Чужестранка. Дилогия - Гэблдон Диана - Страница 152

— Ничего не поделаешь, Коллинз, — обратился он к кавалеристу постарше. — Придется нырнуть и разобраться, что там его держит.

Он сбросил красный мундир и принялся расстегивать обшлага рубашки. Я теперь уже с ужасом глянула на миссис Макнаб, она ответила мне тем же. Под мельницей еще можно было дышать, но спрятаться там, конечно, негде.

Я обдумывала, хоть и не слишком оптимистично, возможность изобразить внезапный эпилептический припадок, но тут огромное колесо заскрипело, большая его арка сделала пол-оборота вниз с таким звуком, какой издает подрубленное дерево, замерла на секунду, а потом колесо начало вращаться, и веселые струи воды полетели с черпаков на шлюз.

Капрал перестал разоблачаться и в восторге смотрел на колесо.

— Полюбуйся, Коллинз! Но что же там все-таки мешало?

Как бы в ответ на его вопрос нечто поднялось на верхушку колеса. Мокрая красная тряпка болталась, зацепившись за черпак. Черпак отбросил пенистую струю на шлюз, тряпка сорвалась, и древние подштанники отца Джейми торжественно поплыли по водам мельничного пруда.

Немолодой кавалерист выудил их палкой из воды и почтительно поднес командиру, который снял их с палки с таким видом, словно вынужден был взять в руки дохлую рыбу.

— Гм, — произнес он, критически разглядывая подштанники. — Просто непонятно, откуда это туда попало. Наверное, накрутилось на ось. Чудно, что такая малость может привести к серьезным последствиям, а, Коллинз?

— Да, сэр.

Кавалериста явно не занимали подробности работы шотландской мельницы, но отвечал он вежливо и почтительно.

Повертев тряпку, капрал пожал плечами и принялся вытирать ею перепачканные руки.

— Порядочный лоскут фланели, — сказал он, выжимая промокшие насквозь подштанники. — Пригодится бляшки начищать. Нечто вроде сувенира, а, Коллинз?

Вежливо поклонившись миссис Макнаб и мне, он направился к своему коню.

Едва драгуны скрылись за холмом, плеск воды в пруду возвестил о поднятии из глубин поселившегося там водяного.

Он был совершенно бледный, даже голубоватый, словно каррарский мрамор; зубы выбивали такую дробь, что я не разобрала его первых слов, произнесенных, впрочем, по-гэльски. Но для миссис Макнаб это не представило затруднения, и у почтенной дамы отвисла челюсть. Спохватившись, она тут же закрыла рот и низко присела перед явившимся перед ней лэрдом. Увидав ее, лэрд прекратил продвижение к берегу, вода скромно покрывала его бедра. Он глубоко вздохнул, стиснул зубы, чтобы они не стучали, и сбросил с плеча налипшую ряску.

— Миссис Макнаб, — произнес он, кланяясь своей пожилой арендаторше.

— Сэр, — отозвалась она и присела еще раз. — Какой прекрасный день, не правда ли?

— Немного прохладный, — ответил он и бросил взгляд на меня, но я могла только беспомощно пожать плечами.

— Мы рады, что вы вернулись домой, сэр, и мы надеемся, и я сама, и сыновья, что скоро вы вернетесь навсегда.

— Я тоже на это надеюсь, миссис Макнаб, — любезно проговорил Джейми и снова посмотрел на меня, а я слабо улыбнулась.

Старая леди, не обращая внимания на наше переглядывание, положила на колени изуродованные ревматизмом руки и с достоинством выпрямилась.

— У меня есть маленькая просьба к вашему лэрдству, — начала она. — Не возьмете ли…

— Бабушка Макнаб, — перебил ее Джейми, сделав полшага вперед, — я сделаю для вас все, что хотите, только отдайте мне рубашку, пока я не распался на части от холода.

Глава 29

БОЛЬШЕ ЧЕСТНОСТИ

По вечерам, после ужина, мы обычно сидели в гостиной с Дженни и Айеном, разговаривали о том о сем или слушали рассказы Дженни.

Однако нынешним вечером настал и мой черед: я увлекла Дженни и Айена повествованием о миссис Макнаб и красных мундирах.

— «Сам Господь Бог знает, что мальчишек следует лупцевать, иначе даже Он не отвратит их от дьявола», — повторила я слова бабушки Макнаб, стараясь передать и ее интонацию.

