Маркиза де Бренвилье - Дюма Александр - Страница 8

Что же касается Экзили, главного источника зла, то он исчез, подобно тому как исчез Мефистофель, погубив Фауста, и о нем не было ни слуху ни духу.

В конце года Мартена освободили за отсутствием достаточных улик.

А маркиза де Бренвилье тем временем пребывала в Льеже и, хотя укрывалась в монастыре, ни в малейшей степени не отказывалась от радостей мирской жизни; весьма скоро утешившись после смерти Сент-Круа, которого, надо сказать, любила до такой степени, что готова была ради него покончить с собой [25], она нашла ему преемника — некоего Териа; к сожалению, нам не удалось разыскать о нем никаких других сведений, кроме фамилии, неоднократно упоминавшейся в ходе процесса.

Как мы увидели, вся тяжесть обвинений пала на нее одну; посему было решено извлечь ее из убежища, где она чувствовала себя в полной безопасности.

Миссия эта была трудная, а главное, деликатная. Один из самых ловких офицеров коннополицейской стражи Дегре взялся выполнить ее. В этом человеке лет тридцати шести — тридцати восьми от роду и приятной наружности ничего не выдавало его принадлежности к полиции; он с одинаковой непринужденностью носил любой костюм и в своих переодеваниях прошел все ступени социальной лестницы от бродяги до вельможи. То был самый подходящий человек для исполнения такой миссии, и ему доверили ее.

В сопровождении большого числа стражников он прибыл в Льеж и вручил городскому Совету шестидесяти королевское послание, в котором Людовик XIV [26]требовал выдачи преступницы, чтобы покарать ее. Проверив материалы процесса, которые Дегре озаботился привезти с собой, Совет дал согласие на выдачу маркизы.

Это уже было много, но еще недостаточно; маркиза, как мы сообщали, укрылась в монастыре, и Дегре не решался силой арестовать ее там по двум причинам: во-первых, если ее вовремя предупредят, она может спрятаться в одном из тайников, известных только настоятельнице; во-вторых, в столь набожном городе, как Льеж, подобные действия, вне всякого сомнения, будут восприняты как святотатство и могут даже вызвать народное возмущение, которое даст маркизе возможность ускользнуть от правосудия.

Дегре просмотрел свой гардероб и решил, что сутана аббата лучше всего отведет от него всякие подозрения; вскоре он стучался в ворота монастыря, представившись как соотечественник маркизы, который прибыл из Рима и просто не может, проезжая через Льеж, не засвидетельствовать свое почтение женщине, столь знаменитой благодаря своей красоте и несчастьям, которые обрушились на нее. Дегре вполне обладал манерами младшего сына из хорошего дома; он был вкрадчив, как придворный, предприимчив, как мушкетер, и уже при первом визите выказал столько ума, очарования и дерзости, что с куда большей легкостью, нежели надеялся, получил разрешение навестить маркизу вторично.

Дегре не заставил себя долго ждать и назавтра прибыл с новым визитом. Такая нетерпеливость была для маркизы только лестна, так что Дегре преуспел еще больше, чем накануне. Г-жа де Бренвилье, женщина умная и светская, больше года была уже лишена общения с людьми своего круга, и с Дегре она как бы вернулась к своим парижским привычкам. К сожалению, очаровательный аббат через несколько дней собирался в Льеж и потому был крайне настойчив; он попросил, нет, уже не разрешения нанести очередной визит, а свидания, и получил его.

Дегре был точен, маркиза с нетерпением ждала его, но, по неудачному стечению обстоятельств, надо думать, подстроенному Дегре, любовному свиданию несколько раз мешали, и притом как раз в тот момент, когда оно становилось особенно нежным и менее всего требовало присутствия свидетелей. Дегре был крайне недоволен тем, что им так докучают; кроме того, он опасался, как бы не скомпрометировать графиню да и самого себя: как-никак сутана, которую он носит, обязывает его к определенной осторожности. Он умолял маркизу дать ему свидание за городом, в месте прогулок: народу там немного, и можно не бояться, что их узнают или будут за ними следить; маркиза отказывалась, но ровно столько, сколько нужно, чтобы придать цену согласию, и свидание было назначено на тот же вечер.

