Чужестранка. Дилогия - Гэблдон Диана - Страница 48

Он казался спокойным. В зале было жарко, но Джейми не вспотел. Он терпеливо дожидался своей очереди, ничем не показывая, что сознает опасность положения: сотня окружающих его, вооруженных до зубов мужчин немедленно кинется на того, кто рискнет выступить против Маккензи и клана в целом. Вот уж действительно «Je suis prest»! Или он решил последовать совету Алека?

Как только настала очередь Джейми, ногти мои сами собой впились в ладони.

Он изящно опустился на одно колено и склонился перед Колумом в глубоком поклоне. Но вместо того чтобы выхватить из ножен кинжал для присяги, поднялся на ноги и посмотрел Колуму в лицо. Прямой как стрела, он казался выше ростом и шире в плечах, чем любой из собравшихся здесь; а над стоящим на своих подмостях Колумом он возвышался на несколько дюймов. Я взглянула на Лаогеру. Когда Джейми выпрямился, она вся побелела, и кулаки ее были крепко сжаты, как и у меня.

Все глаза в зале устремлены были на Джейми, но он заговорил так, словно находился с Колумом наедине. Голос такой же глубокий, как у Колума, и каждое слово отлично слышно.

— Колум Маккензи, я пришел к вам как родич и союзник. Я не даю вам клятву, ибо уже дал ее своему роду.

В толпе поднялся негромкий, но зловещий гул, однако Джейми не обратил на него внимания и продолжал:

— Но я согласен отдать вам то, что имею: мою помощь и мою добрую волю, если вы в них нуждаетесь. Я обязуюсь повиноваться вам как родственнику и как лэрду, и я считаю себя связанным этим словом до тех пор, пока остаюсь на землях клана Маккензи.

Он умолк и стоял, высокий, прямой, держа руки по бокам. Теперь слово за Колумом, подумала я. Одно лишь его слово, один знак — и кровь молодого человека смоют завтра утром со ступеней.

Одно мгновение Колум стоял неподвижно, потом улыбнулся и протянул руки. И Джейми, помедлив тоже лишь один миг, вложил в них свои.

— Мы считаем за честь принять предложенные вами дружбу и добрую волю, — громко произнес Колум. — Принимаем ваш обет повиновения и приветствуем вас как союзника клана Маккензи.

Напряжение в зале сразу упало, а на галерее почти слышен был вздох облегчения, когда Колум отпил из кубка и протянул его Джейми. Молодой человек принял кубок с улыбкой. Однако вместо обычного церемониального глотка он, осторожно приняв почти полный кубок, принялся пить из него. И продолжал пить под удивленные и уважительные возгласы зрителей, которые наблюдали с возрастающим интересом за тем, как движутся мышцы гортани у пьющего из кубка. Мне подумалось, что ему вот-вот не хватит дыхания, но ничего подобного. Он выпил тяжелый кубок до последней капли, опустил его, шумно выдохнув воздух, и вручил сосуд Колуму.

— Большая честь для меня, — заговорил он немного охрипшим голосом, — быть союзником клана, в котором пьют такое прекрасное виски.

Рев одобрения встретил эти слова, и, когда Джейми пошел к выходу, его то и дело останавливали, чтобы пожать руку или дружески хлопнуть по спине. По-видимому, в клане Маккензи не только его глава Колум обожал театральные зрелища.

Жара на галерее была удушающая да плюс еще дым, подымавшийся снизу; у меня разболелась голова перед самым концом церемонии, о котором, как я поняла, возвестил в нескольких словах Колум. Нисколько не опьяневший после того, как приложился по меньшей мере к шести кубкам со спиртным, он говорил все тем же твердым голосом, который отдавался эхом от каменных стен зала. Мне подумалось, что нынче ночью у него и ноги не заболят, несмотря на то что он так долго простоял на них.

Снизу донесся общий крик, снова загудели волынки, и торжественная сцена сменилась буйным разгулом. Куда более громким криком радости встретили появление бочонков с элем и виски на установленных для этого столах, а следом за спиртным внесли блюда с овсяными лепешками, хаггисом — вареной требухой с примесью овсяной муки и мясом. Миссис Фиц, которая отвечала за эту часть процедуры, весьма опасно свесилась с балюстрады, зорко наблюдая за поведением слуг, разносивших яства, — проще сказать, юнцов, которым еще не скоро придет черед приносить присягу.

