Лоза Шерена (СИ) - Алмазная Анна - Страница 3

    Несколько дней назад на закате, возвращаясь домой, Рэми заметил что-то в высокой, до пояса траве в двух шагах от тропинки. Чуть позднее стоял он на поросшей чернобыльником поляне и не мог поверить, что лежавшее перед ним тело действительно когда-то было человеком. Что золотистые, слипшиеся от грязи и от крови волосы, еще седмицу назад принадлежали смешливой, симпатичной девчонке из соседней деревни.

    Рэми ее даже помнил. Помнил, как танцевали на чужой свадьбе: ее горящие глаза, манящие губы, ее пламенные слова и будто бы случайные прикосновения бедра. Лия тогда еще смеялась, мол, женится вскорости братишка, а Рэми все более мрачнел, мечтая поскорее убраться с чужого праздника.

    Помнил он и вышитую замысловато голубую ленту, которую и поднял с помятой, так и не сумевшей выпрямиться травы в двух шагах от тела. Вспомнил, как переливалась она на свадьбе в волосах девчонки, как взлетали расшитые бусинками концы, когда она танцевала.

    Лента, перепачканная кровью и чем-то зеленым, выпала из ослабевших пальцев, а ноги сами понесли Рэми к дозорным.

    Потом друг-конюший, Самал, молчаливый, серьезный, долго отпаивал Рэми крепким вином, пока не помутилось в голове, и не забылась искаженное до неузнаваемости лицо...

    - Никому не рассказывай, что видел, - прошептал вернувшийся лишь к вечеру следующего для Жэрл.

    - Они все... так? - спросил Рэми, вспоминая ходившие уже с зимы слухи и пропадавших в деревне людей.

    - Не думай об этом, Рэми, забудь, - повторил старшой. - А теперь иди домой...

    - Это не опасно?

    - Опасно... но чаще чем раз в седмицу оно... не убивает. И... - Жерл положил руку на плечо Рэми. - Помни, мальчик. Эта нечисть... она не чужая, она живет среди нас, в нашей деревне. Потому и прошу я тебя сохранять тайну... Обещай мне.

    Рэми кивнул. Подхватил плащ и... с трудом побрел к выгребной яме, где его, наконец-то, и вывернуло наизнанку.

    Не забыть ему того тела...

    И ленты той проклятой - не забыть.

    Не время сейчас ходить по темноте, когда ходит по лесу убийца. Потому и стремился Рэми быстрее дойти до дома, да толстяк шел слишком медленно.

    В полном молчании спустились они по склону к ручейку, что темной лентой бежал между часто поросших кустов лозы. Вдоль ручья они дошли до шаткого мостика - нескольких бревен, крепко связанных веревкой.

    Рэми в мгновение ока оказался на другом берегу, Бранше заколебался. Лесник чуть вздохнул, протянув толстяку руку:

    - Я тебя ждать не буду... Идешь?

    Бранше неуверенно ступил на брёвна, и тут же подвернул ногу, отчаянно вцепился в руку Рэми. Недобро улыбнувшись, Рэми рывком вытянул Бранше на берег.

    - Не улыбайся, - сказал толстяк, потирая больную ногу. - Ты в лесу хорош, а я в городе. Кухарь я. Готовлю так, что народ в харчевню валом прет. Хозяин, как отпускал, аж плакал, да вот только нельзя мне было там оставаться... убили бы... и так посвящение оттягивали. Куда уж дольше?

    - Может и так, - примирительно ответил Рэми, которому не хотелось спорить. Он вообще не любил ни спорить, ни что-то доказывать. Но пустякам - тем более. - Уже недолго.

    Но дошли они до дома в лесу только с наступлением темноты. Показались между деревьями огни. Пахнуло дымом, сонно замычала в хлеву корова. Скрипнула калитка. Клык, которого привез из города Самал, вылетел им навстречу с заливистым лаем, чуть не сбил Бранше с ног и запрыгал вокруг Рэми.

    Лай сменился радостным скулежом: Клык льнул к рукам хозяина, подозрительно косился на Бранше, но незнакомца, пришедшего с хозяином, трогать не смел...

    Рэми, слегка придержал пса, погладил мохнатые уши. И только сейчас заметил, как сильно припадает гость на больную ногу. Рэми пошел медленнее, замечая краем глаза, как толстяк то и дело прикусывает губу, всеми силами пытаясь сдержать невольный стон.

