Песок, оазис, два верблюда (СИ) - Шульгина Анна - Страница 10

   Девушка внимательно осмотрела сидящую перед ней беременную. Еве было жалко её почти до слез, но она была не только женщиной, но и юристом, и уже предвидела те проблемы, которые возникнут, если Мохова решит нарушить условия контракта.

   - Свет, - решилась, наконец, Ева. - Я тебе сейчас обрисую ситуацию так, как вижу её с правовой точки зрения. Никакого моего мнения или отношения высказывать не буду, только взгляд со стороны.

   - Хорошо, - встрепенулась женщина. - Только можно я встану, а то спина затекла?

   - Можешь даже лечь, если тебе так удобнее, - кивнула Агеева. - Значит так. Ты заключила контракт, согласно которому было проведено ЭКО оплодотворенной яйцеклеткой Ирины Самойловой. То есть, фактически, этот ребенок не является для тебя биологически родным. Далее, по условию все того же договора, ты получала ежемесячную материальную поддержку и единовременную выплату в размере четырехсот тысяч рублей для лечения своего сына, Олега Мохова. А теперь, за две недели до родов, решила, что ребенка биологическим родителям не отдашь. Почему?

   - Что значит, "почему"?! Это мой ребенок! И мне все равно, чья у него ДНК! - как-то озлобленно ответила Света, облокачиваясь на разделочный стол. - Это понятно?!

   - Не нужно кричать, - невозмутимо парировала Ева. - Этот вопрос тебе будут не раз задавать в суде. А в том, что Самойловы попытаются ребенка забрать, я почти не сомневаюсь. И если ты, хоть раз, даже в шутку, ответишь не так, как только что - мне, уверена, что на тебя ещё и обвинения в мошенничестве и вымогательстве попытаются повесить. Что ты пытаешься при помощи младенца вытрясти из биологических родителей дополнительную сумму, а это полностью подходит под понятие "шантаж" и является уголовно наказуемым деянием. Поэтому, постарайся мыслить трезво и не перебарщивать с эмоциями. Ладно, с этим разобрались, теперь следующий вопрос - если просуммировать все, что Самойловы на тебя потратили, сколько получится?

   - Я не знаю, - немного растерянно ответила женщина.

   - Хотя бы приблизительно. Мне точная сумма пока не нужна.

   - Ну, около миллиона...

   - Деньги придется вернуть, - отрезала Ева. - У тебя есть такая сумма?

   - Да откуда?! - всплеснула руками Светлана. - Я и согласилась-то на это только потому, что деньги нужны были...

   - Плохо. Потому что, уверена, в контракте четко прописаны обязанности и ответственность сторон в случае отказа кого-то из вас от возложенных обязательств, - нахмурилась Агеева. - Возможно, придется брать кредит или продавать какую-то недвижимость, чтобы расплатиться с ними.

   Света снова залилась слезами. А Ева смотрела на неё со смешанными чувствами жалости и некоторого недоумения. Если уж решила бороться до конца, нужно быть готовой ко всему, а тут хватило простой констатации фактов, чтобы женщина уже заколебалась в своем решении. И ещё - девушка не могла отделаться от мысли, что для всех будет лучше, если Света все-таки отдаст малыша Самойловым. Дело даже не в моральных аспектах, а в том, что, в противном случае, плохо будет всем - и паре, которая наверняка уже обстроила детскую для своего ребенка, и Свете, на которую навалится вся эта кутерьма с судебными тяжбами, и Олежке, который, скорее всего, останется вообще без крыши над головой, ведь маме придется продать квартиру, чтобы вернуть деньги.

   - У тебя есть ещё какая-нибудь недвижимость? - спросила Ева, которой пришла в голову одна мысль. - Что-то, куда можно было бы переехать, если для возврата денег тебя придется продавать свой дом?

   - Нет... Но я могу пожить у родителей.

   - У них квартира? Сколько комнат?

   - Одна, - Света неловкой раскачивающейся походкой прошла к окну, за которым уже давным-давно воцарилась темнота. Ветер гонял по пустым улицам мелкий мусор, с остервенением набрасываясь на последние, самые стойкие листья на липах, растущих в парке на противоположной стороне. Какой-то несчастный мужчина выгуливал там не намного более радостную овчарку. Изредка срывающийся мелкий колючий дождь заставил его поднять воротник куртки. "Вот так и я", - думала Светлана, глядя на собачника и испытывая к нему странное чувство родства, - "никому особо не нужна, но обязана выполнять свои функции".

   - Совсем не весело, - выдала через минуту Ева. Светлана сначала даже не поняла, к чему это относится. - Хоть у нас ювенальная конституция и не так сурова, как в той же Европе, но, если нажать на правильные точки, тебя вообще могут лишить прав на детей на том основании, что собственного жилья нет, а работать, как минимум, несколько месяцев полноценно не сможешь. Поэтому я сейчас подведу краткий итог - если откажешься от выполнения контракта, можешь остаться не только без него, - девушка кивнула на её живот, - но и без старшего сына. Подумай обо всем, что я тебе сказала, и завтра, а точнее - уже сегодня днем - ответишь, готова ли ты идти до конца или лучше даже не начинать.

   - Я к вам пришла, чтобы посоветоваться, как сделать так, что не отдавать своего ребенка, - с обидой выпалила Света, метнувшись в коридор и натягивая сапоги. - А вы такая же, как и все. Конечно, легко рассуждать об этом, имея хорошую работу и квартиру! А ребеночка, если придет такая блажь, можно и на заказ родить! - женщина выскочила на площадку, не обращая внимания на Еву, которая пыталась её вразумить и предлагала вызвать такси.

   Подъездная дверь хлопнула, выпуская на улицу расхристанную женскую фигуру, которая, неуверенно потоптавшись, пошла в сторону автобусной остановки. Ева смотрела ей вслед, стоя на холодном полу балкона в одних носках и, едва ли не первый раз в жизни, не знала, что ей делать. Будучи довольно рациональным человеком, она понимала, что будет лучше, если Свету она больше никогда не увидит, потому что, кроме очередных неприятностей, ничего ей новая знакомая не принесет. Но, чисто как женщина с достаточно развитым материнским инстинктом, который она во многом перенесла на младшую сестру, Ева хотела, чтобы Света оказалась достаточно сильна морально для борьбы. Потому что адвокат Агеева собиралась костьми лечь, но оставить ещё не родившего малыша со своей, пусть и суррогатной, но мамой...

   Проснулась Ева злая. Очень. Мало того, что на сон, благодаря Светлане, осталось всего несколько часов, так и их девушка умудрилась прокрутиться под теплым одеялком, мучаясь раздумьями и периодически нечаянно пиная пригревшегося Степана. Мысли в удобоваримую модель укладываться все не хотели, а кот, потерпев полчаса, укусил хозяйку за ногу и отправился спать на батарее в гостиной. Ева, высказав наболевшее в адрес домашнего любимца, похромала в ванную обрабатывать боевые раны.

   Вы когда-нибудь пытались открыть зеленку в половину четвертого утра, когда от недосыпа слипаются глаза? Вот-вот, оттирать кафель на полу она закончила в начале пятого, потом, плюнув на коварный пузырек, просто промыла царапины и следы от зубов любимого животного под краном и походкой подстреленного пингвина поковыляла в свою девичью кроватку. Рухнув без сил, она тут же забылась тяжелым сном, в котором фигурировали какие-то бумажки, седые беременные мужики за рулем экскаватора и бабушка, размахивающая длинным огурцом и приговаривающая:

   - Замуж тебе пора, ЗАМУЖ!!!

   И хоть звонок будильника не входил в число её любимых звуков, но сегодня она готова была расцеловать своего громкого побудчика.

   - Н-да, Фрейд бы прослезился от радости, - пробормотала она и побрела на водные процедуры. Пока тело массировали тугие теплые струи, Ева размышляла, что ей готовит грядущий день. По всему получалось, что ничего хорошего. Сначала нужно пройтись каленым железом по Витьке. Хорошо было бы надавить на его совесть, но у девушки были вполне здравые сомнения в её существовании. Ну, не верила Ева, что её ушлый начальник ничего не знает о супруге своей ненаглядной Вилки. Не тот он мужик, чтобы упустить такие перспективы. И тут возможны два варианта - либо об участии Пахомова в стройке века уездного масштаба он действительно не знал, что возможно, но, к сожалению, верилось в это с трудом, либо же Витюше прекрасно известна вся подноготная, но лезть на рожон самому ему не хочется, и решил милый друг бросить её, Еву, на передовую. Второй вариант был намного хуже, но, к её искреннему огорчению, более вероятным.