Россия век XX-й. 1939-1964 - Кожинов Вадим Валерьянович - Страница 82

Только почти год спустя начались аресты участников «сионистского центра» — прежде всего членов ЕАК. И подосновой возникшего тогда «дела», без сомнения, было резкое изменение взаимоотношений с Израилем, о чем теперь и пойдет речь.

Как уже сказано, в 1947 — первой половине 1948 года очень трудно было предвидеть грядущую «проамериканскую» политику возникающего государства. Выше говорилось о том, что в Израиле было широко распространено вполне позитивное или даже восторженное восприятие СССР. После провозглашения еврейского государства борьба за места в кнессете (израильском парламенте), который был избран только 25 января 1949 года, вели двадцать с лишним различных политических партий, но наиболее влиятельными были две из них, получившие совместно более половины голосов избирателей, — «Палестинская рабочая партия» (аббревиатура на иврите — «МАПАЙ») и «Объединенная рабочая партия» («МАПАМ»). Обе эти партии были социалистическими и так или иначе опирались на марксизм — в особенности МАПАМ, которая тогда выдвигала программу «национализации частнокапиталистических предприятий, отказа от политики подчинения национальных интересов страны монополистическому капиталу США» и т. п.453 МАПАМ даже открыто декларировала, что она является «неотъемлемой частью мирового революционного лагеря, возглавляемого СССР»454. Ставился вопрос и об ее коалиции с коммунистической партией Израиля, и закономерно, что позднее, в 1954 году, «левое крыло» МАПАМ откололось от нее и влилось в компартию.

М. С. Агурский, объясняя нежелание США допустить создание Израиля, сослался на источники, согласно которым «в США высказывались серьезные опасения, что еврейское государство окажется прокоммунистическим советским сателлитом и создаст прямую угрозу Западу» (цит. соч., с.129), и подобный прогноз не был беспочвенным.

Хотя партия МАПАЙ, несмотря на социалистическую программу, все более очевидно проявляла свою проамериканскую ориентацию и ее лидеры для успешности избирательной компании «получили от США крупный заем в 100 млн. долл.» (а тогдашний доллар был гораздо более весомым, чем нынешний), ее победа над МАПАМ на выборах в январе 1949 года не была столь уж грандиозной: МАПАЙ получила 35,7% голосов, а МАПАМ вместе с компартией — 18,2%. Притом МАПАМ как бы доказала свою тогдашнюю непримиримую антиамериканскую направленность, ибо, поскольку МАПАЙ заняла в результате выборов доминирующее место в правительстве, ее соперница МАПАМ вообще отказалась от участия в правительстве, заявив о неприемлемости для нее именно его внешнеполитического курса455.

И уже само по себе наличие в Израиле весьма влиятельной партии с просоветской направленностью до определенного момента позволяло рассчитывать на союз Израиля с СССР. Но еврейское государство пошло все же по иному пути, и это привело к прискорбным последствиям для многих советских евреев — хотя вовсе не только евреев.

Редко обращают внимание на тот факт, что в марте 1949 года были сняты со своих постов министр (с 1939 года) иностранных дел Молотов, министр (с 1947 года) вооруженных сил Булганин и министр (с 1938 года) внешней торговли Микоян, которые, кстати сказать, снова заняли эти посты сразу же после смерти Сталина. При этом важно знать, что Молотов с 30 мая 1947 года возглавлял не только МИД, но и КИ (Комитет информации), представлявший собой управление внешней разведки, в ведение которого были переданы ПГУ (Первое главное управление МГБ) и армейское ГРУ (Главное разведывательное управление). В середине 1948 года Булганин (можно сказать, себе на несчастье) добился возврата ГРУ в свое министерство. Наконец, Микоян ведал продажей оружия Израилю.

