Япония. В краю маяков и храмов - Шевцова Галина Викторовна - Страница 11

Небольшой, огороженный в створах улиц красными изогнутыми воротами, китайский квартал. Шумный, аляповатый, торгующий снедью с лотков. Скрипящий жарящимся маслом, завивающийся суповой лапшой и подмигивающий огненным глазком толстого «фонарного» божка. В китайском квартале китайцы давным-давно перешли на японский язык. В игрушечной лавчонке продают всякую всячину: скелетиков на цепочках, мягких пупсов из чего-то похожего на жевательную резинку и прочее. Перед входом видны большие пушисто-разноцветные обезьяны — зацепились руками за палку, ноги свесили. Я потрогала за ногу одну, бледно-розовую. Она заухала, захохотала и ногами задергала. И ноги у нее оказались твердые и теплые. Я перепугалась, заорала басом: «Ой, что это?» — и отскочила. В лучших традициях скрытой камеры!

А в порту Кобе — море. И еще — решетчатая красная вышка, цепная карусель, чертово колесо над волнами и громадные белые корабли с латинскими названиями. И тупоносые, широкоскулые паромы с огромными оранжевыми «рассветными» лучистыми солнцами на толстых боках. Они гудят, втягиваются в рукав порта и уютно горбятся у причалов, словно громадные диковинные кошки. Местные уличные гитаристы и трубачи. И совсем не местные, а явно европейские жонглеры горящими факелами, чью иностранно «акцентную», но все же японскую болтовню можно слушать часами. И смеяться. Потому что смешно. В порту Кобе стоит на вечном приколе старый парусник. Настоящий, подгнивший и разбитый. С маленькой тесной палубой и капитанским мостиком. И как только туда пираты на абордаж высаживались? Да на такой палубе, если двадцать рядом человек встанет — уже давка. Старому паруснику гудят новые железные суда. Мне кажется, старик улыбается им. Там, возле носа, разбитые доски торчат, как усы. А под ними — улыбка вечности.

Глава III

Университетское путешествие в префектуру Айти

Нам уже два дня все сэнсэи говорят: «А, так на следующей неделе занятий не будет из-за вашего путешествия… Какая жалость!» И только Фудзие открыла нам правду: «Ага, так занятий на следующей неделе нету… Какая жалость… Хи-хи… Когда мы в учительской узнали про такую непредвиденную неприятность, все просто-таки на уши встали от радости… Надо же, жалость какая!»

Университетское путешествие — особое развлечение, устраиваемое инязом для иностранцев раз в полгода — веселый (и такой дешевый, что можно считать — бесплатный) выезд на три дня в какой-нибудь умеренно отдаленный район Японии с посещением разнообразных местных достопримечательностей. В этот раз мы едем в префектуру Айти.

Поездочка началась весело. Сначала все сгрудились возле трех автобусов, а потом вперед вышел сэнсэй Кое-Кто. Я и правда не знаю, как его зовут. Но вопрос не только в этом. Он тут еще и кто-то вроде ответственного за безопасность, так что имя Кое-Кто ему очень к лицу. Сам Кое-Кто — загляденье. Небольшой, кругленький. He толстый, а весь такой закругленный, плавный. Прическа длинноволосая и тоже круглая — головой мотнет, волосы качнутся плотной волной, взметнутся слегка — и снова в шар… Брючки — а-ля шаровары… Безрукавка… Походка — «с подвзлетом на третьем шаге». Тот еще сэнсэй. И речь его — та еще: «А скажите мне, други милые, все ли вы недавно пописали? Если кто не это, не то самое, то милости прошу в наши благоустроенные туалеты, они пока что еще в полной досягаемости…» На этом речь «безопасности» окончена и можно наконец-то выезжать.