Подошел вечер, оба ждали его с одинаковым нетерпением, но надеялись на разное; маркиза нашла Дегре в условленном месте, он предложил ей руку, а когда ее ладонь оказалась в его руке, подал знак, выскочили стражники, влюбленный сбросил маску и объявил, кто он на самом деле; маркиза оказалась арестованной.

Дегре оставил г-жу де Бренвилье под охраной стражников, а сам поспешил в монастырь. Только сейчас он предъявил ордер, выданный Советом шестидесяти, на основании которого приказал открыть келью маркизы. Там под кроватью он обнаружил шкатулку, вытащил, опечатал, после чего присоединился к стражникам и маркизе и отдал приказ отправляться в путь.

Увидев шкатулку в руках Дегре, маркиза, похоже, была сражена, но вскоре пришла в себя и потребовала отдать ей одну из находящихся там бумаг, которая содержала ее исповедь. Дегре отказал. Как только он отвернулся от нее, чтобы приказать кучеру гнать быстрей, она попыталась покончить с собой, проглотив булавку, однако стражник по имени Клод Ролла заметил это, и ему удалось вытащить булавку у нее изо рта. Дегре распорядился не спускать с маркизы глаз.

Остановились поужинать; за ужином прислуживал стражник Антуан Барбье, следя, чтобы на столе не было ни ножа, ни вилки и никаких других предметов, с помощью которых маркиза могла бы покончить с собой или нанести себе рану. Г-жа де Бренвилье поднесла к устам бокал, делая вид, будто собирается пить, и откусила кусок стекла; стражник вовремя это заметил и заставил ее выплюнуть стекло на тарелку. Тогда она объявила ему, что если он согласится ее спасти, то получит от нее целое состояние; он поинтересовался, что для этого нужно сделать; она ответила: убить Дегре, но он отказался, добавив, что во всем, кроме этого, он к ее услугам. Маркиза попросила перо и бумагу и написала письмо следующего содержания:

Антуан Барбье взял письмо, пообещав отправить его адресату, но вместо этого отдал Дегре.

На другой день, решив, что письмо звучит не слишком настойчиво, маркиза написала второе, в котором сообщала Териа, что конвой состоит всего из восьми человек, что несколько решительных людей легко обратят стражников в бегство и что она рассчитывает на его помощь.

В конце концов, встревоженная тем, что нет никакого ответа на ее послания, она отправила третье. В нем она заклинала Териа спасением его души, если у него недостает сил напасть на конвой и вызволить ее, убить хотя бы пару из четверки лошадей и, воспользовавшись переполохом, какой в результате этого возникнет, завладеть шкатулкой и сжечь ее; в противном случае, утверждала маркиза, она погибла.

Хотя Териа не получил ни одного из трех писем, так как Антуан Барбье тотчас же передавал их Дегре, он по собственной инициативе отправился в Маастрихт, через который должны были везти маркизу. Там он попытался подкупить стражников, предложив им десять тысяч ливров, но те оказались неподкупны.

В Рокруа маркизу встречал г-н советник Паллюо, которого парламент направил, чтобы допросить арестованную, когда она меньше всего этого ожидает и посему не успеет обдумать и подготовить ответы. Дегре доложил ему обо всех происшествиях и обратил его особое внимание на шкатулку, предмет таких тревог и настоятельнейших письменных советов. Г-н де Паллюо вскрыл ее и среди прочего обнаружил рукопись, озаглавленную «Моя исповедь» [27].

Эта исповедь является странным подтверждением потребности преступников засвидетельствовать свои преступления перед людьми или Господним милосердием. Как нам уже известно, Сент-Круа тоже написал исповедь, которая была сожжена, а теперь вот и маркиза совершила тот же неосмотрительный шаг. Исповедь эта, состоящая из семи пунктов и начинающаяся словами «Каюсь перед Богом и перед вами, отец», являла собой полное признание в совершенных ею преступлениях.