Песок, оазис, два верблюда (СИ) - Шульгина Анна - Страница 19

   - А ты посмотрел, там никакого лишнего вложения, вроде "привета из Багдада", нет? - уточнила она, не рискуя забирать свою собственность.

   - Обижаете, - надулся секьюрити. - Я её сразу проверил. Там был ваш пропуск в бассейн, правда, за позапрошлый год, вот я и понял, чья это торба.

   - А парень, который её передал, откуда узнал, что она принадлежит кому-то, работающему в нашей богадельне?

   Видимо, этот вопрос в голову охраннику тогда не пришел, потому парень надолго задумался, но ответить так и не смог.

   - Так вы забирать будете или нет?

   - Давай, - вздохнула Ева. - Самой интересно, чего же я чуть не лишилась...

   Уже в кабинете, куда она просочилась, чудом не попав на глаза хмурому, как похмельный барабанщик, Виктору, девушка распотрошила вновь обретенную кожгалантерею.

   Первым, на что она обратила внимание, стало отсутствие всех документов. Значит, либо именно за ними и охотились, либо пардон, у нападавшего на нервной почве случился приступ медвежьей болезни, и бумаги использовались по прямому назначению. Ладно, все равно там копии, причем, даже не заверенные, так что, он может даже бумажных журавликов из этой макулатуры навертеть.

   Покопавшись в остальном хламе и подивившись, какая это надобность и когда именно заставила закинуть себе в сумку набор из десяти дюбелей в кулечке, Ева без особого сожаления выкинула почти все содержимое в мусорное ведро. Кредитки лежали там, где и раньше, и не похоже было, что кто-то их вообще трогал. Все чудесатее и чудесатее...

   От размышлений, кто и что пытался найти в её сумке, отвлек звонок внутреннего телефона.

   - Ева Александровна, - низким чарующим голосом даже не пропела, а продышала Лидочка, - зайдите, пожалуйста, к Виктору Павловичу.

   - Лидочка, - успела ответить Ева до того, как секретарша положил трубку, - у нас вроде как юридическая фирма, а не секс по телефону.

   - Вечно вы всем недовольны, - уже нормальным голосом буркнула собеседница и, фыркнув, отключилась.

   Ева быстренько настучала заявление на отпуск, датированное завтрашним числом и отправилась узнать, чего, собственно, от неё жаждет Витюша. По её прикидкам, шеф, помня вчерашнее, унизительное для себя, подписание договора, ещё несколько дней вообще от одного только упоминания её имени плеваться должен, а вот, поди ж ты, пред светлы очи зовет... Быстренько прикинув, какие за ней водятся грехи и загрустив от их количества, Агеева, не обращая внимания на демонстративно отвернувшуюся Лидочку, без стука и иных звуковых эффектов, прошла к столу начальника.

   Перед тем, как покинуть родную территорию, она покрутилась перед зеркалом, оценивая масштаб разрушений, нанесенный вчера её нервной системе и, соответственно, внешности. Синяки на шее были надежно спрятаны под высоким воротом блузки, а общая бледность лица придавала девушке томный аристократический вид. Так что в той, что предстала перед недовольным взглядом шефа, не было и следа от перепуганной девчонки, рыдавшей от страха и нервного переутомления. Теперь это была уверенная в себе женщина, приготовившая ему очередную подлянку и с милой улыбкой протягивающая её на подпись.

   Виктора, при воспоминании о содержимом вчерашнего письма турецкому султану, почувствовал патологическую ненависть к любому образцу эпистолярного жанра, побывавшему в руках Агеевой. Более того - его отношение к сотруднице всегда было двояким. С одной стороны, он уважал её, как специалиста, за умение быть в нужных случаях жесткой, но точно знающей, где проходит грань, которую лучше не пересекать и уступить. Как женщину же он её терпеть не мог - идеалом Виктора была та самая, которая "румяна, глупа и домовита", а Ева не подходила ни под один из параметров, чем безумно его раздражала. Но свои мысли и ощущения он держал при себе, справедливо полагая, что, если однажды выскажет ей это в лицо, Агеева в ответ посмеется, а потом ещё и гадость какую-нибудь скажет. Когда он принимал её на работу пару лет назад, то думал, что сможет диктовать свои условия, но теперь получается, что рычаги управления в руках этой стервы. И каким именно образом это произошло, он не совсем понял, но трогать её пока не хотел. Ибо чревато. Так уж получилось, что он знал её уже довольно давно, и прекрасно понимал - если её обидеть, Ева никого не станет просить за себя отомстить. Просто сама сделает так, что предпочтешь подохнуть, но второй раз ей дорогу не переходить.

   - Ты совсем охренела?! - почти пропищал Виктор, когда увидел, чего именно хочет от него девушка. - Какой тебе отпуск?! Пока Вилкин развод не закончишь, никаких выходных и отгулов!

   - Не ори, - спокойно попросила Ева. - Или ты хочешь всех сотрудников посвятить в свои попытки стать гениальным махинатором?

   Виктор сразу снизил тон:

   - Ты мне что, угрожаешь?

   - Ну, дорогой, если совесть нечиста, не нужно подозревать в том же самом других. Просто ты взвыл так, словно я тебя тут насилую в особо извращенной форме.

   Шеф запыхтел, но нехотя согласился. Ева же продолжила:

   - Прежде чем орать, хорошенько подумай - сейчас документы в суд ещё не переданы. Ты сам прекрасно знаешь, что есть те, кому этот развод, как серпом по детородному органу. А теперь пораскинь мозгами, если они у тебя, конечно, есть - на каком этапе проще всего уговорить одну из сторон перестать маяться дурью и довольствоваться малым?

   - Сейчас, - Виктор понял, что именно ему пыталась сказать Агеева. - А с чего тебя такие странные мысли посетили? Тебе что, угрожали?

   - С чего ты это взял? - выражение лица Евы было настолько безмятежным, что заподозрить её во вранье было бы просто кощунством.

   - Просто спрашиваю.

   - Спасибо за такую заботу, - нежно улыбнулась она. - Но ты лучше за племяшкой присмотри. Она у тебя шебутная... Есть куда отправить на пару неделек, чтобы и здесь не светилась, и глупостей наделать не успела?

   - Найду, - кивнул он. - А ты тогда зачем уезжаешь? Боишься?

   - Боюсь я исключительно своего отражения по утрам. Ты посмотри на меня - вся отощала и побледнела! - Ева патетически воздела руки к небу. - Мне срочно нужен отдых, желательно, где-нибудь подальше от нашего Черноземья. Витаминчиков покушаю, сувенирчиков прикуплю и приеду вся такая красивая и готовая к борьбе.

   В конце свой речи девушка подмигнула ему и похлопала ресничками.

   - Врешь.

   - Конечно, вру! - не стала отпираться она. - Кроме своего отражения, я ещё высоты боюсь. Так отпуск даешь или нет?

   Виктор нехотя подписал разрешение на законное безделье.

   - Только Вилку убери из города как можно скорее. Желательно сегодня, - дурашливая улыбка мгновенно пропала с её лица и Ева снова стала серьезной, как призывник, увидевший печать "Здоров" на своей карточке.

   - Сделаю.

   - Кстати, ты зачем меня звал-то? - Ева остановилась в дверях, вспомнив, что явилась в террариум их главного Каа не по своей инициативе.

   - А, точно! - встрепенулся Виктор. - Ты сегодня с Пахомовым встречаешься. Чего молчишь?

   - Я жду, пока ты вопрос задашь. Встречаюсь, и ты об этом знаешь. Дальше что? Будешь учить меня азам вежливой беседы?

   - Нет, просто хотел попросить себя язык придержать.

   - Это все? - невозмутимо уточнила она.

   - Да.

   - Тогда всего хорошего. И не забудь, пока меня не будет, кактус поливать! - уже из приемной крикнула Ева.

   - Значит так, визу тебе прямо в аэропорту шлепнут, это не проблема, загранпаспорт не просрочен, вон, даже Шенген открыт...

   - Угу, - кивнула Ева, с любопытством наблюдая за метаниями Юльки по кабинету. Та пыталась одновременно переоформить "отказную" путевку на Агееву, сражалась с принтером, зажевавшим бумагу, и объясняла по телефону мужу, что если он и сегодня забудет забрать сына из садика, она, Юлька, устроит ему такую ночь, по сравнению с которой, побледнеет знаменитая Варфоломеевская. Никита, видимо не очень внимательно слушавший учителя, когда тот рассказывал об этой черной дате во французской истории, почему-то обрадовался.