Английский детектив. Лучшее - Флеминг Ян - Страница 30

— Замечательно, — сказал Аллейн. — Минут через десять попросите, пожалуйста, мистера Хислопа зайти ко мне. Спасибо, Чейз, больше я вас не задерживаю.

— Знаете, сэр, — сказал Фокс после того, как Чейз ушел, — если это правда и мои соображения верны, значит, дело еще хуже, чем мы думали.

— Гениально, Фокс. И что же вы этим хотите сказать?

— Если бакелитовые ручки заменили на металлические и к ним через дырочки присоединили провода, а он прикоснулся к ним мокрыми пальцами, значит, удар был еще сильнее.

— Верно. И он всегда брался за ручки обеими руками. Фокс!

— Да, сэр?

— Сходите еще раз к Тонксам. Вы ведь не оставили их без присмотра?

— Там сейчас Бэйли, копается в выключателях. Он нашел общий электрический щит под лестницей, и там, похоже, недавно чинили перегоревшую пробку. В тумбочке внизу лежат куски провода такой же марки, как на радио и обогревателе.

— Да. А можно соединить проводом радиатор с радио?

— Черт возьми, вы правы! — воскликнул Фокс. — Точно, так и было, шеф. Толстый провод отрезали от радиатора и пустили внутрь. Горел камин, поэтому он не стал включать радиатор и ничего не заметил.

— Такое, конечно, возможно, но у нас нет доказательств. Фокс, ступайте обратно к безутешным Тонксам и расспросите их хорошенько, не было ли у Септимуса каких-нибудь привычек, когда он садился за радио.

Фокс в дверях столкнулся с маленьким мистером Хислопом и оставил его наедине с Аллейном. «Филлипа была права, — отметил про себя инспектор, — когда сказала, что Ричард Хислоп — человек непримечательный». Он был из тех людей, которые не поддаются описанию. Серые глаза, тускло-коричневые волосы; очень бледный, очень невысокий и очень неприметный, и все же вчера вечером между ними пробежала искра любви. «Романтик, но подозрительный», — решил Аллейн.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал он. — Я бы хотел, если не возражаете, чтобы вы рассказали мне о том, что произошло вчера вечером между вами и мистером Тонксом.

— Что произошло?

— Да. Вы все вместе обедали в восемь, насколько я понимаю. После этого вы с мистером Тонксом пришли сюда?

— Да.

— Чем вы занимались?

— Он продиктовал несколько писем.

— Ничего необычного вы не заметили?

— Нет.

— Почему вы поссорились?

— Поссорились? — Спокойный голос чуть дрогнул. — Мы не ссорились, мистер Аллейн.

— Возможно, я неправильно выразился. Из-за чего вы расстроились?

— Вам Филлипа рассказала?

— Да, и поступила очень разумно. Так что случилось, мистер Хислоп?

— Помимо того, о чем она вам рассказала? Мистеру Тонксу трудно было угодить. Я часто его раздражал. Так произошло и вчера.

— Что именно произошло?

— Да какая-то мелочь. Он закричал на меня. Я испугался, начал нервничать, путаться с бумагами и делать ошибки. Мне стало плохо, и потом я… не выдержал и сломался. Я всегда его раздражал. Одним своим видом, своими привычками…

— А у него самого были неприятные привычки?

— У него? Боже, миллион!

— Какие именно?

— Ну, ничего конкретного я вспомнить не могу. Но это ведь уже неважно, верно?

— Что-нибудь связанное с радио, например?

Секретарь немного помолчал.

— Нет.

— Вчера вечером, после обеда, радио работало?

— Недолго. После той… встречи в зале я его уже не слышал. Кажется. Я не помню.

— Что выделали после того, как мисс Филлипа с отцом ушла наверх?

— Последовал за ними и какое-то время слушал их разговор через дверь. — Секретарь сильно побледнел и отошел на шаг от стола.

— А потом?

— Я услышал, что кто-то приближается. Я вспомнил, что доктор Мэдоус просил меня позвонить ему, если что-нибудь опять случится. Я вернулся сюда и позвонил ему. Он сказал, чтобы я шел в свою комнату и слушал. Если бы ссора не затихла, я позвонил бы ему, а если бы все уладилось, я должен был оставаться у себя. Наши комнаты находятся рядом.

— Вы так и сделали?

Он кивнул.

— Вы слышали, что мистер Тонкс говорил ей?

— Да… Я многое слышал.

— Что именно?