От хохота дом едва не рухнул.

Дженни вытерла выступившие от смеха слезы.

— Господи, как похоже! Она-то это знает не хуже Бога. Сколько у нее сыновей, Айен? Восемь?

— Да, так оно и есть, — подтвердил Айен. — Я даже не помню, как их всех зовут. Когда мы с Джейми были помоложе, с нами вместе на охоту, на рыбалку или просто купаться непременно увязывалась парочка Макнабов.

— Вы росли вместе? — спросила я.

Джейми и Айен обменялись улыбками соучастников.

— Да уж, мы были очень близко знакомы, — смеясь, сказал Джейми. — Отец Айена был управляющим Лаллиброхом, вот как теперь сам Айен. Во времена моей безрассудной юности мне частенько приходилось стоять бок о бок с мистером Мурреем и объяснять одному или другому из наших уважаемых батюшек, насколько обманчив внешний вид явлений, а также как и почему мы впали в заблуждение.

— Успеха это не имело, — подхватил Айен. — Мне пришлось принимать участие во всех подобных событиях и, пригнувшись у забора, слушать, как Джейми вопит во все горло под рукой мистера Фрэзера, и дожидаться своей очереди.

— Никогда! — с негодованием воскликнул Джейми. — Я никогда не вопил.

— Ты можешь называть это как угодно, Джейми, — возразил его друг, — но громко было ужасно.

— Вас обоих было слышно за несколько миль, — вмешалась Дженни. — И не только вопли. Джейми все время спорил, даже вися на перекладине забора.

— Да, тебе бы стоило пойти в юристы, Джейми. Я просто не понимаю, почему я позволял именно тебе давать объяснения. — Айен сокрушенно покачал головой. — Из-за тебя нам всегда попадало куда больше, чем дело того стоило.

— Ты имеешь в виду башню? — снова рассмеялся Джейми.

— Вот именно.

Айен повернулся ко мне, жестом указав на запад, где на холме за домом высилась старинная башня.

— Это был один из лучших споров, затеянных Джейми, — закатив глаза, сказал он. — Он заявил Брайану, что некультурно применять физическую силу для доказательства своей правоты. Телесное наказание — это варварство, так он говорил, оно давным-давно устарело. Пороть кого-либо за то, что он совершил поступок, с последствиями которого ты не согласен, это бессмысленная и бесполезная форма наказания.

На этот раз мы все расхохотались.

— Брайан принял такую аргументацию? — спросила я.

— О да, — ответил Айен. — Я стоял рядом и кивал каждый раз, когда Джейми умолкал, чтобы перевести дух. Когда Джейми окончательно выговорился, Брайан вроде бы закашлялся и говорит: «Понимаю». Потом выглянул в окно, постоял так, помахивая ремнем и качая головой, словно что-то обдумывал. А мы с Джейми тоже стояли и ждали, как он выразился, бок о бок. Ждали и потели. Наконец Брайан повернулся к нам и велел идти за ним в конюшню.

— В конюшне он дал каждому из нас по метле, по щетке и по ведру и отправил нас к башне, — перехватил Джейми нить рассказа. — Сказал, что я его убедил и поэтому он выбирает более «полезную» форму наказания.

Айен медленно-медленно поднял глаза вверх, как бы разглядывая ряд за рядом грубые камни, из которых сложена башня.

— Высота этой башни шестьдесят футов, — объяснил он мне, — а диаметр тридцать футов, и в ней три этажа.

Он тяжело вздохнул.

— Мы подмели башню, все три этажа, сверху донизу, а потом выскоблили ее снизу доверху. На это ушло пять дней, и я, если закашляюсь, до сих пор чувствую во рту вкус гнилой овсяной соломы.

— Ты попытался убить меня на третий день, — вставил Джейми, — за то, что я втравил нас обоих в это дело.

Он осторожно потрогал голову.

— У меня остался здоровый шрам в том месте, куда ты меня двинул ручкой метлы.

— Вот именно, — любезно согласился Айен, — я это сделал после того, как ты второй раз расквасил мне нос, так что мы квиты.

— Что касается возврата долгов, на Муррея можно положиться, — отпарировал Джейми.

— Погодите-ка, — начала я, загибая палец за пальцем, — по-вашему выходит, что Фрэзеры упрямы, Кэмпбеллы трусливы, Маккензи любезны, но коварны, а Грэхемы глупы. Какую же славу снискали Муррей?