— А где же фазаны? — бормотала миссис Фиц, оглядывая приносимые блюда. — А тушеные угри? Черти бы побрали этого Мунго Гранта, я с него шкуру спущу, если он сжег угрей!

Поразмыслив хорошенько, она начала проталкиваться к выходу из галереи, очевидно не в силах оставить на усмотрение не слишком усердного Мунго Гранта такую ответственную вещь, как угощение по случаю праздника.

Воспользовавшись возможностью, я двинулась следом за ней, ибо миссис Фиц оставляла за собой широкий проход. Ко мне присоединилось еще несколько женщин.

Миссис Фиц, обернувшись и увидев за собой стайку женщин, сурово нахмурилась.

— А вы, барышни, немедленно отправляйтесь по своим комнатам, — распорядилась она. — Если не хотите оставаться в безопасности здесь наверху, бегите, да побыстрее, к себе. Не шастайте по коридорам и не прячьтесь по углам. Во всем замке не найдешь теперь ни одного трезвого мужчины, а через час они будут еще пьянее. Нынче вечером девушкам тут не место.

Толчком отворив дверь, она осторожно выглянула в коридор. Убедившись, что все спокойно, она начала по одной выпускать девиц из дверей, требуя, чтобы они немедленно отправлялись по своим спальням на верхнем этаже.

— Вам не нужна помощь? — спросила я, идя рядом с ней по коридору. — Я имею в виду — в кухне?

Она покачала головой, но за предложение поблагодарила улыбкой.

— Нет, барышня, ничего такого не надо. Вы тоже отправляйтесь к себе, вам тут так же опасно, как и другим.

И она ласково подтолкнула меня в спину, направляя в довольно-таки темный переход.

После встречи с представителями наружной охраны я была склонна последовать ее совету. Мужчины в холле буйствовали, плясали, продолжали пить, не помышляя ни о сдержанности, ни о контроле. Женщинам тут и вправду не место.

Но найти отсюда дорогу к моей комнате представляло в своем роде задачу. С этой частью замка я была почти не знакома, помнила только, что на следующем этаже есть проход к моей комнате, но никак не могла отыскать лестницу.

Повернув за угол, я наткнулась на группу мужчин. Я их не знала, они приехали из каких-то явно отдаленных владений клана и не привыкли к принятым в замке приличным манерам. Во всяком случае, я так решила, заметив, что один из них, вероятно, отчаявшись найти отхожее место, справлял малую нужду прямо тут, в углу коридора.

Я повернула прочь, намереваясь вернуться туда, откуда пришла, все равно, есть там лестница или нет. Меня остановило сразу несколько рук, и я оказалась прижатой к стене в коридоре, окруженная бородатыми горцами, от которых несло виски и на уме у которых было насилие.

Не находя смысла в долгих церемониях, один из мужчин ухватил меня рукой за талию, а другую руку запустил мне за корсаж. Наклонился поближе, царапая мое ухо небритой щекой.

— А что ты думаешь насчет сладкого поцелуя для храбрых парней из клана Маккензи? Tulach Ard!

Я ответила грубым ругательством и изо всех сил отпихнула его от себя. Он был так пьян, что на ногах держался плохо и повалился прямо на своего приятеля. Я метнулась в сторону и кинулась бежать, сбросив на ходу свои нелепые туфли.

Еще одна тень выросла передо мной, и я остановилась. Передо мной один, а гонятся за мной по меньшей мере десятеро, и они могут схватить меня, несмотря на то что нагрузились спиртным. Я ринулась вперед, намереваясь обойти его, но он быстро преградил мне дорогу, и я остановилась так неожиданно, что вынуждена была упереться руками ему в грудь — иначе повалилась бы на него. Это оказался Дугал Маккензи.

— Какого дьявола… — начал он, но тут же увидел гнавшихся за мной мужчин.

Дугал толкнул меня себе за спину и рявкнул по-гэльски на моих преследователей. Они запротестовали на том же языке, но после короткой перепалки — ни дать ни взять стая грызущихся волков! — компания удалилась в поисках лучших возможностей.

— Спасибо вам, — поблагодарила я Дугала, совершенно ошеломленная происшествием. — Спасибо. Я… пожалуй, я пойду. Здесь не стоит оставаться.