и возвращается.

– Получается так. Андрей, звони в милицию. Серега, подбери комбезы попрочнее. Ботинки, носки. Чтобы от зубов, короче. Доктор, идите сюда… Мила, сколько у нас на кассе сейчас, посчитай, чтоб точно.

– Странно, что ваши сотрудники никому не звонят.

– У Сереги вся родня и друзья на Вологодчине. В лучшем случае он им вечером отзвониться сможет. По ряду причин. Андрей – детдомовский. А у Милы такой милый характер, что с родней она не дружит. Своих я предупредил – жена сейчас отзванивается. Получается так, что надо сколачивать команду. Если хотите, чтоб мы вам помогали, – придется вам плясать под нашу дудку. Что скажете?

– Мне еще домой надо, и обещал сотруднику одному его семье помочь.

– А сотрудник, того?

– Боюсь, что да. Но свое обещание я выполнить должен. Если б не он, я б тоже вляпался. К тому же, кстати, в поликлинике сумка с медикаментами осталась. Не саквояж – а такая, китайская здоровенная. Если все плохо будет, нам эти медикаменты очень пригодятся. Это я к тому, что завтра вам стоит мне помочь докторшу выручать. Насчет плясать под дудку, оно, конечно, можно, но тут смотря, что у вас за команда подбирается. К слову, пример Вити и грядущий бедлам как-то подсказывает мне, что на ваш магазин будет обращено самое внимательное внимание… И боюсь, что не очень приятное.

– Что-то вы, доктор, многовато боитесь.

– Фигура речи. Раньше. А сейчас и впрямь боюсь, благо есть чего бояться. Если вы не заметили, магазин ваш уже обнесли. А есть еще и просто гопота, и милиция, как принято в такие времена, может явиться конфисковывать. Да и банально рыбаки-охотники за патронами побегут.

– Ладно. Андрей, ну что там? Я, к слову, тревожную кнопку уже давненько нажал.

Андрей мрачноват и обескуражен:

– По ноль один занято глухо, наше отделение не отвечает, позвонил в несколько соседних. Отозвалось одно, но там выехать некому – более важные дела.

– Получается так, что ограбление оружейного магазина уже и не повод приехать… Ладно. Делаем так. Мы с тобою, Андрюша, держим магазин, сейчас возьми себе ствол и заряди. Присматривай и за черным выходом. Сережа, возьми у Милы тысяч тридцать из кассы под расписку и бегом за продуктами. Ближайшие два дня, надо полагать, мы в магазине жить будем. Так, доктор, значит, увидимся утром. Дайте свое разрешение сюда.

И к моему удивлению, Николаич вписал мне рядом с «хаудой» еще один обрез – странного вида фермерский ТОЗ-106. Потом ушел в подсобку, вернулся с тремя такими «ружжжами» и на мой удивленный взгляд буркнул:

– Они все разные, и у каждого свои дефекты. Сборка очень неровная. По уму, напильником и шкуркой доводить надо, но сейчас времени нет. Из винтовки приходилось стрелять? Из магазинной, не автоматической, а со скользящим затвором?

Из винтовки стрелять мне довелось, и я утвердительно мотаю головой.

– Это ж где так повезло? Воевали?

– Не. В детстве свезло из немецкого карабина пострелять, а в армии на полигоне дали из «мосинки» повеселиться – там им патроны списывать надо было. Ну то есть они их списали, а надо было дорасстрелять оставшиеся пару сотен. Вот меня и поощрили.

Николаич с вниманием посучил затворами каждого обреза по очереди, пощелкал спуском, предохранителем. Заметно было, однако, что затвор тут ходит куда как тяжелее, чем в армейских винтовках, туго, рывками. Поразбиравшись с откидывающимся прикладом, Николаич наконец внес номер покрытого совершенно дурацким лаком рыже-желтого цвета обреза в разрешение.

– Тогда и с этой «смертью председателю» разберетесь. Пишите расписку на сумму. – Он продиктовал ценник этого чуда оружейной мысли. – Мила, пробей чек! Стрелять только при откинутом полностью прикладе. С примкнутым прикладом работает только бракованное оружие. Получается так, что если у вас такое будет выходить – гарантийный срок год. – Тут Николаич внимательно и как-то иронично и со скрытым смыслом глянул мне в глаза: – Брак заменим. Магазин на два патрона. Третий можно засунуть в ствол, но в городе, как знаете, ходить с заряженным оружием запрещено. Теперь пока посучите затвором, попривыкайте, а я пойду с магазинами поколдую. Серега, погоди пока – вместе пойдете. И переоденься – слыхал уже, что кусать может и человек, и крыса, и собака. Доктору тож подбери.