— Он оскорблял ее. Миссис Тонкс тоже там была. Я как раз хотел позвонить доктору Мэдоусу, когда она и мистер Тонкс покинули комнату и прошли по коридору. Я остался у себя.

— После этого с мисс Филлипой вы не разговаривали?

— Мы поговорили через стену, и она попросила меня не звонить доктору Мэдоусу, а оставаться в своей комнате. Чуть позже, может быть, минут через двадцать — я не помню точно, — я услышал, как он вернулся и пошел вниз. Я снова перекинулся парой слов с Филлипой. Она умоляла меня ничего не делать и сказала, что утром сама поговорит с доктором Мэдоусом. Поэтому я подождал еще немного и лег спать.

— И заснули?

— Господи, нет!

— Вы после этого слышали радио?

— Да. По крайней мере, электрический щелчок.

— Вы в радио разбираетесь?

— Нет. Только в общих чертах. Ничего особенного.

— А как вы получили это место, мистер Хислоп?

— По объявлению.

— Вы говорите, что не помните, чтобы у мистера Тонкса были какие-нибудь особенные привычки при работе с радио. Вы уверены в этом?

— Да.

— И о вашем разговоре в его кабинете перед тем, как вы вышли в коридор, вы больше ничего не можете рассказать?

— Нет.

— Хорошо. Передайте, пожалуйста, миссис Тонкс, что я хотел бы с ней поговорить.

— Конечно, — сказал Хислоп и ушел.

Когда появилась жена Септимуса, на ней совсем не было лица. Аллейн усадил ее и стал спрашивать о том, чем она занималась вчера вечером. Она сказала, что, почувствовав себя плохо, решила обедать у себя в комнате. Сразу после этого она легла в постель, но услышала, как Септимус кричал на Филлипу, и пошла в комнату дочери. Септимус обвинял мистера Хислопа и Филлипу в «ужасных вещах». Дойдя до этого, миссис Тонкс тихо заплакала. Аллейн тактично подождал, пока она справится с чувствами, и через какое-то время узнал, что Септимус, войдя в ее комнату, продолжил говорить «ужасные вещи».

— Что именно? — спросил Аллейн.

— Он не виноват, — уклонилась от ответа Изабелла. — Он не понимал, что говорит. По-моему, он пил.

Она рассказала, что муж пробыл в ее комнате около четверти часа, возможно, дольше, а потом неожиданно оставил ее. Она услышала, как он прошел по коридору, мимо двери Филлипы и, вероятно, вниз. Изабелла долго не могла заснуть. Радио из ее комнаты не слышно. Когда Аллейн показал ей насадки от карниза, она, похоже, не поняла их важности. Аллейн отпустил ее, позвал Фокса и описал ему суть дела.

— Ну, что вы скажете? — поинтересовался он, закончив рассказ.

— Что ж, сэр, — промолвил тот своим обычным бесстрастным голосом, — на первый взгляд, молодые джентльмены имеют алиби. Конечно, мы их проверим, но пока это не сделано, мне кажется, дальше мы не продвинемся.

— Хорошо, — сказал Аллейн, — а теперь представим, что у Гая и Артура железные алиби. Что тогда?

— Тогда у нас остаются юная леди, ее мать, секретарь и слуги.

— Сейчас мы с ними разберемся, но сначала давайте попытаемся понять, что же все-таки произошло с радио. Если я ошибусь, поправьте меня. Насколько я понимаю, радио могло стать причиной смерти мистера Тонкса только при условии, что ручки его были сняты, в корпусе тонким сверлом были проделаны отверстия, после чего на место бакелитовых ручек поставили металлические, укрепив их на металлических штырьках при помощи промокательной бумаги. Провод от двойника до радиатора был перерезан, его концы были пропущены через просверленные отверстия и подсоединены к новым ручкам. Так возникли два полюса: положительный и отрицательный. Мистер Тонкс замыкает цепь и получает сильнейший удар, когда электричество пронизывает его и уходит в «землю». Пробка на щите перегорает почти мгновенно. Все это было подготовлено убийцей за то время, пока Сеп наверху ругался с дочерью и женой. Сеп вернулся в кабинет не раньше двадцати минут одиннадцатого. Все было сделано между десятью, когда вышел Артур, и тем временем, когда Сеп вернулся, скажем, в десять сорок пять. Потом убийца еще раз вошел в кабинет, убрал провода, снова подсоединил радиатор, заменил ручки и оставил радио включенным. Я считаю, что электрический щелчок, который слышали Филлипа и Хислоп, — это звук короткого замыкания, которое убило нашего Септимуса. Возражения есть?