    Ласково мигнул в темноте желтый прямоугольник распахнувшейся двери, в дверях - мелькнула стройная фигурка. Одетая в скромное серое платье, пахнущая вереском Лия повисла у Рэми на шее.

    - Вернулся! - шептала черноволосая и черноглазая, как сам Рэми, сестренка. - Мама говорила, что ты у нас везучий, тебя не одна нечисть не возьмет, но мало ли что...

    - Лия, гость у нас, - отрезвил сестру Рэми.

    Девушка живо повернулась к Бранше, до сих пор смущенно стоявшему в тени. Рэми представил:

    - Это моя сестра, Лия, а это - Бранше.

    - Гостя на улице держишь, по темноте гоняешь, - спохватилась Лия. - Заходи, заходи, Бранше. И брата моего прости, ему все бы со зверюшками, с людьми он разговаривать давно разучился... Ты входи, холодом уж потянуло, а в доме тепло, ужин на столе, Рэми ждали, но у нас на всех хватит...

    Бранше, которому явно не хватило куска хлеба, заметно расслабился при упоминании об ужине. Рэми, уже не беспокоясь, идет за ним гость или нет, вошел в общий зал, лениво зевнул, бросив сестре мешочек с травой. Девушка живо скрылась в одной из дверей, оставив Рэми с неловко переминающимся с ноги на ногу ларийцем.

    Хозяин бросил лук и колчан на столик у окна, снял грязные сапоги и надел мягкие, домашние, такие же протянув Бранше. Тому сапожки оказались чуть маловаты, но Бранше послушно переобулся и смущенно уселся на краешке лавки.

    Лия, скользнула в залу с горшком, от которого шел ароматный пар. Принесла плошки и от души плеснула в них лукового супа.

    - Никогда такого не ел, - восхитился Бранше. - Что ты туда добавила... Гм... чую укроп, лук, мясо но есть что-то еще, мне не знакомое...

    - Бранше - повар, - коротко пояснил Рэми.

    Лия, слегка раскрасневшись, начала торопливо рассказывать, как надо готовить луковый суп, а Бранше внимательно слушал, то и дело прерывая девушку глупыми, по мнению Рэми, вопросами:

    - А сколько луковиц?

    - Гм... хорошая ветчина, на еловых ветках?

    - А класть до или после?

    - А кипятить сколько?

    - Э... а что это за травка?

    - Правда? А мясо, какое?

    - Мелкими кусочками, говоришь, а жарить на масле?

    - Не... я делаю иначе, получается вкусно, но по-другому...

    - Это хорошо, полезно...

    - Не, это гости не любят, да и достать у нас трудно... а чем заменить?

    При этом Бранше умудрялся продолжать есть и восхищаться стряпней Лии, а красная от смущения Лия бегать туда и обратно, унося грязную посуду и возвращаясь с новыми яствами.

    Рэми ел молча, погрузившись в собственные мысли. Завтра приедет хозяин замка, архан, который, по словам службы, тут уже лет двадцать не показывался. Чего ждать от архана, Рэми не знал, но, по словам дозорных, ничего хорошего. Еще дозорные посоветовали держать Лию подальше от замка. Красавица, мол, девчонка, в свои пятнадцать мужчин с ума сводит.

    Рэми, как услышал, вспылил, было обиделся, но теперь, наблюдая искоса за сестрой, вдруг понял: правду дозорные говорили. Хороша Лия, для служанки - излишне хороша: стройная, гибкая, а волосы... Рэми никогда не видел таких волос, как у матери и сестры - густые, чуть вьющиеся, они вечно норовили вылезти из тугой косы, рассыпаться по плечам черной, блестящей пеленой, в то время, как у остальных деревенских волосы были гораздо светлее, грязновато-коричневого оттенка. И фигура у Лии была тонкой, изящной, сильно отличавшейся от ширококостных фигур деревенских девушек.

    - Ее бы к архане молодой пристроить, - поговаривал конюший Самал, любуясь идущей по двору Лией. - Харибой. Что же такой красоте в деревне пропадать.

    Рэми вздохнул. Давно бы Лия в беду попала, коль за ней в лесу старшой не присматривал, а в замке - Салам, который опекал Рэми как младшего брата, а Лию - как младшую сестренку. Но время шло, Лие пора жениха подыскивать, а она, кажется, о замужестве даже не думает. Рэми пробовал с матерью поговорить, да та все отмахивалась, рано, мол, еще.