Ехать не так уж далеко, но из-за пробок довольно долго. Первая остановка на заводе «Тойота». Сперва нам показали цех сборки. Он огромный, и по всему цеху змеится транспортер. На него въезжают машинные корпуса, а выезжают уже целые машины. Нас водили по навесным мосткам под потолком. Говорили, что работа на конвейере особых физических усилий не требует, зато требует внимательности, тщательности и маленького роста. Поэтому на сборке работают женщины, причем, как правило, уже в преклонных годах. Конечно, там полно роботов и всяких других механизмов. За одним из них я долго наблюдала — он погрузкой стекол занимался. Выдвигал такие специальные вакуумные лапы, присасывал ими стекло и переносил. Еще интересно было смотреть, как объединяют корпус и мотор с ходовой частью. Моторы с колесами едут на транспортере, а корпуса едут подвешенные сверху и постепенно спускаются. В точке встречи корпус надевается на мотор, как в детском конструкторе, и выходит готовая машинка.

И еще там везде висят проценты выполнения дневного плана и лозунги типа «Хорошие детали — хорошие мысли». Совсем как у нас в старые добрые времена!

Потом нас водили в демонстрационный зал. Там стоят крутые всякие машины, и можно в них залезать, дверцами хлопать, рожи строить, в люки высовываться, фотографироваться. Среди прочих был и болид из «Формулы-1». Когда в него садишься, только голова видна. А ноги надо засовывать в самый машинный нос, как в байдарке. С трудом уместила свои упитанные лапки в этом узком металлическом конусе.

Ночевали в рёкане — японской гостинице. Он был расположен в местности со странным названием Инуяма — «Собачьи горы». Нам сказали, что в округе нет ничего интересного, а после захода солнца с гор спускаются кицунэ и тануки [24], поэтому вокруг лучше не шастать. Но я им не поверила, и правильно. В гостинице этой было все по-японски — в номерах татами, спальные матрацы, низкие столики. На столиках стоят термосы с зеленым чаем и круглые деревянные коробки с печеньем. На веранде — кресла без ножек: только сиденье и спинка. Еще там был онсэн — бассейн с водой из горячего источника. И все постояльцы ходили в одинаковых гостиничных полосатых халатах юката.

После ужина собралась компания идти на океан. Человек пятнадцать идиотов-морелюбцев. Я, конечно, в первых рядах. Выползли в темноту. Я до ужина еще выходила и хотя бы видела океан издали — туманная вода и в ней гора-остров, так что направление знала. Стали спускаться с гор. Шли-шли, а океана все нету. Решили спросить… Вы себе представляете, что значит для рядового провинциального японца встретить ночью толпу гайдзинов (иностранцев, которые тут чудо морское), ищущих что бы вы думали — МОРЕ! Это же сумасшедший дом с выходом вприсядку! Я одна-единственная, даже в цивилизованной Осаке когда заговариваю с японцами, кайф ловлю. У рядового японца реакция на иностранца, знающего по-японски, как на говорящий помидор из соответствующего анекдота. А-а-а! — и в сторону шарахается. Вот такая реакция. Прелесть!

А тут представьте себе — сумерки, городок совсем небольшой, местные жители вообще к иностранцам не привыкли. Мы к ним подходим спросить про море (всей толпой, конечно), а они — ноги в руки и наутек! Одного все-таки поймали — он сказал: идете верным путем, товарищи. Мы обрадовались, пошли дальше, а моря все нет. Решили опять спросить, но пешеходов тоже нет — одни машины шуршат. Стали голосовать — однако и водители тоже в сторону шарахаются и скорости прибавляют. Тогда мы поняли, что выглядим кровожадно, и решили выслать одного мирного парламентера, а остальным залечь в канаву для конспирации. Выбрали Сашу — она видная, но на вид безобидная. Саша пошла голосовать, а мы сидим в канаве, держим за ноги периодически пытающегося вылезти негра, которому ничего толком не объяснишь — не то что по-японски, даже по-английски плохо понимает. Все равно машины не останавливаются. Потом одна остановилась. В ней две смелые старушки сидели.

— Море, — говорят, — там оно, за забором. Вы уже совсем пришли!

И там-таки был Океан! Теплый, здоровенный, с пологими, уходящими в воду каменными ступенями набережной. И вода светилась крупными искрами планктона, особенно в волнах прибоя. И еще она светилась огоньками кораблей и с берега — кольцом автострады, которую издали можно было принять за корабль у причала. Друг Океан. Старый знакомый в такой дали… Огромное осязаемое существо, одно на весь мир, с какого берега на него ни посмотришь…