Верность Отчизне - Кожедуб Иван Никитович - Страница 26

Сомнений не осталось. Теперь передо мной одна цель: скорее встать в ряды защитников Родины.

— В Московской, Ленинградской областях, — говорил командир, — по всей Украине, а следовательно, и здесь у нас и еще в некоторых других местностях объявлено военное положение. Призываю вас к спокойствию и бдительности! Помните: враг коварен и может пойти на любую провокацию! Будем жить в боевых условиях: день уплотним еще больше. Сейчас, как никогда, нужны организованность и дисциплина во всем.

Я был убежден, что вот-вот огласят приказ о нашей отправке на фронт, и не поверил ушам, когда услышал слова командира:

— Фронту нужны хорошо подготовленные летчики. Стало быть, ваша задача — еще скорее и лучше готовить курсантов. Работать придется с огромным напряжением, с утроенной энергией. — Он добавил, очевидно заметив наше недоумение, разочарование: — Будем усиленно тренироваться и сами. Может, и нам придется скоро драться с врагом.

Нам приказано вырыть щели — прятаться во время налета — и углубления для самолетов. На аэродром привезли пулеметы, курсантам выдали винтовки.

Работаю, а самого не оставляет мысль о фронте, обо всех событиях. Перекинуться словом с товарищами некогда.

В тот первый день Великой Отечественной войны по всей стране прошли митинги. Был он и у нас. Открыл его командир эскадрильи:

— Вы знаете, что фашистская Германия поработила почти всю Европу. За сорок пять дней она овладела Данией, Бельгией, Францией. Немецкие разбойники захватили оружие и боеприпасы чуть ли не всех европейских армий, овладели промышленностью покоренных стран: Чехословакии, Австрии, Польши, Голландии, Франции и ряда других государств. Сильный и коварный враг вооружился до зубов. Фашисты стянули войска к нашим границам и внезапно напали на нашу мирную страну. Они рассчитывают нанести нам молниеносный удар. Но наш народ, наши Вооруженные Силы отстоят честь и независимость Родины в справедливой, освободительной войне. Коммунистическая партия вдохновляет наш многонациональный народ на великие подвиги, и мы победим!

Горячо, гневно говорили выступавшие, клеймя немецко-фашистских захватчиков. Инструкторы брали на себя обязательство еще быстрее, еще лучше готовить летчиков для фронта и до совершенства отрабатывать технику пилотирования.

Мысленно даю себе клятву в наикратчайший срок подготовить свою группу. Может быть, и удастся вместе с ней вылететь на фронт.

Вечером мы прослушали первую оперативную сводку Командования Красной Армии. Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населенных пунктов, но повсюду встретила решительный отпор советских истребителей и зенитной артиллерии. Говорим и думаем об одном: Родина в опасности и мы должны быть в рядах ее защитников.

Мой долг — готовить курсантов

Ночами нас стали поднимать по тревоге. Приходилось забираться в щель. С болью, с ненавистью прислушивались мы к гулу вражеских самолетов. Они предпринимали налеты на Харьков, находившийся в тридцати километрах от нас, пролетали неподалеку от аэродрома, над излучиной Северного Донца — река служила для врага хорошим ориентиром, особенно в лунные ночи. После налетов мы долго не могли успокоиться. Да как смеют проклятые фашисты бомбить наши города — там же дети, женщины, старики!

Фашисты стали совершать налеты на электростанцию недалеко от нашего аэродрома. Прожекторы скользили по ночному небу, нащупывали воздушного врага. Били наши зенитки. Забыв об опасности, мы выскакивали из щелей. И как же торжествовали, когда однажды зенитчики сбили вражеский самолет!

Несмотря на ночные тревоги, мы жили прежней размеренной жизнью. Дисциплина у нас стала еще крепче. Работали действительно с утроенной энергией и к вечеру буквально валились с ног от усталости. И все же по вечерам, как и в мирные дни, собирались в Ленинской комнате у карты Родины. Политрук читал нам сообщения Совинформбюро.

С особенным вниманием слушали мы сообщения о действиях нашей авиации. И долго еще, бывало, говорили о воздушных боях, о бесстрашии и мастерстве наших истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков. Горячо обсуждали подвиг Николая Гастелло. И он и весь экипаж не попытались спастись, когда загорелся подбитый самолет. Гастелло решительно развернулся и направил его на скопление вражеской техники. Самолет взорвался в самой гуще танков, и взрыв уничтожил немало фашистов и их боевой техники. Для нас Гастелло стал примером мужества, самоотверженного выполнения воинского долга.

Сообщения о зверствах гитлеровцев приводили нас в неописуемую ярость. «В захваченных немецко-фашистскими войсками пограничных городах и районах гитлеровцы чинят зверскую расправу над мирным гражданским населением… гитлеровские летчики расстреливают с самолетов мирных жителей и гоняются даже за детьми», — передавало радио, и кулаки у меня невольно сжимались. Я смотрел на лица друзей. У всех сдвинуты брови, все испытывают то же, что и я, — стремление скорее вступить в бой, покарать ненавистных захватчиков, посмевших вторгнуться на нашу землю.

3 июля, когда бои шли на Двинском, Минском, Тарно-польском направлениях, у нас в эскадрилье снова митинг. Он посвящен выступлению председателя Государственного комитета обороны И. В. Сталина. Суровая правда сказана народу: над нашей Родиной нависла серьезная опасность. Страна вступила в смертельную схватку с коварным, жестоким врагом.

В это трудное тревожное время партия призвала народ все подчинить интересам фронта, всю работу перестроить на военный лад, все силы направить на разгром врага. Наша страна стала единым военным лагерем. Клятвой звучали слова, которые мы читали в газетах, слышали по радио, повторяли сами: «Все для фронта! Все для победы!» Каждый из нас готов был отдать жизнь за победу правого дела. Но пока нам надо было здесь, в авиашколе, подчинить всю работу нуждам фронта, крепить военную дисциплину, бдительность. И чувство ответственности за порученное дело росло.

…Вскоре произошло событие, снова всколыхнувшее нашу размеренную жизнь. Командование школы получило приказ немедленно сформировать полк из опытных инструкторов, отлично владеющих техникой пилотирования. Им подобрали лучшие самолеты — ведь на этих «И-16» наши товарищи должны были скоро вступить в бой!

Командиром полка был назначен комэск майор Осмаков. В полк были зачислены инструкторы из разных эскадрилий, отличные летчики; среди них — опытные инструкторы: лейтенанты Мартынов, Скотной, мой бывший инструктор Тачкин; и молодые — сержанты, несколько человек из нашей эскадрильи, в их числе Моря. Он уже как-то встретился с врагом, вылетев наперехват немецкого разведчика, но подбитый враг скрылся в облака.

Провожали друзей шумно, взволнованно. Прощаясь со мной. Моря все твердил, что мы, конечно, встретимся на фронтовом аэродроме, шутил, что силой мериться будем с воздушным врагом. Но встретиться не довелось…

Итак, мы проводили друзей на фронт и были уверены, что скоро наступит и наш черед. И с еще большим рвением отрабатывали фигуры пилотажа, еще тщательнее готовили курсантов, еще старательнее выполняли свои обязанности.

А их стало еще больше. Нам пришлось проводить тренировку с курсантами из первого отряда нашей эскадрильи — заменить инструкторов, зачисленных в полк Осмакова. Наш требовательный комэск дал мне дополнительную нагрузку: проводить с курсантами рулежку на самолете с «ободранными крыльями», на котором курсант учится держать направление. С поверхности плоскостей снята была перкаль, чтобы не возникла подъемная сила и самолет не оторвался от земли.

С рассвета до обеда я летал со своими курсантами, тренировался сам, а после обеда до темноты проводил рулежку.

Мои курсанты уже приступили к «вывозной программе» на «УТИ-4».

Самолет был новенький, его дали моей группе за успешное овладение «УТ-2».

Предстояла нелегкая работа — переход на боевой самолет «И-16». Теперь я понял, сколько сил и энергии затрачивают инструкторы, приступая к выполнению вывозной программы на «УТИ-4», как напряжено у них внимание, какая нужна при этом выдержка. В дни войны — особенно: мы должны были отлично обучить летчиков пилотажу и стрельбе на истребителе по еще более ускоренной программе.