Таким образом, эти три министра были обязаны так или иначе «отслеживать» положение дел в Израиле, для чего, между прочим, в Палестину было направлено множество советских агентов (выразительный факт: агент СССР, известный под именем Израиль Бер, сумел стать начальником оперативного отдела Генштаба израильской армии и был раскрыт и осужден на 15-летнее заключение только в 1961 году)456.

Тем не менее решительный поворот Израиля в сторону США, ставший очевидным к концу 1948 года, был в значительной мере неожиданностью для Москвы. И отставка трех принадлежавших к важнейшим министров СССР была, надо думать, связана с провалом планов союза с Израилем — провалом, который они не смогли не только предотвратить, но и предвидеть, несмотря на работу разведок.

«Виноватым» стал, конечно, и восторженно встретивший создание еврейского государства ЕАК. Хотя и ранее он не раз подвергался суровой критике в секретных документах НКВД-МГБ и ЦК за «национализм» и т.п., все же именно и только после крушения надежд на союз СССР с Израилем ЕАК был ликвидирован, а ряд его деятелей арестованы и подвергнуты жестоким допросам. Ситуацию усугублял тот факт, что среди деятелей ЕАК было немало людей, причастных к НКВД-МГБ. Хорошо известно, что ЕАК создавался при прямом участии самого Берии, который в то время (конец 1941-1942 год) еще возглавлял объединенный НКВД. Один из тогдашних руководителей разведки, П. А. Судоплатов, свидетельствовал, что ответственный секретарь ЕАК с 1945 года И. С. Фефер был «крупным агентом НКВД»: «Случалось, что Фефера принимал на явочной квартире сам Берия» (цит. соч., с.470). В беседе со мной, состоявшейся в начале 1990-х годов, Павел Анатольевич сказал, что С. М. Михоэлс был намного более важным, чем Фефер, агентом НКВД. Правда, в своей книге он написал об этом — по-видимому, не желая «компрометировать» Михоэлса в глазах тех или иных читателей — не вполне определенно: «Сам Михоэлс находился в агентурной разработке НКВД с 1935 года. Причем одной из главных задач работы с ним было создание прикрытия для выхода на руководящие круги американской сионистской организации „Джойнт“…» (там же, с.466; этот текст, конечно, можно толковать по-разному — в частности считать, что «разработка» Михоэлса совершалась без его ведома)457.

Сотрудниками НКВД были и умерший в 1945 году Ш. Эпштейн, который занимал пост ответственного секретаря ЕАК до Фефера, и заместитель ответственного секретаря, а также член Президиума ЕАК Г. М. Хейфец — то есть фактически все руководящие лица этого комитета. Г. В. Костырченко по документам установил, что давними сотрудниками НКВД были и другие влиятельные деятели ЕАК — член его Президиума И. М. Юзефович (агент с 1938 года), И. С. Ватенберг (с 1934 года), Ч. С. Ватенберг-Островская (с 1934 года), Я. Я. Гуральский и т.п. (цит. соч., с.42, 108).

Таким образом, из 13 деятелей ЕАК, приговоренных в 1952 году к смертной казни, почти каждый третий был сотрудником НКВД-МГБ… Нетрудно понять, что принадлежность к «органам» значительно усугубляла их «вину», ибо дело шло, так сказать, о наиболее коварном «предательстве». В действительности казненные члены ЕАК были, конечно же, всецело «советскими» людьми (о чем свидетельствует и сотрудничество четырех из них в НКВД-МГБ). В частности, они сами готовы были обличать любых «предателей»…

Так, 29 января 1937 года во время судебного процесса (еще до приговора!) над «врагами народа» Ю. Г. Пятаковым, Г. Я. Сокольниковым (Бриллиантом), К. Б. Радеком (Собельсоном), Л. П. Серебряковым, Я. А. Лифшицем, Н. И. Мураловым, Я. Н. Дробнисом и еще десятью лицами в газете «Известия» было опубликовано в переводе на русский (весьма неудачном — вероятно, из-за спешки) стихотворение еврейского поэта Переца Маркиша, в котором, в частности, говорилось: