Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Берг Николай - Страница 42

— Так, кто у нас тут по психлолгии главный? — обводит зал взглядом Брысь. Находит меня. Приходится вставать и давать пояснения. И по возможности попроще должны быть пояснения, подоходчивее. Вот и начинаю с накатанного:

— Человечество склонно к обезъянничанью. Если людям говорят, что что-то модно — то моментально целая куча народу эту моду подхватывает — причем совершенно бездумно. Ну вот как мода на открытую поясницу — зимой в наших условиях — говорю я.

— Да прям так уж… — выражает неудовольствие этой очевидной мыслью мент.

— Ну недалеко ходить — гомосексуалов не больше 5 %. В западных странах их было больше. Именно из-за рекламы и парадов. И это не единственный пример. Толковать людям, что что-то шибко круто и выделяет их из тупой серой массы — значит увеличивать количество купившихся на эту байду. Потому постоянное толкование того, что быть геем — это модно, кульно и признак свободы — работает токо в путь. Как реклама сигарет в кино вызвала резкое увеличение курящих. Или реклама напитка «Яга». Ну а будет реклама людоедства — моментально потянутся и к ней.

— Вот тут я что-то не пойму, то есть вы считаете что обычный натурал посмотрит на гей-парад и захочет стать геем? Вы всерьез? — усмехается мой оппонент.

— Абсолютно. Обычный натурал — он ведь разный. А тут ему показывают наглядно, что геи — везде — полиция, пожарные, военные, музыканты и протчая, да еще в школе объяснили на уроке толерантности, что гей — это вообще более нормально, чем норма — и впридачу — вот какие геи веселые, красивые, богатые и смелые… А дома мрачный папа, нудный, скупой, тошный, с уроками пристает. Вы тут не спорьте, то что я говорю — мне как раз знакомые геи говорили, не у вас же одного такие знакомые. Пациенты разные у меня были. Так вот гей-парад — это рекламная акция с целью привлечения свежего мяса. Ну ничего иного.

— И какая связь геев с сектой людоедов? — тонко ухмыляется мент.

— В результате действий. В депопуляции. Не в увеличении количества населения, а в уменьшении его в перспективе. Ну а нам это вреднее некуда. Не успеют бабы новых нарожать.

— А теперь давайте про баб! — весело влезает заскучавший от нудного разговора Вовка. Мне остается только покоситься на шутника и порадоваться, что моего приятеля-водолаза тут нет, он бы уж отмочил апостола.

— Общество может спокойно перенести определенное количество геев. В противном случае получается кисло — так производилось уничтожение мух ЦеЦе при помощи массированной заброски стерилизованных самцов. Но то, что девушки остаются без женихов — не вся беда. Беда в том, что геи размножаются не так, как природой положено — путем оплодотворения мужчинами женщин, а гей парадами, агрессивной пропагандой и так далее. Значит — нет ни детей, нет ни отцов у детей и получается при уменьшении популяции — увеличение числа геев. Улавливаете? Парад от латинского слова «готовить». Это реклама. Военный парад — реклама армии, парад — алле — цирка, ну а гей-парад…

— А что у нас намечается людоед-парад? — удивляется мент.

— Доктор, не растекайтесь мыслью… — недовольно замечает и Брысь.

— Ну вы ж меня спросили… Реклама секты, а мы ведь не знаем, что у них за вариант религии — всяко по нам ударит. Если есть адепты, причем устойчиво — значит что-то привлекательное в новой религии имеется. И лучше конечно без рекламы обойтись. Может помните это самое Белое Братство с Марией Дэви Христос? Как они все стенки в Питере своими листовками загадили? Ведь бред полный был и ничего она своим последователям дать не могла, а несколько тысяч идиотов ей до последнего верили.

— А почему бы просто не перепахать эту Ропшу? Я знаю что на арсеналах всякой взрывоопасной дряни полным-полно. Как раз расследовали хищение с разряжательного цеха ста кило тротила… — спрашивает мент.

— Артиллерии соответственной у нас для такого действа нет — мрачно замечает каплей Серединка.

— А ракеты?

— Есть противокорабельные. Так их по радару наводить надо, на контрастную цель. Домишки-то не военный корабль.

— А «Грады», "Буратины"? — не унимается мент.

— Да нам не нужно все перепахивать. Там кроме сектантов есть и рабы и подневольные — недовольно замечает Брысь.

— И много чего разного-полезного — тихо замечает Андрей.

— Ты о чем? — тихо спрашиваю его.

— О разном и полезном — туманно поясняет он.

— Через день-два мы бы могли поддержать операцию и артогнем — замечает Павел Александрович.

— Я в курсе — кивает Брысь.

— Может быть и нас проинформируете? — недовольно замечает один из Ментов.

— Ведутся работы по доставке пары орудий крупного калибра в Ораниенбаум. Оттуда при нормальной корректировке хватит с запасом накрыть цели в Ропше.

— Уже лучше — перешептываются сдруг с другом менты.

Ну да, мне это тоже нравится, что помимо минометиков у нас за спиной будет пара слонопотамов. Даже если в поле брякнется пара чемоданов, от которых земля с неба будет еще полчаса сыпаться — это уже сильно подействует на любого, держащего оборону.

Ирка поболталась по промзоне, нищей и грязной, заглянула на убогий вроде как рыночек где больше смотрела — не попадутся ли ее вещи. Вещей не оказалось. Но сам выбор товаров был юродивый, а продавцы и пара покупателей скорее всего соответствовали старому толерантному определению "экономически неподготовленное лицо с гибким местом жительства, обогащенное запахами" — то есть говоря проще, бомжи вонючие. Мрак и печаль. Те, кто ей попадались в более лучшем виде подпадали под категорию другую "лицо с альтернативной экономической ориентацией", то есть скорее всего были уголовниками. Таким же был и бойкий хлюст, занимавший весьма солидно смотревшийся трейлер — именно европейское жилище на колесах и с удобствами, а не стройфургончик.

Плакатик на трейлере обещал найм на работу в соответствии с пожеланиями и способностями каждого желающего, с отдельным жильем, отличной оплатой и прочими благами, что Ирину заинтриговало слегка, но именно — слегка. Больно уж много всего обещалось и сразу. Хлюст живо расписал ей горизонты бытия розовыми и голубыми красками, щедро все это позолотил и сказал, что как раз в этот рай земной завтра пойдет транспорт — она подпишет контракт и в добрый путь, вместе с другими счастливчиками. То, что Ирка назвалась манекенщицей и спросила, будет ли ей представлена работа по профессии нимало хлюста не смутило, он весело рассмеялся, показав сияющий набор золотых зубов и заверил ее, что и это не вопрос. Язык у хлюста был подвешен великолепно, только вот глаза были мертвые какие-то и весь хлюст с его предложением почему-то Ирке не пришелся по вкусу совершенно. Отделавшись с трудом от навязчего предложения подписать контракт прямо сейчас и отметить обретение радужных перспектив, Ирина закончила безрадостную прогулку. В общем, смотреть тут было нечего и она зашла снова в КПП, где вчера у нее приняли на хранение автомат. Смена уже была другой, на вопрос — долго ли ей тут еще отираться и можно ли забрать автомат, достаточно вежливо ответили, что сначала — собеседование, потом видно будет. Заодно предложили ознакомиться с вывешенными на стенках правилами поведения. Нового ничего Ирина для себя не почерпнула, разве что поняла, что эта межеумочная зона — отстойник вполне допускает рукоприкладство, вот стрелять запрещено строго. Все-таки ей очень хотелось отметелить хотя бы одну из вороватых соседушек. Черт с ним с добром, хотя ружье было искренне жаль, да и жратва пропала весьма вкусная и добротная, ну да ладно, а вот дать соседушкам дрозда перченого — очень было желательно. Ирка терпеть не могла спускать обиды, с детства умела драться, а за последнее время пока руководила бабами в деревне навострилась бить точно и не калеча.

Толком соскучиться не успела — свистнули из окошечка и Ирка, сдав еще и пистолет, чему была еще больше не рада, вроде как в сопровождении вооруженного дежурного — а вообще-то как под конвоем прошла в здание, которое раньше наверное было заводоуправлением. Обшарпанный коридор, древняя дверь и неуютный пустоватый кабинет с сидящим за столом мужичком. К стенке были приставлены костыли из чего Ирка сделала вывод, что опрашивать ее будет сморчок-инвалид. Уселась на стульчик, сморчок врубил допотопный магнитофон на запись и стал задавать вопросы. Держался он в общем, доброжелательно и первое время Ирина не задумываясь отвечала — кто она, откуда, чему училась, что умеет и даже как-то казенная обшарпанная обстановка перестала ее нервировать. Мужичишко спрашивал о всякой ерунде — как училась в школе, умеет ли шить, готовить и Ирка даже немного расхвасталась, благо было чем. Она действительно много чего умела. Вот с компьютерами она не работала, а пошить-постирать — запросто. Мужичок радостно закивал головой, искренне заверил, что умения ее куда важнее компьютерной грамотности по нынешним-то временам и Ирка зарделась от удовольствия — ее давно не хвалили и она радовалась любому знаку одобрения. Сначала она несколько стеснялась, было ей неуютно, но тут мужичок вел себя так дружелюбно, что Ирку отпустило. Собственно сейчас и нужно шить да стирать, ну и стрелять уметь, а компы — это уже вовсе не обязательно, чтобы выжить. Она же выжила без всяких этих компов-принтеров и ксероксов, а многие, кто как раз мастерски возился со всей этой пластиковой мерехлюндией теперь перешли в иное качество бытия и болтались неприкаянно в зачумленных городах…